— Телепортироваться? — удивился я.

Хотя чего удивляться, тот же Вьисендо со мной тогда телепортировался как-то.

— Это когда перемещаешься в какое-либо место за мгновение быстрее того, что ты моргнёшь, — пояснил он. — Например, отсюда в замок, где мы регистрировались. И такое используют в бою те, кто достиг уровня Мастера Вечных. Но они неудачники.

— Неудачники?

— Именно! Телепортация тратит очень много сил, и они нередко пытаются ей застать врасплох или уклониться, тратя очень много сил. Но с этой техникой уклонения тебе не нужно телепортироваться. Ты просто учишься двигаться настолько быстро, что это и не нужно, вот! Научись двигаться ловко и быстро, если хочешь победить.

Следом за этим мартышкообразный обернулся к дому и громко позвал служанок на улицу.

Высыпались все пять служанок, которые дружно поклонились мартышкообразному.

— Господи Гой, да, господин Гой.

— Слушать мою команду! Кидайте в него камни! У него сегодня тренировка до восхода луны. А ты учись уклоняться, не сдвигаясь с места.

— Не сдвигаясь с места? — нахмурился я.

— Научись двигаться. Я видел, как ты дрался, твой меч делал минимум движений, даже самых мельчайших, всегда шёл ровно, плавно, спокойно и без усилий. Научись двигаться точно так же без напряжения. А они будут тебя забивать пока камнями.

— Да ты, оказывается, очень добр.

— Естественно, а ты не знал? — улыбнулся он.

Ну, технически, он действительно добрый. По крайней мере если его шутки и можно записать в злые и издевательские, действительно жестокими и чёрными их было назвать сложно. Да, он делает муть, но какую-то определённую границу он не переходил. Как я пока не замечал, чтобы его действия носили откровенно агрессивный характер с целью навредить.

Не напрягаясь, спокойно и точно — вот что он хочет вбить в голову. Только это было легче сказать, ведь когда ты дерёшься, то напряжён, ты должен быть напряжён, чтобы реагировать быстро, как взведённая пружина. Особенно легче сказать, когда на тебя не обрушивается целый град камней.

Служанки сильно не запаривались — им сказали кидать в меня камнями, они начали их кидать. Все третьего уровня, они не были мне соперницами, но я не должен был двигаться с места, а значит…

— Ой, млять… — один из камней мне попал в бровь.

— Вы как? — тут же перепугалась служанка, дёрнувшись ко мне, но я поднял руку.

— Нормально, продолжайте.

Раз он сказал, что надо, значит, надо. Я ещё не знал тренировок, которые бы давались мне легко, и не доверять ему у меня причин не было.

Правда, служанки вообще попутавшие были. Когда они поняли, что просто попасть по мне уже не могут, начали набирать в ладони сразу горсти и бросаться ими как дробью! Блин, да это же вообще нечестно!

Я был готов поймать камень и кинуть его обратно им в лобешник, но как-то сдержался.

Я действительно простоял там до самой ночи, когда уже сами служанки не видели, куда бросали. После этого с разрешения мартышкообразного я вернулся домой, где попал в руки заботливых служанок.

— Спасибо… — вздохнул я, проглотив пару лечебных пилюль, пока одна из них вытирала мне кровь со лба.

— Прости за камень в лицо, просто…

— Вам сказали, да, я понимаю, — кивнул я. — А вам никогда не предлагали пройти турнир?

— Нам? — переспросила одна из девушек.

— Мне предлагали, — неожиданно сказала Чили, которая была коротышкой. — Господин Гой предлагал мне пройти его, но… я отказалась.

— Почему?

— Шанс того, что меня убьют, был выше, чем то, что я выиграю и получу возможность загадать любое желание.

— Прямо-таки любое?

— Ну… навряд ли, — улыбнулась она. — Королём города обезьян вас не сделают, это точно, но вот сильнее могут. Ты уже видел людей из песков?

— Которые пришли с людьми, которых ваш господин называет кошатниками?

— Да. Из-за них я и не пошла. Моя… предшественница согласилась, и её убили прямо на арене бойцы этих кошатников, — буквально выплюнула Чили последнее слово, будто её тошнило. — Они жестокие и высокомерные. Они не жалеют других, так как считают, что слабым не место на земле. И они всегда выигрывают.

