Но пока все оставалось по-прежнему, а впереди не предвиделось никакого карьерного роста, и Эдвард понимал, что именно сейчас ему выпал уникальный шанс не только во всех подробностях изучить человеческую анатомию, но и психологию убийцы, если он действительно будет пойман, а это определенно поможет ему приблизиться к своей мечте. Парень уже представлял то, как он проведет собственное расследование, исследование и парочку опытов, а потом напишет целый научный труд по строению человеческого организма, вплоть до того, как он способен мыслить. Ведь убийца – идеальный подопытный, особенно, если у него окажутся какие-либо отклонения в психическом плане. У Вилтона уже было готово несколько тестов, которые он сумел незаметно испытать на жителях Дорена, когда расспрашивал их о Маризе, и они определенно работали.

Обо всем этом Эдвард размышлял, смотря на два мертвых тела у себя в подвале и пытаясь собраться с мыслями, чтобы приступить к вскрытию и хотя бы для начала установить примерную причину смерти.

Он подошел сначала к Маризе. Глаза ее были закрыты, а лицо выражало абсолютную безмятежность, как лицо крепко спящего человека. Только кожа была неестественно бела и вены особо ярко проступали сквозь нее. Эд впервые прикоснулся к ней с того самого дня, когда притащил сюда, оставив Стражей думать, что прах мертвой девушки давно развеян где-то в поле за городом. Ее кожа была обжигающе холодна, но Эд практически не ощущал этот холод. То, что он чувствовал сейчас, было гораздо глубже прикосновений к остывшему трупу, это было что-то, что поднималось из глубины его души и заставляло предвкушать и наслаждаться происходящим, несмотря ни на что.

Немного оттащив Маризу в сторону от второго трупа, Эдвард встал перед ним на колени и начал ощупывать и осматривать каждый сантиметр кожи, стараясь не упустить ничего. Он видел синяки, которые встречались на мертвом теле сплошь и рядом, но возникали сомнения по поводу того, что они были оставлены именно убийцей, потому что имели оттенок уже почти сошедших. Светло-синие, кое-где зеленые и даже желтоватые, они выглядели как мазки краски, оставленные на теле слепым художником.

Эдвард достал из кармана брюк небольшой квадратный блокнот и карандаш с отметинами зубов, сделал короткую запись, посмотрел еще раз на тело и, подумав, написал что-то еще. Потом начал с особой тщательностью осматривать голову жертвы. Волосы местами оказались вырваны с корнями и оголяли фрагменты кожи, но огромных проплешин на голове не наблюдалось, зубы были все на месте и абсолютно здоровые. На спине присутствовали два рваных отверстия, в которые и был воткнут мясницкий крюк, присмотревшись к которым и тщательно изучив, Эдвард сделал вывод, что они были сделаны уже после смерти.

– Как же тебя убили? – пробормотал Эдвард. – На теле нет никаких ран, следов удушения тоже. Значит ли это, что ты была отравлена? О, как жаль, что ты не можешь рассказать мне об этом сама. Это многое бы упростило.

Он разговаривал с трупом девушки, будто та и правда могла вдруг ожить сейчас и действительно рассказать ему о том, что же произошло той ночью. Произошло убийство и это очевидно, об остальном же придется узнавать и додумывать самостоятельно. Но этим и интереснее сложная задача, решив которую, Эд будет наконец-то счастлив. Может именно тогда его отец увидит в нем то, чего не видел раньше, а именно потенциал и талант. Эдвард чувствовал некое предвкушение, он даже на мгновение зажмурился и облизнул пересохшие губы, а затем отошел от трупа и подтащил к нему чемоданчик.

Это был старый, слегка поистрепавшийся чемодан, в котором, как планировалось, Эд будет носить документы, когда станет "серьезным человеком". Но он нашел для него совсем другое применение: хоть чемодан и был небольшой и достаточно плоский, но в него входили некоторые принадлежности, необходимые парню для его работы.

