Глава 1
Ядвига IV, великая княгиня Семиречья:
Яга нежилась в ванной: слегка сопела, немного кряхтела и еще пофыркивала. Примерно как кошка во сне. Только мурлыкать она не собиралась.
Для того, чтобы соблюсти ритуал заботы о себе любимой, не хватало мыльной пены — с ней было бы уместно вытаскивать из воды то один коленный сустав, то другой, а потом распрямлять их так же по очереди, почти без хруста. Каких-то лет 200 назад она умела во время помывочной процедуры кокетливо шевелить пальчиками ног: эхх, закидывать эти самые ноги довольно высоко, резко подбрасывая розовые пятки над мыльной горкой.
Допустим, колени сохранились неплохо — крепкие, некостлявые — а вот пальцы стоп из-за артроза сейчас никуда не годятся. Как минимум три на правой ноге изогнулись в разные стороны, с характерными шишками на сгибе. Неделя выдалась сложной, Яга принимала зелье как не в себя, то есть минимум раза три. В результате нога работала так себе. Хромота ее не занимала. Настоящая госпожа умеет скрывать признаки слабости, а у себя на болотах прятаться не от кого.
Так что не до пальчиков и не до пены. Рецепт любимой, ванильной, пока не забыла, но времени нет размениваться на такие детали, смешивать масла с лечебной глиной и пеплом, готовить толоку. Последняя прислуга ушла из этого дома тоже примерно 200 лет тому как. Сейчас Яга позволяла себе из излишеств только чайные церемонии. В отсутствии люда на побегушках свои плюсы: нет опасности, что не доспав и не восстановившись после эээээ… ну этого самого …. сожрешь, разорвешь человечка. Или наоборот — сначала разорвешь, потом сожрешь.
Дальше неделю косточки из зубов выковыривать, занавески и скатерть — на тряпки. Да и жалко их, когда зверство отступает. Болтали, смеялись, маменьку с папенькой вспоминали, о детях — и того больше, и на тебе, нет хорошей домовитой бабы или мужика-скотника.
Яга смежила веки, зевнула. Хоть с пеной, хоть без пены, чабреца да чистотела с душицей достаточно, чтобы по телу от одного вдоха расходилось приятное спокойствие. Постельное белье на кровати не только белоснежное, но и заговоренное — само расстилается. Плохо, что левитировать на верхний этаж означало бы лишний расход энергии; примитивной магии через два дня после сеанса в ней почти не осталось. Надо подниматься самой, утруждать больную стопу.
Однако что-то мешало ей полностью отключиться от забот в эти последние минуты неги. Когда она забудется коротким беспокойным сном, то, проснувшись точно не поймает это «что-то» даже за хвост.
Яга ненавидела провалы в цепочке рассуждений, наступавшие после неистовства. Она и в лучшие годы не отличалась стратегическим мышлением, но сознание имела ясное и за пару секунд считывала обстановку. Как и любая женщина ее рода. Да при чем здесь пращурки, как любая женщина Приозерья: зазеваешься и семье пора тратиться на погребальный костер.
Все потому, что два последних дня прошли будто в слепом тумане.
Так, надо попробовать еще раз. Черепей позвал ее в терем, но ничего важного не сказал, все пытался перевести стрелки на соседнего правителя; они с Ягиром не ладили с детства. Не это встревожило ее — какая-то деталь в его хоромах, которая хоть и ускользнула, а на самом деле спряталась так глубоко, что не вытащить. Мерзавец резко заторопился в конце встречи, потому что заметил прибывающего гонца. Мимо, все мимо.
«Именно так устроены артефакты: они все делают за тебя, пока ты не утрачиваешь способность к естественному выживанию. Из всей магической чепухи это самая бестолковая и опасная для владельца дребедень. Когда же это усвоят соискатели», — так, бывало, ворчал ее папочка. Беда в том, что сейчас Яга не смогла бы воспроизвести настолько связную речь. После зелья ей следовало проспать как минимум сутки, а вместо этого пришлось мчать на другую сторону Территорий, чтобы выписать люлей вису, которые не поделили с чудью мост через реку.
