Очередной звонок в дверь.

Лиз быстро распахнула ее, выхватив коробки с пиццей у Серхио, и так же быстро, как и открыла, захлопнула дверь перед его носом.

– Похоже, у моего папы проблемы. Помнишь Кристофера из церкви? – получив утвердительный кивок от подруги, я продолжила. – Он был одним из тех, кто призвал Аластара. Они хотели принести меня ему в жертву, но теперь он, вроде как, на нашей стороне.

– А при чем тут твой папа? – все так же шепотом продолжала Лиз.

– Он забрал из церкви одну книгу, которую теперь они ищут. И… Ну… Она у меня, – я дернула лямку рюкзака, который свисал с моих плеч, наблюдая за тем, как Лиз пытается переварить то, что я только что вывалила на нее.

– А где он сейчас? Что в этой книге? Ты читала ее? – спросила она, пальцем ковыряя одну из коробок.

– Я не знаю, – слова, которые в очередной раз показали мое бессилие, будто тяжестью легли на плечи, отчего я ссутулилась.

– Мы во всем разберемся, – Лиз сочувственно посмотрела на меня, после, видимо, решив разрядить обстановку, она приподняла коробки с пиццей на уровень глаз. – А сейчас будь так добра, дорогая, открой дверь. Сейчас мы спустимся к демону.

(Прим. Автора: Глава названа в честь камня лазурита. По многочисленным легендам, этот самоцвет нередко называют камнем дружбы.)

«Свет считает, что он быстрее всех, но он ошибается: неважно, как быстро летит свет – темнота уже на месте и дожидается его.»

Терри Пратчетт

– А у тебя неплохой аппетит, – заключила Лиз, наблюдая за тем, как Аластар кусок за куском поглощал пиццу.

Мы сидели друг напротив друга, уютно расположившись на полу среди кучи подушек, одна из которых служила импровизированным столиком для коробок с пиццами. Наши с Лиз порции так и лежали нетронутыми на тарелках, постепенно остывая, пока она слушала рассказ о минувшей ночи и о том, что происходило. Я ожидала, что, выслушав все, она просто вытолкнет нас за дверь, посчитав сумасшедшими, но этого не произошло. Напротив, она оживленно выпытывала все подробности. Сначала у меня, а теперь, похоже, ее внимание переключилось на демона.

– Еще бы. Я две недели питался только теплом, – проговорил Аластар, сосредоточенно отковыривая кусочек ананаса от гавайской пиццы, а затем закидывая его в рот, довольно смакуя. – Что? – хмыкнул он, видя наши удивленные взгляды. – Мы, демоны, очень любим еду, но, когда прижимает, можем питаться теплом, поглощая его из воздуха. Тепло и еда. Это самое важное. Разве у вас, людей, не так? – вслед за ананасом последовал остальной кусок пиццы.

Вспомнился момент, когда я просунула руку в сферу, в которой скрывался Аластар, находясь в круге. Тогда мне показалось странным, что внутри нее было гораздо холоднее, чем в остальной комнате, но если все так, как он говорит, то это многое объясняет.

– Все так, а еще сон. Он тоже наполняет нас энергией, – согласилась Лиз.

Я поражалась тому, что за каких-то полчаса ей удалось выудить из него информации больше, чем мне за день. Честно говоря, можно было подумать, что у нее дар. Ну или по крайней мере, ей смело можно отправляться на работу в следственный отдел с такими способностями.

– Мы не спим, когда нас окружают враги, – Аластар вперил в меня взгляд. – Поэтому еды и тепла сейчас мне достаточно, – подытожил он, слегка сощурившись.

Вау, это что, выпад в мою сторону? Он явно до сих пор был зол за сцену на улице, но это была необходимость, и извиняться я не собираюсь.

– Ничего себе. А кровью вы питаетесь? – оживилась Лиз.

– Non. Ее мы можем испить только в момент заключения контракта, – почти скучающим тоном, все так же сверля меня взглядом, получая то же самое в ответ.

Покашливание Лиз, которая с интересом наблюдала за нами, пожевывая свой кусочек пиццы, отвлекло меня от противостояния взглядов, что затеяли золотые глаза.