— Считают, что жизнь создана для того, чтобы постоянно за неё бороться и становиться сильнее, — добавила другая служанка. — Поэтому наш господин их и не любит. Он считает, что жизнь дана, чтобы ей наслаждаться и радоваться, а не ждать, когда тебя убьют.

— Он до глубины души против таких взглядов, и ему не нравится, когда они ведут себя… некрасиво, — добавила третья.

— И именно поэтому я не пошла. Господин Гой меня кормит, поит, одевает, даёт денег на личные расходы, и быть может я заведу семью здесь.

— Семью с кем?

— С таким же рабом, как и я. Чем не жизнь? Работа, еда, кров, безопасность. Я так не жила за пределами этого города.

— И я, — кивнула местная красавица.

— И я тоже.

— А я уже была рабом, — добавила четвёртая. — У меня на спине до сих пор следы от постоянных порок.

— А меня нашёл господин Гой заблудившейся в лесу. Платой за спасение была служба ему, — добавила пятая. — Поэтому никто из нас здесь и не желает никуда уходить. Лучше быть рабом в хорошей жизни, чем свободным, но постоянно борясь.

Интересная логика.

Я не был с ней согласен, но и мои взгляды строились немного на других ценностях, которые я приобрёл ещё из прошлой жизни и которые, как бы я ни пытался из себя вытравить, остались со мной навсегда.

Но как бы то ни было, теперь было понятно, с чего вдруг у мартышкообразного такая нелюбовь к кошатникам. Любовь к свободной и беззаботной жизни против постоянной борьбы и вечной гонки. Разные взгляды, разное отношение — отсюда и нелюбовь.

Но чёт меня как-то не вдохновило то, что сказала Чили.

— Ты сказала, что они всегда выигрывают. И что, совсем никто их ещё не побеждал?

— Никто. По крайней мере, при мне, — кивнула Чили.

— И при мне, — сказала другая. — Я здесь больше всех. Но ты точно победишь, мы просто уверены в этом, да?

Все служанки с готовностью закивали, подбадривая меня.

Да только я в этом был не уверен, хотя сейчас беспокоился совсем не о себе.

— Как успехи? — посмотрел на меня мартышкообразный.

— Скажем так, не очень, — ответил я хмуро, стирая с лица кровь.

— Но он старается, — тут же постаралась вступиться за меня одна из служанок.

То, как я стараюсь, было видно у меня на лице в виде синяков и ссадин.

— Хм… — он задумчиво посмотрел на меня, потом посмотрел на ведро камней, после чего взял один из них…

И кинул!

И дело было не в том, что он кинул, а как он это сделал. Млять, да там камень межгалактическую скорость развил, наверное, так как прилёт в меня небольшого камушка можно было сравнить со ударом маленького КАМАЗа, который едва не переломал мне все сраные кости!

Я даже среагировать не успел на эту жесть.

— М-да, медленно… Но я знаю, в чём причина!

— И в чём же? — просипел я, едва сдерживая от боли слёзы и пытаясь встать с колен на ноги.

— Ты плохо уворачиваешься!

— Да быть не может! — всплеснул я руками. — И как я сам до этого не догадался?!

— Не знаю, вот я сразу это понял, едва кинул в тебя камень. Потому что уворачивайся ты хорошо, он бы в тебя не попал.

Тролль, блин…

— Дорогие, вы пока свободны, — махнул он рукой, и от служанок через мгновение и след простыл, настолько они быстро смотались. — Будь проще, и жизнь к тебе потянется!

На мгновение я представил, как ко мне стягивается вся живность из джунглей, от хищников до насекомых, которые откладывают в тебя яйца, и меня передёрнуло.

— Нет, спасибо…

— Эта техника очень важна, и она основана на простоте, которую ты испытываешь к жизни. Живи без напряжения, будь проще! Ведь ты, когда я кидаю в тебя камнем, напрягаешься, чтобы отпрыгнуть. Но когда хочешь взять кружку, ты ведь не напрягаешься ради этого настолько, что сможешь поднять весь стол с кружкой, верно? Или с тем же мечом, ты орудуешь ведь без лишних усилий.