Мне было ужасно стыдно. Но я не ела шоколад лет десять. Именно тогда его поставки практически полностью прекратились, изредка кое-что перепадало детям и военным. И вот сейчас я просто не смогла удержаться. Постоянный голод был вечным спутником всех жителей. Не скажу, что нас не снабжали продуктами, но сложно было наестся морковкой, кукурузой или капустой, да и, если честно, выбор был невелик. Ели то, что выдавали по карточкам. Мне вообще было грех жаловаться. Докторам иногда выдавали молочные продукты, и это было настоящее счастье.

У входа на территорию военных дежурил молодой паренек с винтовкой за плечом. Увидев меня, он встал и сделал шаг вперед.

– Доктор Ханнем, – вдруг радостно выпалил он, поправляя фуражку. – Вас что, вызвали?

– Э-э… Привет, – быстро ответила я, – нет. Мне нужен Алекс Тейлор. Не знаешь, где можно его найти?

– Капитан Тейлор? Я могу его вызвать. Подождете?

– Конечно.

Парень исчез в маленькой будке, где едва помещался, а я принялась бродить туда-сюда возле шлагбаума, глядя себе под ноги. Кажется, так прошло минут десять, не меньше. Я замерла, глядя на виднеющийся вдали полигон, как вдруг услышала сзади запыхавшийся голос:

– Эни?

Повернулась. Алекс быстро шел ко мне, держа в руках куртку цвета хаки. Он подошел и встал совсем близко, тревожно нахмурился, кажется, заглядывая в самые глубины моей души своими светло-голубыми глазами. Будто ледышки. Как и у меня. Мое сердце замерзло, и теперь весь его холод отражался в моих глазах.

– Что случилось? – спросил он, неотрывно глядя на меня.

Мне по-прежнему было неловко смотреть на него. Он убил моего отца. И вроде бы спас меня. Но видеть его было больно. Слишком тяжелые воспоминания связаны с ним.

– Ты забыл у меня шоколад, – ответила я и принялась рыться в сумке. Признавать свой провал было непросто, но необходимо. – Извини. Я не смогла удержаться. И осталась только половина…

Я протянула ему плитку, он растерянно взял ее и зачем-то покрутил, рассматривая. Так расстроился? Вот черт…

– Я знаю, что виновата! Знаю! Могу дать взамен сахар. Или джем. Знаешь же, его выдают в таких маленьких баночках, буквально пару ложек… Но это единственное сладкое, что у меня есть. Точнее, еще нет, но через три дня выдадут паек, и я отдам тебе то, что пообещала.

Я вдруг разозлилась и резко подняла голову, глядя на Алекса с вызовом. Сам виноват, что везде разбрасывает шоколад! На что он надеялся? Другой человек на моем месте даже и не подумал бы вернуть ему плитку.

– Хмм. Эни, я принес этот шоколад для тебя. И надеялся, что ты съешь все.

Я опешила и даже отступила на шаг.

– Зачем мне твой шоколад? – растерянно спросила я и тут же поняла. Нахмурилась. – А-а, за то, что я лечила тебя? Но это же глупости! Это моя работа. Ты мог отдать его медсестре, она хлопотала вокруг тебя гораздо больше, чем я. В любом случае, не стоило мне ничего приносить.

Алекс хмуро смотрел в сторону, сжимая в крупной ладони плитку. Видеть его так часто было почти невыносимо. Сразу вспоминался тот день, когда отца не стало. Алекс убил его. Я помнила оружие в его руке.

– Пока, – буркнула я и развернулась к дороге, но он вдруг сказал:

– Я провожу тебя. Уже совсем темно.

– Глупости. Что со мной может случится? В нашем городе безопасно.

– Прекрати упрямиться, – вздохнул парень и зашагал рядом со мной. Спустя пару минут он вдруг сказал: – Я много раз извинялся. Могу извиниться снова. Но вообще-то я спас тебя тогда.

– К чему ты это говоришь?

– Ты ненавидишь меня. Я думал, это пройдет, когда ты осознаешь, почему я выстрелил. Это же очевидно, черт возьми! Но нет, ты вредничаешь, смотришь свысока. Почему?

– Может, потому, что вредная? – дернула я плечом. Разговор мне не нравился.

– В этом я уже убедился, – проворчал Алекс. – Все, что я пытаюсь сделать, ты воспринимаешь в штыки, нос воротишь. Хмуришься. Твое упрямство не дает тебе нормально жить.