– Так выходит, между вами контракт? – спросила Лиз. Получив невнятное «угу» в ответ от демона, она продолжила: – А что будет с Эрикой, когда все условия будут выполнены?

Еще один пунктик, который подписан как «Дознаватель» в списке, состоящем из бесконечных пунктиков, имеющем название «За что я обожаю Лиз». Она всегда получала ответы на вопросы, которые ее интересовали и прикладывала к этому максимум усилий, не боясь узнать правду, даже если она будет не слишком радостной. И вот сейчас она озвучила важный вопрос, который мучил меня целый день и который я не решалась задать.

– А как вы думаете, что демоны делают с человеком, после того как исполнят контракт? – уклончиво ответил Аластар.

– Ну… Не знаю, насколько это является правдой… Я имею в виду, я всегда думала, что это все сказки, включая вас, ребята, – Лиз выразительно указала на демона куском пиццы. – Но, говорят, что человек, заключивший сделку с дьяволом, продает ему свою душу, – конец фразы она проговорила практически шепотом, но в повисшей тишине, он казался громче любого колокола.

Мы обе смотрели на демона, ожидая ответа, но, мне кажется, скажи он сейчас хоть что-нибудь, я вряд ли это услышу из-за рева собственной крови в ушах.

– Так и есть, – немного помедлив, ответил Аластар. Наблюдая за тем, как побледнела на несколько тонов, он откинулся назад, упираясь спиной в диван, выглядя при этом крайне удовлетворенным.

Я видела, как лицо Лиз наполнилось паникой. Возможно, я выглядела сейчас так же. Она то открывала, то закрывала рот, пытаясь подобрать слова для следующего вопроса, но я ее остановила, слегка сжав руку. Мне казалось, что если я услышу что-то еще про уготованную мне участь, то просто рассыплюсь на части.

В тот роковой момент я вспомнила об отце, о том, что у него осталась только я, и вот так покидать его не входило в мои планы. А сейчас, когда я знаю, что он в опасности, то совершенно не жалею о том, что заключила контракт, подписав тем самым приговор своей душе. Поэтому теперь пустая трата времени была непозволительной роскошью. Нужно как можно скорее найти отца и разобраться со страной книгой, лежащей в моем рюкзаке.

В мысли ворвался звук открывшейся двери и голос мамы Лиз.

– Лиз, я дома, – ее слова звучали приглушенно с первого этажа, было слышно, как звякнули ключи, когда миссис Томпсон кинула их на тумбочку. – Почему ты так и не убрала в зале? – звук шагов становился все ближе и ближе к двери, ведущей в подвал, где мы находились.

– Не говори ей, что мы здесь, – зашептала я, хватая за капюшон Аластара одной рукой, а другой подхватывая рюкзак. При всем уважении к маме Лиз, я не хотела бы, чтобы еще кто-либо знал мое местонахождение. Мы едва успели добраться до огромной стиральной машины, которой лет тридцать, не меньше, как дверь открылась.

– Элизабет. Розалинда. Томпсон. – Чеканя каждое слово, начала мама Лиз, спускаясь по лестнице. – Ты что здесь устроила? – видимо, речь шла о подушках, которыми был усеян весь пол, наряду с упаковками от еды.

– Ах, мама, привет! Как дела на работе? Сегодня на тебя никого не вырвало? Как-то ты очень зло выглядишь, – затараторила Лиз, надвигаясь на маму, чтобы та не могла пройти в комнату дальше и не заметила нас, припечатавшихся к машинке.

Мама Лиз работала медсестрой в центральной больнице, а публика там бывает довольно разная. Однажды, когда она дежурила в ночную смену, привезли наркомана, которому было плохо, и он показал всему приемному отделению содержимое своего желудка, как раз в тот момент, когда мама Лиз желала спокойной ночи той по телефону.

– Нет. Немедленно убери здесь все и приходи готовить ужин. Отец скоро привезет Джека с тренировки, – она зашагала обратно по ступенькам.

– Да-да, мам. Сейчас все будет, – пропела ей вслед Лиз, и как только дверь со щелчком закрылась, дежурная улыбочка сползла с ее лица, сменившись на недоумение. – Почему моей маме нельзя знать? Может, она разузнает, где твой папа.