Щелкнули застежки, и крышка откинулась назад, открывая содержимое чемоданчика. Внутри находился скальпель, небольшой складной ножичек, шприц, уже использованный однажды и несколько непонятных баночек с мутными жидкостями разных цветов. Взяв в руки скальпель, Эдвард поднес его к тусклой лампочке, и, заметив на лезвии бурые пятна, абсолютно не задумываясь о нормах санитарии, послюнявил палец, оттер им пятно и вытер лезвие полностью каким-то платочком, который достал из кармана брюк. Только тогда он удовлетворенно улыбнулся и подошел к телу Маризы, устраивая его поудобнее на голом холодном полу.

Эд на пробу провел скальпелем по коже трупа от шеи до низа живота: на коже осталась тонкая полоска. Тогда он окончательно осмелел и, крепко сжимая скальпель в руках, уверенно стал резать труп по первоначальной наметке. Лезвие шло на удивлении легко, но ощущения были не такие, как с лягушками. Строение человека в любом случае больше привлекало Эдварда, и поэтому сейчас он ощущал особое удовольствие, проникая скальпелем все глубже и глубже.

Пришлось разрезать немного дальше и по бокам, а после, найдя в недрах подвала инструмент покрепче, распилить ребра и вынуть грудину, чтобы можно было без проблем оголить внутренние органы. Эдвард ощущал небывалое воодушевление, проводя все эти манипуляции, и впервые за долгое время чувствовал, что делает что-то действительно важное.

На миг остановившись, чтобы оценить начало своей работы и открывшийся под его инструментом вид, Эдвард удовлетворенно улыбнулся и продолжил работу.

***

Пока Эдвард в своем подвале занимался вскрытием, не так далеко от предыдущего места преступления был найден очередной труп, о котором парень еще не знал, но определенно обрадовался бы его наличию – тело было едва остывшим.

Пара приятелей этим ранним утром прогуливались вдоль окраины леса, находящегося между двумя небольшими деревнями, в поисках спокойного и уединенного места, чтобы обсудить какие-то свои дела. Они наткнулись на труп совершенно случайно и, будучи напуганными этим обстоятельством, тут же направились в деревню сообщить о находке.

При ближайшем рассмотрении можно было сказать, что труп выглядел не менее жутко, чем и его предшественники, и убийца вновь проявил оригинальность в подаче. Все конечности жертвы были туго обмотаны толстыми веревками, противоположные концы которых были привязаны к четырем деревьям. Эти деревья располагались друг от друга примерно на одинаковом расстоянии, позволяя рукам и ногам находиться в полностью распрямленном состоянии, будто этот человек, раскрывшись, парил в двух метрах от земли. Но пугало даже не это.

Один из парней, нашедших тело, заметил странные ленты, уходящие вниз от трупа, и издалека принял их за какие-то грязные тряпки, но когда они оба подошли ближе, то поняли, что живот бедного парня вспорот, а вниз свисают его кишки.

Собравшиеся люди, жившие на окраине самой ближайшей к лесу деревеньки, называемой незатейливо Прилесьем, были обескуражены увиденным, однако тело было почти сразу же снято со злополучных деревьев и передано матери убитого, которая, как оказалось, жила здесь же. Сообщить кому-то еще об этом происшествии и позвать Стражей из города нужным не посчитали, уведомив о случившемся только старосту, а тело практически сразу потащили предавать земле.

Люди в деревне были напуганы, даже до них уже дошли слухи о загадочном убийце, так что сопоставить простые факты не составило бы никакого труда, но они нашли для себя свое объяснение происходящему, которое устраивало их в большей степени и не слишком способствовало нарастанию паники среди остальных жителей. Думаю, нужно для начала объяснить, что жители этой деревни были крайне суеверны и поклонялись древним богам, про которых добрая часть населения Восьмого королевства предпочла забыть как страшный сон, но по всей стране продолжали существовать небольшие деревни подобные Прилесью, которые не забыли традиции предков и продолжали поклоняться своим божествам. Поэтому они не могли, по их мнению, просто не имели права сделать что-то с этим трупом. В их представлении это была череда жертв, возносимых богам, и они не должны противиться этому. Так хотят боги. И в это хотят верить люди.