– Нормально? – Я даже остановилась, гневно глядя на парня. – О чем ты говоришь? Как можно нормально жить в этом хаосе? Это не жизнь, это какое-то безумие. За прошлый год я потеряла троих близких мне людей. Единственных близких. У меня никого не осталось. Я, может, и жить не очень-то хочу…

Я заткнулась и посмотрела на дорогу. Упрямо пошла вперед. Дурацкий разговор. И дурацкий Алекс. Чего он лезет ко мне? Пытается загладить свою вину? Мне это не нужно.

– Эни, жизнь продолжается, – снова заговорил он, догоняя меня. – Ты просто боишься. Боишься жить. И боишься умирать. И висишь в этом пограничном состоянии. Не позволяешь себе никаких других чувств, кроме обиды, злости и ненависти.

– У меня были чувства, – еле сдерживая слезы, ответила я. – Были! И они никуда не делись. Джейк, может быть, выжил. Я…

Алекс вдруг схватил меня за плечи и сильно сжал. Я плохо видела его. Слезы застилали глаза. Я моргнула. По щекам заскользили капли.

– Хватит! Его нет.

Он отпустил меня и ткнул пальцем в сторону моего дома. Быстро кивнул.

– До свидания, Эни.

Алекс быстро пошел обратно, а я долго смотрела ему вслед, кое-как борясь с желанием еще больше разреветься.

Стоило Алексу уйти, как я пожалела, что не задала ему вопросы, мучившие меня. Он видел столько жестокости, столько войн, убийств и зверств, так почему считает, что нам стоит держаться за этот мир? У него есть семья? Есть любимые люди? Наверное. Он пытается спасти меня. Хотя я этого не просила. Возможно, чувствует угрызения совести за то, что лишил меня отца. Лишил семьи.

Я работала почти без выходных, но меня это совсем не напрягало. Так даже лучше. Может быть, работа – и есть смысл моей жизни? Я лечу людей. Это благородно. Это важно. Да, наверное, в этом мое предназначение.

Как-то вечером, на доске объявлений у выхода из госпиталя, я заметила приколотый листок. Крупными буквами было выведено слово «объявление». Набирался медперсонал для полевого госпиталя. Я заинтересовалась, прочитала текст еще раз. Рядом остановились две женщины – мои коллеги. Изучили объявление и испуганно переглянулись.

– Чего вы? – удивилась я, глядя на такую реакцию.

Одна тяжело вздохнула и махнула рукой, вторая пояснила:

– Это же ясно, Эни. Военные действия близ города, много раненых, полевой госпиталь. Соображаешь? Война не обошла Форт-Террено стороной. Муж рассказывал, что Бридж захватили. Правитель Джорджтауна просто какой-то кровавый диктатор. Вроде бы он даже не военный. Псих. Местных жителей лишили половины пайка, представляете? Если нас ждет та же участь, могу сразу сказать – половина жителей умрет голодной смертью.

– Значит, нужны врачи для раненых на поле боя? – уточнила я.

Женщины угрюмо кивнули и поспешно скрылись в госпитале. Я медленно шла домой, размышляя. Я никогда не была за пределами Форт-Террено. Там наверняка полно зараженных зверей, бродят мутанты… Опасность. Джейк не вернулся домой. Его убили. Ведь если бы он выжил, то обязательно вернулся бы ко мне.

На следующее утро я стояла у кабинета, в котором записывали добровольцев. Кроме меня на стуле у окна сидел мистер Ноллан. Невероятно опытный врач, но с ужасным характером, о котором слагали легенды. Он был довольно худощавым, среднего роста, светло-русые волосы поредели и оголили макушку. Он вдруг закинул ногу на ногу и вытащил сигарету.

– Ты записываться? – хмыкнул он, оглядывая меня с ног до головы.

– Да. Вы тоже?

Он закатил глаза и сунул незажженную сигарету в рот.

– Придется. Кому-то же нужно ехать. Желающих, как видишь, больше нет.

– Почему? – нахмурилась я.

– У многих семьи. Да и кто захочет покидать безопасное место, уезжать в дикий лес и таскать раненых с поля боя. О-о, чего-глаза-то такие испуганные стали? Все, пропал запал?

– Нет, не пропал, – упрямо покачала я головой, хотя его речь произвела впечатление. – А вы что же, без семьи?

Мистер Ноллан помолчал. Я знала, что он был замечательным хирургом, и, конечно, кому, как не ему, ехать в полевой госпиталь. Из меня хирург так себе… Опыта слишком мало.