Он стоял прямо у «Кофейного котла» с поистине огромным бумажным стаканчиком в руке, и когда Виви подошла, он придвинул кофе еще ближе.

– Вивьен, я уже проснулся; если ты пришла сюда, чтобы попытаться еще раз меня убить, предупреждаю, это будет очень невежливо с твоей стороны.

Его глаза были скрыты солнцезащитными очками, несмотря на пасмурный день, в такой ситуации любой другой мужчина выглядел бы как полный придурок, а вот он, что удивительно, нет.

Возможно, причина была в том, что в целом одет он был стильно. Серые брюки, белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, темно-угольный жилет, а на шее – серебряный кулон с темно-фиолетовым драгоценным камнем.

Виви внезапно отчетливо вспомнила, как раскачивался этот самый кулон, когда его владелец двигался над ней, внутри нее, и почувствовала, как вспыхнуло ее лицо.

До знакомства с ним ей совершенно не нравились украшения на мужчинах, но этот кулон хорошо на нем смотрелся, изящество цепочки подчеркивало ширину его груди, украшение придавало ему мужественности, а не убавляло ее.

Рис отхлебнул кофе и ничего не сказал, но она чувствовала, что он, вероятно, знал, о чем она думает.

Возможно, поэтому тон ее замечания оказался излишне резким:

– Тебе нужно пройти в приветственную кабинку.

– О чем ты? – скорчил он гримасу.

Закатив глаза, Виви схватила его за локоть и повела прочь от кофейни, к ряду палаток, установленных на боковой улице между «Грешным делом» и «Писаным вирдом».

– Мэр беспокоится, что ты еще не успел зарегистрироваться, так что иди туда и регистрируйся.

– Ты тоже беспокоилась? – спросил он, и ей не понравилось, как радостно прозвучал его голос. – Думала, что я умер? Решила, что я умер из-за твоих действий?

– Я думаю, тебе нужно зарегистрироваться, произнести свою речь и отправиться домой, Рис.

Он остановился так резко, что по инерции их толкнуло вперед, и повернулся, чтобы сдвинуть солнцезащитные очки и взглянуть ей в глаза.

– Мне нужно зарегистрироваться, произнести речь и зарядить лей-линии. Тогда я смогу вернуться домой.

Виви почувствовала, как несколько голов повернулись в их сторону. В многолюдной толпе она заметила только несколько ведьм, знакомых ей по колледжу, так что большинство людей, смотревших на них, понятия не имели, кто такой Рис. Он был как раз из тех, кто притягивает взгляды.

Ей действительно это в нем нравилось. Когда-то.

Теперь она наклонилась и сказала:

– Хорошо, может быть, не стоит объявлять об этом всему городу и половине туристов в Джорджии, но да, это тоже, а потом домой. Я действительно хочу, чтобы ты сосредоточился на том, чтобы вернуться домой.

Виви хотела снова потащить его обратно по улице, но он твердо продолжал стоять на одном месте, а она подзабыла, что при всем своем стройном телосложении он отличался достаточной силой. Он определенно не двигался.

– Поехали со мной.

– В Уэльс? – моргнула она.

Снова эта медленная улыбка, которая когда-то полностью ее погубила, а теперь вызывала желание стереть ее с лица.

Или поцеловать его.

Или одно, или другое.

– Я, конечно, не стал бы возражать против такого расклада, но я имел в виду линии. После моей речи, после того, как этот… очаровательный фестиваль закончится.

Невольно Виви почувствовала легкий трепет при этих словах. Она никогда не посещала лей-линии, которые находились в пещере на горе напротив холма Элейн. Пещера была священным местом, которое, насколько ей было известно, посещали только Пенхоллоу.

Она бы солгала, если бы сказала, что никогда не хотела их увидеть. Не хотела приблизиться к такой силе.

– Ты говорила, что хочешь этого. Раньше, – продолжил Рис, возвращая солнцезащитные очки на место.

И тут она вспомнила об этом. Праздник Солнцестояния, они вдвоем в палатке, ее голова кружится от магии, желания и глубокого волнения этого мужчины той ночью.

