Нет, это вряд ли то, что нужно. А вот в следующей строке:

Похоже, «откалывать» тоже было недалеко от истины. Клементине приходилось сталкиваться с последствиями папиных ошибок в непроверенных заклинаниях, однако она никогда не сомневалась в его способности (и здравом чувстве самосохранения) не рисковать, подвергая себя воздействию волшебства, в буквальном смысле уничтожавшего его тело по кусочкам. Нет уж! Значит, Клементина не ошиблась насчёт откалывания, и практически не сомневалась в том, что на папу наложили проклятие. Но кто?

Не имея на этот счёт никаких догадок, Клементина предпочла бы проверить ещё кое-что в другом словаре. Скорее даже в энциклопедии, вот только девочка сомневалась, что поколения тёмных лордов Заколдун снизошли бы до того, чтобы хранить в библиотеке такие бесполезные книги, в которых слова – это просто слова. Клементина со всей осторожностью вернула на место словарь, на сей раз удачно избежав скрипучей ступеньки, и отправилась искать в каталоге указания на новый источник информации: Колдоварь.

Этот Колдоварь был наверняка самым древним томом в библиотеке. Он создавался трудами представителей рода Заколдун: многочисленные тёмные лорды старательно вносили в него записи, имевшие отношение к самым давним и непримиримым врагам: ведуньям, или ведьмам. От невероятно редких, но тем более опасных Белых Ведьм до бестолковых попрыгушек, прятавшихся в живых изгородях буквально в каждом селе. Веками тёмные лорды враждовали с ведьмами – пожалуй, с того самого момента, как в мире появились ведьмы и тёмные лорды. Папа Клементины на дух не выносил ведьм – и в особенности попрыгушек. О, крестьяне сколько угодно могли именовать их «ведуньями» или «целительницами», или менее уважительно (но не менее загадочно) «хитрым народцем», но, со слов тёмного лорда, в этих тварях не было ничего мудрого или хитрого.

Среди них были даже такие нахалки, у которых волшебства не имелось и в помине, зато они жили припеваючи, продавая невежественным крестьянам «любовные зелья» или «защитные амулеты», ничем не отличавшиеся от обычного травяного чая или гальки. А ещё эти обманщицы всячески подрывали власть тёмного лорда, начиная с запрещённой им тайной торговли волшебными предметами и кончая наглыми попытками вмешаться, когда он решал, что пора лишний раз нагнать страху на местное население – как будто издевательство над крестьянами не являлось его законным правом, которым он волен был пользоваться по собственному усмотрению! Клементина даже сердито покачала головой при мысли о такой дерзости.

Конечно, у тёмного лорда имелось множество врагов, – а иначе какой же он тёмный лорд? – однако немногие из них опустились бы до такого трусливого способа, до обстругивания его тела. И к тому же на данный момент у лорда Элитора попросту не было достаточно серьёзного соперника из числа других лордов – в этом Клементина была вполне уверена. Когда она была маленькая, папа провёл обряд с корнем мандрагоры и сокрушил тёмного лорда, правившего по другую сторону гор и считавшегося самым сильным волшебником в мире. Девочке эта история была известна в подробностях, потому что она сама провела шесть лет под сонным проклятием, наложенным в отместку тем самым лордом. Тогда её папа, вынужденный снять заклятие мандрагоры, весьма сурово объяснил дочери, когда та проснулась, как опасно хвататься за острые предметы неизвестного происхождения – какими бы сверкающими они ни были.

Нет-нет, приличный тёмный лорд непременно бы нанёс удар по Клементине – ведь она как-никак была единственной наследницей лорда Элитора, – или отправил банду разбойников грабить на торговых путях Заколдуна, или, если обладал достаточной властью, собрал бы армию из людей и злобных чудовищ, чтобы они перешли горы и вторглись во владения лорда Элитора, разоряя всё на своём пути. И главное: такой враг обязательно бы отправил письмо с вызовом. Что-то вроде «Руки прочь от моего добра!» или «Считай, что твой за́мок уже стал моим, визгливая свинья!» или «Ради всего злого, Элитор, заканчивай торговую войну, это вредит бизнесу!»

Насколько Клементина могла судить, после происшествия с мандрагорой папа старался держаться подальше от попыток выполнить норму Мерзких Штучек в таких грандиозных масштабах, сосредоточившись на жестокостях местного уровня. А такое проклятие… такое проклятие явно было чем-то другим. Вот уже какое-то время оно медленно, но верно пожирало её отца, и до сих пор ни один из тёмных лордов не признался в этом злодеянии. Армия тоже до сих пор не вторглась в долину Семи Сестёр, чтобы насадить на пику голову Клементины. Кто бы это ни был, он предпочитал таиться в тени и просто… ждать.

Ни один крестьянин из деревни в долине не владел волшебством, а если бы и владел, не дожил бы до того, чтобы попытаться его использовать – только не под бдительным оком лорда Элитора. И хотя бродячие торговцы и караванщики, у которых папа что-то покупал, тайком плевались и бормотали защитные наговоры, когда думали, что он не видит, они также не захотели бы лишиться своей выгоды. Нет, ответ был простым и понятным: такое проклятие могла наложить только ведьма, причём очень сильная.

В конце концов, оба слова, «колоть» и «колдовать», недаром начинаются на букву К.

Клементина ещё полистала Колдоварь, наскоро пробежав главы о ведьмах с зелёной чешуёй; ведьмах, превращающихся в кошек и крыс; ведьмах, повелевающих кошками и крысами; ведьмах, летающих на помеле или чумном поветрии; и также о ведьмах, поедающих детей и прикидывающихся прекрасными девами, чтобы соблазнять беспечных рыцарей, обрекая их на ужасную судьбу. Всё это было слишком примитивно, а уж каннибализм и вовсе говорил о плохом вкусе – они даже не пользовались котлом (тёмные лорды терпеть не могут ведьмины котлы). И лишь в самом конце, на последней странице, что-то было написано папиной рукой на полях против этих строк:

Язвительная приписка – «как оригинально» – относилась ко второму имени: И Клементина была с этим согласна.

Клементина долго смотрела на последнюю строчку, гадая, как это папа умудрился перейти дорогу такому неуловимому врагу. Она знала, что арбомансия – это искусство управлять ростом деревьев. Вполне ожидаемое умение для той, кто зовётся Лесной ведьмой. А вот «симулякры» потребовали нового изучения тома от М до Я. И все эти «неизвестно» так и бросались в глаза на каждой строчке, вызывая тревогу.

Кто эта Стружечная ведьма? Зачем ей обстругивать лорда Элитора? Как именно работает это проклятие? И как долго папа собирается делать вид, будто ничего страшного не происходит?

Поначалу перемены на ферме не бросались в глаза.