«Для чего мы и живем, как не для того, чтобы служить развлечением нашим соседям и, в свой черед, смеяться над ними?», — оп-па, вот и Джейн Остин пожаловала. Когда Яга вместо того, чтобы думать, начинала сыпать цитатами, это значило крайнюю степень усталости. Она издала низкий горловой стон и погрузилась в ванну с головой.
То, что случилось в следующий момент, хранительница не сумела бы пропустить даже на том свете. В избушке включилась сигнализация на проникновение и голосом выпи то ли завыла, то ли закричала. Первую драгоценную секунду Яга потратила на то, чтобы поверить: к ней в дом все-таки вошли. Нежданные и незваные.
Конец делу ее жизни, ну и жизни, конечно, тоже. Но как, кто? Маги сумели объединиться? Людей ждет пара тысяч лет рабства. Ее девочки полягут первыми. И старухам не сдобровать, а они поверили в нее, сложили окоченевшую воедино — посадили тут сохранять предметы, больше пугалом, выходит, чем воительницей.
На второй секунде она выскочила из ванны и нагишом, так даже эффективнее, принялась призывать единственный артефакт, который служил ей без всякого зелья. Посох Соломона — раскрашенную палку с круглым наконечником, превращавшуюся в босоногом детстве в грозный магический жезл, а потом утратившую всякую таинственность из-за склонности к болтовне. В особо ударные дни из посоха получалось извергать огонь.
Призыв натыкался на широкие деревянные балки, закрывавшие подпол и тонкой струйкой просачивался вниз. Явно недостаточно, чтобы Соломоново недоразумение материализовалось в руке. А ведь она легко проделывала это в трехлетнем возрасте. Теперь все. Это весь ее арсенал, хотя в избушке собраны самые могущественные волшебные предметы Белогорья. Сапожник без сапог. Магиня с клеймом. Ведьма, пропившая силу. Неудачница и позор великого рода. Тьфу, двух родов, равновеликих, надо думать.
Так, из-под завываний тревожной системы можно расслышать более тонкие ноты. Это ксилофон над камином отбивает переход. То есть посторонний в доме, но он не пробивал защитный барьер, а воспользовался переходом между мирами — сейчас камин выплюнет его аккуратно в центр ковра в ее кабинете. Ага, если это маг, который пытается взломать хранилище, то он как минимум на 30 минут лишится силы после перемещения — нашел какой портал выбрать.
Следующее открытие взволновало Ягу чуть меньше, но его значение тоже надо было обдумать. Процедуру транспортации выполнял не просто не маг, а не защищенный ни заговорами, ни амулетами полуодетый молодой мужчина. В Белогорье к таковым относились разве что новорожденные, из чего следовало, что к ней на пол приземляется выходец одного из немаговых миров. Что само по себе нелепо, даже невозможно (для перехода прямо в Избушку должны быть заданы координаты по семейному коду). Или нет — понятно и вероятно только в одном случае.
Яга посмотрела на груду одежды на полу. Узкий браслет из мягкого пластика с небольшим словокажущим экраном лежал поверх юбок и мелко вибрировал: «Мама! Не успела тебя предупредить, кандидат у тебя. Не кусайся и, главное, не нервничай. Мчу к вам».
— Василиса! — взвыла Яга, безуспешно пытаясь занырнуть в сорочку и платье одновременно. Бросив это занятие, прямо на мокрое тело она накинула легкомысленный муслиновый халатик, в котором собиралась почитать перед сном. Не теряя больше драгоценных секунд, она уже бежала в кабинет, где начала инвентаризацию месяц назад — артефакты по столу разложила, и дальше этого дело не пошло. Только часть из них успела рассортировать по коробкам и сделать подписи.
В горле клокотало, нога глухо постукивала по ступеням, но она не собиралась щадить чувства полоумного, отважившегося принять приглашение, которое 80 лет назад они составили вместе с Васькой.
— И почему я не догадалась закрыть камин решеткой?
Вопрос повис в воздухе. Вместе с остывающими ароматами чабреца и душицы.
Андрей Петрович, владелец ООО «Райт Комьюникейшенз»:
Горло забило вонючей пылью, и я скорее машинально задержал дыхание, чтобы защитить легкие. Перед этим было несколько секунд свободного падения в вязкой черноте, после чего я ударился головой обо что-то упругое и мягкое. Но больше упругое, потому что меня отбросило назад.