«Знаешь, а мы ведь сейчас недалеко от лей-линий, – говорил он, целуя ее в кончик носа. – Источника всей магии в этой долине. Мой предок сложил их самолично».

«О, я и не подозревала, что целуюсь с приезжими королевскими особами», – поддразнила она, а он улыбнулся ей и снова поцеловал.

«Я всегда хотела их увидеть», – позже прошептала она в его теплую шею.

«Я отведу тебя туда».

Он этого не сделал. Они расстались раньше, чем смогла бы состояться эта небольшая экскурсия.

Но теперь он предлагал это снова.

Было ли это предложением мира? Или заранее обреченная на провал попытка соблазнения?

Она посмотрела в его голубые глаза и поняла, что в действительности не имеет ни малейшего понятия.

И в тот же момент она поняла, что ей тоже все равно. Сближение и личное ознакомление с лей-линиями было честью, которой удосуживались немногие ведьмы, и она принимала ее.

– Хорошо, конечно, – сказала она, а затем, на случай если он неправильно понял, добавила тычок ему в грудь. – Кроме того, ты у меня в долгу.

– Уж и не знаю, после покушения на убийство я бы сказал, что мы, по крайней мере, квиты, – ответил Рис, а затем, увидев ее взгляд, допил остаток своего кофе. – Отлично. Я твой должник. А теперь покажи мне эту «приветственную кабинку», и давай покончим с этим.

– Ты же не думаешь, что у нас с ним одинаковые носы, правда?

Рис изучал голову своего предка, в настоящее время лежащую у основания статуи. Кто бы ни изваял несчастного Гриффада Пенхоллоу, он ухватил множество деталей – вьющиеся волосы, ниспадающие на чело, слегка нахмуренные брови с выражением Благородного Страдания в глазах, и абсолютный звериный нос.

Мэр, Джейн, все еще разматывала ленту с предупреждением вокруг разбитой статуи одной рукой, а другой – держала телефон, в который сейчас на кого-то орала, поэтому не удостоила Риса ответом, и он вздохнул, коснувшись собственной переносицы.

– Не повезло, старина, – сказал он голове Гриффада, затем снова посмотрел на верхнюю часть постамента.

А как хорошо, учитывая все обстоятельства, шла речь. Рис решил, что по большей части это заслуга необычного акцента, свою роль сыграла и новизна понимания, что у них есть собственный Пенхоллоу, аж из самого Уэльса. И он понял, что людям нравится краткость в таких вещах – будем честными, на самом деле они пришли сюда за засахаренными яблоками и свечами ручной работы, а не для того чтобы послушать, как он болтает о своем умершем предке.

Так что благодарность за теплый прием, быстрое признание красоты города, несколько предложений на валлийском, всегда радующих публику, – и он закругляется, таким образом, одна задача решена.

А потом Гриффад чуть не снес ему голову с плеч.

Как только он ступил на маленькие ступеньки, ведущие со сцены, он услышал треск, затем вздох толпы, и если бы какой-то инстинкт не заставил его замереть, он оказался бы прямо под падающим каменным черепом Гриффада Пенхоллоу.

– Мне так жаль, – сказала мэр, как показалось Рису, по меньшей мере в тридцать пятый раз. – Я даже не знаю, как это произошло.

Она все еще держала ярко-желтую ленту, ее мобильный телефон был засунут обратно в чехол на поясе. Даже на каблуках она едва доставала ему до подбородка, и хотя Рис подозревал, что вместо крови по ее венам сейчас течет энергетик, большие черные глаза и раскрасневшиеся щеки делали ее невероятно привлекательной.

Однако тот факт, что за прошедшие двадцать четыре часа его чуть не убили во второй раз, несколько ослабил либидо, поэтому без всяких заигрываний он ответил:

– Вряд ли это ваша вина. Вероятно, просто старина Гриффад дал понять, что предпочел бы другого Пенхоллоу, и я не могу винить его за это. Я просто рад, что рядом никого больше не оказалось.

Его речь сопровождалась улыбкой, но, когда Рис переводил взгляд со статуи на голову на земле и обратно, по его спине пробегал холодок.