Еще Тони тратит время на то, чтобы расчесать локоны этой Рапунцель, собрать клочья шерсти, а заодно на провальную попытку почистить зубы. Эйти выворачивается, скалится и ни в какую не хочет уступать. Звонок Питеру не помогает, и остается махнуть рукой.

На следующий день Тони понимает, что причина была в запачканных маслом руках. Вроде отмытых, но запах въедливый, учуял. Методом проб, ошибок и антисептика без запаха вторая попытка вечернего марафета проходит удачно.

Все бы ничего, они находят общий язык, пусть не такой активный, как у Питера, держат дистанцию. Если бы в остальное время Эйти не нервничал.

На любой посторонний звук он бежит к лифту, с надеждой виляет хвостом. Ему же, глупому, не объяснишь, что Питер приедет через несколько дней. Глупый-то глупый, но Тони не может на него спокойно смотреть, пока тот преданно сидит в холле, ожидая, что хозяин вернется.

В ожидании Тони и сам испытывает тоску. Не сразу, но по вечерам это ощущение настигает, принимает в объятия. К концу недели так и вовсе ловит себя на мысли, что вместе с собакой порывается высматривать Питера в дверях. И это тоже глупо, вот ведь, только что по видеосвязи говорили. Но без него в доме как-то безжизненно. Вот тут на кухне обычно забыты наушники, в гардеробной всегда разворочена стопка вещей на полке и скинуты кроссовки в углу, а в ванной не хватает зубной щетки и бритвы. В постели — тепла, когда есть кого прийти и обнять, прижать к себе под одеялом перед сном. Некому с утра крикнуть «Эй, тут какой-то парень в крутом костюме помог полиции. Не знаешь, кто это?». И Питер ведь появляется сразу в гостиной или рисуется в спальне, словно ожидает увидеть кого-то другого. А Тони незачем преодолевать лишний десяток метров, чтобы поцеловать его в награду.

— Эй, животное, — зовет Тони Эйти со всей лаской, на которую способен, расположившись вечером на диване. Тот тревожится, дергает ушами в ожидании. Ждет. И, быть может, в Тони играет подобие ревности. Непритязательной, глупой. Это же Питер его воспитывает, его Эйти и ждет. Тони снискал звание хозяина номер два.

Но Эйти все равно подбирается к нему под бок, устраивает погрустневшую морду на животе. Тони чешет его за ухом, не так, как Питер, по-своему. Тот издает странный звук, что-то между довольным урчанием и скулежом.

— Не против моей компании, да? — риторически усмехается Тони, поглаживая. Странно так. Он часто разговаривает в пустоту, но Пятница всегда отвечает, а тут только частое сопение. И тепло.

— Не смотри так. Питер завтра вернется. Вот я же не хожу с таким понурым видом. А ты что придумал?

Эйти будто бы все понимает, но хвост все равно дрожит. Тони вздыхает, зарываясь рукой в мягкую шерсть. Тот даже смачно зевает, расслабляясь постепенно. И вновь резко настораживается. Срывается с места и вылетает в холл. Опять почудилось. Махнув рукой, Тони вытягивается на освободившемся диване, как сладость потягивания рушит восторженный лай.

— Кто тут такой счастливый? — раздается родной голос из холла, и Тони четко знает, что ответом будет не только Эйти.

В холле Эйти прыгает, взрывается визгами радости, лезет к Питеру, не даваясь погладить толком. Тот пытается обхватить, обнять — без толку. Только смотрит на Тони, улыбаясь и принимая собачью радость, которая отодвигает чемодан к лифту.

— Рейс был и вечерний, оказывается, я поменял билет.

— И это лучшее из того, что я услышал за последнюю неделю, — Тони подходит и крепко обнимает Питера. От него пахнет домом, от Питера — дорогой. Он уставший, но счастливый. Обвивает его за шею. Тони просто счастливый. Но Эйти бьет все рекорды, лает безудержно.

— И кто из вас больше скучал?

— Он, конечно, — с непроницаемым лицом заявляет Тони, не думая отпускать Питера. Тот утомленно улыбается, целует его ласково, после чего треплет Эйти за ухом. Какая разница, кто больше. Главное, что ждут.

========== Feeling that I hide ==========

— Что это?

