— Перестань, давай не будем опускаться на самое днище. Нам же здороваться, куча общих друзей. Если тебе так легче, то я виню себя. Думал, раз чувства сильные, то ничто не угрожает, что чем больше работаю, тем больше добьюсь, для нас. Что времени впереди много…
Вероника всхлипнула, она вызывала такси.
— Я стала спать с Никитой два года назад, когда ты в очередной раз сорвал отпуск и остался в июле в своей газетенке. И подработку взял.
— Хватит, — сказала Ядвига, поднимаясь. — У тебя странный вкус, но к эстетической стороне у меня вопросов нет. Разве что плосковата. У нас остался последний адрес.
***************************
Я вышел из ванны, Ядвиги нигде не видно. Обмотался полотенцем, чтобы ее не смущать. Халат остался в грязном, опять не запустил стиралку вовремя. Так, по-моему, эту часть своей истории я проживал буквально на днях.
В 9.30 должно прийти согласование от заказчика, эти психи утром понедельника уже в полной боевой готовности. Заплатить за три текста обещали вдвое больше, чем средняя ставка по агентствам. Я убедил их, что протолкну эти новости в СМИ — не останутся висеть фиговым листком на их корпоративном сайте.
— Эй, я в сущности, порядочный черт, — уже сам с собой разговариваю, дожил. — Почему все мысли крутятся вокруг денег? Это случилось, когда ушла Ника или началось раньше?
Пропала легкость, с которой писались первые репортажи. Выпьешь сладкого чаю и весело через весь город, на Приморскую, чтобы сесть на маршрутку до Ленэкспо — пять часов на ногах и на выходе три коротких новости с выставки.
Два года назад я ушел из газеты. Из-за пандемии тираж упал, объем рекламы сократился в несколько раз. И дело не только в этом: я головой нащупал потолок, пробить который в этом городе практически невозможно. За плечами полгода в должности главреда, которая когда-то казалась пределом мечтаний. Я получил заветные 100 тысяч (с хвостиком), а еще нарождающееся брюшко от ночных бдений и гастрит — от общения с акционерами.
С моим однокурсником, Сережкой Пряниковым из «Промо. Ру», и Левой из PR.SPb открыли рекламное агентство. За последний год завершили два больших проекта, включая фестиваль в городском парке.
Странно, но письма все еще не было. Зато дурацкая рассылка от HeadHunter, как всегда, вовремя: мне не нужна работа, но какое дорогое PR-сопровождение. «Газпром», не иначе. Посмотрим, что тут у них. Анкета. Это что, шутка какая-то?
Я падаю, на этот раз один. Где же зеленое платье и обладательница самых пронзительных в мире глаз? Ядвига-а-а-а-а-а-а…
Андрей Богатырев: иду за тобой
К моему облегчению, меня выкинуло не в кабинете, с которого, в сущности, и началась моя новая жизнь, а вернуло обратно в библиотеку. Вторая испуганная мысль сводилась к тому, что Ядвига ушла и больше не желает со мной знаться. Я сидел за тем же столом, но ее рядом не было.
Не успел я приступить к размышлениям, есть ли у меня шансы ее вернуть, как почувствовал присутствие у себя за спиной. Она наклонилась к моему уху и произнесла негромко:
— Я увидела достаточно, Андрей Петрович. Ты не закрывался, и на этом спасибо. Правда, мое время в твоем мире вышло, я не смогла заглянуть в последнюю квартиру и воспользовалась твоим зрением.
— Ты не испытываешь отвращения?
— Я даже жалею, что не посмотрела на тебя в моем любимом полотенце. В кафтане ты хорош, но не то.
Ну вот, кокетничает, когда мне так нужна ее серьезность. О, женщины, вам имя… Но Ядвига отошла к окну и приняла абсолютно сосредоточенный вид. Я отметил, что волосы она убрала в косу, хотя раньше так не делала.
— Я вижу, как верно мы уговорились, что первым процедуру пройдешь ты. Это убрало привязку к сиюминутным заботам и подействовало лучше любых уговоров. Ты видишь, что настоящих целей не осталось, достигательство, возведенное в самоцель, презираешь, а сам после Вероники разучился отдавать — хотя это обязательно условие для твоего равновесия.
Ой, чего чего, а сеанса психоанализа я ожидал меньше всего.