— Прислали с пометкой «Передать Человеку-Пауку». Я подошел к делу ответственно: передаю.

Питер со смешком принимает у Тони из рук увесистую коробку, ставит ее на столик здесь же, в гостиной. Тони такой загадочный и довольный, что словами не передать: к двери не пустил, курьера сам встретил, торжественно вручил. Сюрприз-сюрприз.

— Ты умеешь интриговать.

Первые двадцать секунд Питер пытается осторожничать, но затем попросту срывает крафтовую бумагу, под которой оказывается красно-синее покрытие. Смахивает на подарочный набор. Снимает крышку — глаза загораются мгновенно.

— Та-а-аак, — достает он то, на что первым делом падает взгляд: кружку, разрисованную паутиной, с очень знакомым изображением посредине. — Это что, мерч со мной?

— Наконец кто-то догадался его сделать.

— Но ведь это у тебя все права на вещи с Мстителями? — с игривым подозрением смотрит на него Питер.

— Правда? — удивляется Тони. — Ну, может, это я где-то сказал сделать коллекцию в честь Человека-Паука. А то не годится.

Питер неверяще смеется, залезая дальше и выуживая все богатство. Канцелярия, значки, брелоки — и все это с ним. Увесистый блокнот, шапка, светильник и прочее барахло, от которого он приходит в невероятный восторг.

— Блин, это нереально, — восхищается Питер. — Пару лет назад я гонялся за коллекционными фигурками Мстителей (и не мог их купить), а теперь вот, — он высвобождает из пластика собственную фигурку, застывшую в паучьей фирменной позе.

— До сих пор хранишь Марка? — поддевает его Тони.

— Отстань, — фыркает Питер, до сих пор слегка смущаясь воспоминания, в котором Тони обнаружил в его вещах красно-золотую фигурку. Фанатство, дело такое.

Последними в руки попадают пара футболок с принтом в виде паутины и толстовка с изображением его же в мультяшном стиле.

— Передай всем, кто это делал, что они клевые! Просто нереально вышло, — осматривает Питер толстовку со всех сторон, но обнимает почему-то Тони, да так крепко и благодарно, будто это он сидел и прорисовывал дизайн. Тот забирает свою похвалу, посмеиваясь и притягивая Питера ближе. Вот и хорошо.

— Наденешь? — кивает он на толстовку.

— Да ну. Не буду же я носить вещи с самим собой, — улыбается Питер. — Смахивает на… Эгоцентризм, — выскреб он из памяти упомянутое Мишель слово.

Тони, у которого в гардеробной завалялось несколько футболок и кепок с изображением Железного Человека, смотрит на него с непониманием.

Дело не только в предпочтениях.

Честно сказать, Тони слышал, что в отношениях так происходит. Первое время тебя любят и ты любишь в ответ, на горизонте виднеется долго и счастливо, ничто не омрачает ваше уединение от всего мира. А потом случается изображение Капитана Америки со своим небезызвестным щитом посреди груди Питера. На гребаной синей толстовке, которую тот носит последний месяц.

Тони далеко не сразу заметил проблему, приняв ее за эмблему университета или вроде того. Но когда его взгляд сфокусировался наконец на карикатурном изображении Кэпа, настроение резко испортилось. Ведь никак нельзя было выбрать другую одежду. Или восхищаться кем-то другим.

Это и навело Тони на дополнительную идею. Нет, набор с Паучком последние три месяца рисовали и прорисовывали, запуск в продажу был запланирован полгода назад. Просто в последнюю минуту он внес свои поправки: срочно нужна толстовка. Сине-красная, хорошего качества, все как полагается.

А теперь выясняется, что Питеру этот вариант не подходит, да и не нужен вовсе. И Тони, измучавшийся этим скребущим неприятным чувством, смотрит на въевшийся и выевший ему мозг принт и в упор не понимает, почему Паркер выбрал именно его.

— Точно. Это же не патриотизм проявлять.

— В смысле? — не понимает Питер претензии, пролистывая наклейки.

— Я про то, во что ты сейчас одет.

— Тебе не нравится?

— Нет.

— Да ладно? Цвет классный.

Глянув на Тони, Питер, честно говоря, не знает, насколько он сейчас серьезен, и не спешит смеяться.