— Теперь и я готова признать, что Василиса почти без моей помощи сотворила сбалансированное заклинание поиска. Ты нуждаешься в нашем мире не меньше, чем он в тебе.
— Постойте, хозяюшка, опять вы торопитесь. И что за манера говорить так, будто диагноз ставишь.
— Андрей, ты добрый мальчик, рос в тепличных книжных условиях, и столкновение с реальностью, пробившей пушечную брешь в твоих рыцарских доспехах, тебя пошатнуло. Ты шел менять и спасать, а вместо этого вынужден был проявить недюжинную гибкость, прямо звериную, чтобы самого выхаживать не пришлось.
Мне немного лестно, немного боязно. С другой стороны, выслушать ее выводы не помешает.
— Ты хочешь сказать, что я ловкий и быстрый? — Блин, очевидно же, что в этот раз нить разговора от меня ускользает и я пытаюсь угнаться за темпом Ядвиги. Или тембром.
— Ты человек, который не представлял, что за игра, в которую он собрался играть. Затем принял вызов, добился успеха и ослеп, не догадываясь о простой истине — выиграть в ней невозможно, любой успех лишь временный.
— Это все аллегории, метафоры и прочая тропическая хренотень. Выражайся прямее, пожалуйста. То есть я лузер?
— Я вкладываю смысл ровно такой: в нашем мире у тебя есть настоящая возможность преобразовывать и улучшать. Могущество, от которого в твоем едва отражалась его бледная тень. Это твоя суть, мечта и смысл.
— По-моему, ты всего лишь пытаешься воздействовать на меня с другой стороны, доказывая, что я ни за что не откажусь от такого подарка! Это грубый прием, госпожа, великая, перворождённая и как там правильно.
Ядвига и не собиралась обижаться и, тем более, сдаваться.
— Ты думаешь, я не видела счета на оплату кормов для собачьего приюта? Или твоего криволапого барбоса, явно, подобранного? Люди тоже заслуживают сочувствия, Андрей. А за псом надо послать кого-нибудь из наших.
— Ха, это произносит та, что готова по любому поводу пустить кровь! — в этом месте я сам наступил себе на ногу. Придурок, не будь болваном, зачем злить женщину, у которой каждая эмоция голая, а когти отрастают за пятнадцать секунд. — Но мне, безусловно, приятно, что из всех моих качеств ты выделяешь самые приличные.
— В библиотеке я чувствую себя спокойнее, чем где-либо в доме. Не пугайся, контролирую себя. Я всего лишь констатирую, что не считаю тебя настолько плохим, как ты сам о себе мнишь. Возвращение в прошлое, уверена, помогло переосмыслить многое, хотя здесь и сейчас ты отказываешься в этом признаваться.
Я попытался расслабиться, впереди у нас вторая часть этого представления. Кольцо на своем месте и у меня, и у нее. Словно прочитав мои мысли, Ядвига продолжила:
— Если после твоей половины обмена я не сомневаюсь, что ты еще больше укрепился в мысли присоединиться к нам в качестве хранителя, — кстати, многие предметы парня без единой пылинки на ауре бы не приняли, есть среди них очень темные, — то вот моя может оказать противоположный эффект. Ты увидишь, насколько сильно отличаются наши миры, какие жестокие у нас законы, а жизнь человека (в том числе с магическими или ведовскими способностями) — всего лишь разменная монета.
Я в который раз удивился, насколько необычно работает сочувствие по отношению к Ядвиге. Стоит мне только начать ее жалеть, как сразу возникают дополнительные идеи, как ее поддержать: приобнять, поцеловать ямочки на щеках и подбородке. Неправильно, когда такие ямочки грустят.
— А где Глаз Гора? Уважаемого кота не видно, — спросил я неожиданно охрипшим голосом. — О нас вдруг забыли?
Ядвига, видимо, уловив что-то в моих глазах, вернулась к столу и уселась на краешек, не отводя взгляда. Еще секунда, и она прижала ладони к моим щекам, водя пальцами по скулам снизу вверх, приблизив лицо почти вплотную. В ее голосе тоже появилась легкая осиплость.
— Считается нормальным, что после передачи воспоминаний тебе нужен короткий период спокойствия. Просто я решила не оставлять тебя одного.
— Это правильно, — прошептал я. И решил не дожидаться, пойдет ли она дальше, накрыл затылок правой рукой, притягивая еще ближе к себе, а левой убирая непослушную прядь, которая лезла в рот нам обоим.
