Когда вышли в нормальный, ярко освещенный коридор жилого этажа, Янка даже растерялась: оказывается, она жила в очень красивом, хотя и слегка запыленном крыле.

Высокие мозаичные потолки, деревянный (на самом деле!) пол. На стенах — картины в рамах… Это и есть Академия? Здесь так везде?

Янка крутила головой и бежала рядом с сестрами, хотя формально светить им было уже не нужно. Не возвращаться же в комнату, на самом деле?

Она даже не замечала, что смаргивает слезы. Не то радость от того, что снова видит, не то — испуг за незнакомку. Не то все вместе…

Как, оказывается, далеко бежать до биологического корпуса. А в прошлый раз казалось, что совсем недалеко. В прошлый раз ее развлекала Алиса. И вообще все было по-другому.

Когда добежали, Анна велела сестре:

— Позови докторов Бриза и Лизу Чайку. Бегом! Яна… Будешь помогать, мой руки, я пока включу тут…

Она метнулась в соседнее помещение за белой дверью с надписью «Смотровая».

Девушка уже лежала на низкой кушетке. Яна увидела раковину, открыла воду. С рук потекла грязь и чужая кровь. Даже запах. Запах какой-то металлический, неприятный.

Интересно, она совсем не боялась — и в пещере и сейчас. Может, потому что решения принимали другие, а может, просто некогда было пугаться.

Хотя в книгах часто вид крови у людей вызывает неприятные чувства и даже обмороки.

Анна вернулась в белом халате, маске и высокой тоже белой шапочке на голове, сменившей вязанную черную.

Со лба, через глаз под шапочку тянулся бугристый ожог. Глаз уцелел каким-то чудом, а вот от брови осталась только половина.

Анна печально улыбнулась:

— Что не красавица, да?

— Больно было? — ответила вопросом Янка. Она даже представить не могла, откуда мог появиться такой ожог у врача.

— Не очень. Сначала. Потом уже, в госпитале — да. Но там врачи были рядом. Так. Сейчас мы ее переложим на носилки. Вон они, у стены, ладно? И перетащим в операционную. Готова? Давай!

Действительно, когда тут пугаться, тут удивляться некогда! Янка старалась копировать действия Анны, так что на носилки они переложили девушку так, словно всю жизнь этим занимались.

— Взяли! Пошли! Осторожно, двери не широкие…

В операционной было даже слишком светло. С непривычки глаза заболели, заслезились, Янка зажмурилась.

— Черт! — ругнулась Анна. — Я балда. Выйди отсюда! Прямо сейчас. Посиди с закрытыми глазами немного… я пока сама…

Янка так и сделала, но тут прибежала Алиса и приглашенные ею доктора. Встревоженный и заспанный доктор Бриз — длинный и худощавый. И кругленькая, но тоже высокая доктор Чайка. Интересно, в Белуше никого не было из этого дома. А у нее волосы почти светлые. И никто, наверное, шимсой не дразнит…

Янка дождалась, когда сестра прогонит Алису из операционной, и они вместе уставшие и слегка обалдевшие двинулись в комнату — досыпать. Янка, правда, шла медленно, изучая то росписи на потолках, то на стенах. Иногда даже спрашивала подругу про сюжеты, но та зевала и качала головой: спать ей хотелось больше, чем рассказывать. Да про половину здешних картин она и не знала ничего.

Уже в комнате, уже даже разыграв, кто первый в душ, Янка вдруг вспомнила:

— Алис. У меня к тебе просьба…

— А?

— Может странной показаться… но все-таки. Не говори пока никому, что там была дыра в стене, ладно?

— Какая дыра? — хитро улыбнулась Алиса. — Не видела. Кстати… есть мысль… завтра. После лекций, м?

— Не боишься? — напомнила Янка мрачно. — Ее там кто-то ранил.

— Может и не там. И вообще, посмотрим. Интересно, я ее не помню. Но я еще не всех первокурсников запомнила…

А я и не могу помнить, подумала Янка.

21.

Мар Шторм

Когда длинно и неприятно задребезжал дзумер, Мар как раз заканчивал проверять вводные работы четвертого курса. На четвертом уже много расчетов, требующих знаний в смежных областях, это не мощность портала рассчитать по формуле в учебнике, так что студентов, выбирающих теорию, совсем немного. Зато и работы у них серьезные. И если бы на всей Астере нашелся хотя бы десяток серьезных высоких магов, заинтересованных в развитии науки и технологии, возможно, их наработки даже имели бы какую-то ценность помимо академической.

Время приближалось к четвертому часу ночи, так что дело должно было быть неотложное. Мар не помнил, когда его так вот поднимали в последний раз — несколько лет такого не было точно. И тогда это был пожар в одной из лабораторий. Большой пожар. Силами некромантии Академия бы не справилась.

Ошлифованный контактник на столе еще лет двести назад перестал генерировать картинки, хотя в летописях есть упоминание, что их именно для этого и шлифовали, но с передачей звука кое-как справлялся.

Такие приспособления есть во всех комнатах преподавателей и в некоторых кабинетах. Секрет, как водится, утерян, новые не появляются. Зато и уничтожить или повредить прибор практически невозможно.

Хотя, против лома нет приема. Они с Куницей на втором курсе смогли один расколоть. Влетело, правда, в основном Роланду, как зачинщику безобразия.

— Слушаю.

Взволнованный голос Анны заставил сосредоточиться.

— Мар, срочно. Нужна твоя помощь, магическая. Прямо сейчас! У меня в кабинете.

— Что брать?

Остальные вопросы можно задать и при встрече. Полбеды, если зовут куда-то бежать посреди ночи. Беда — если зовет высококвалифицированный врач-некромант.

— Пару накопителей и себя. Пожалуйста, быстрее!

Мар был у медиков всего через пару минут — но, оказалось, опоздал все равно. Когда вошел, услышал только, как доктор Чайка из Лиственниц Скальда фиксирует время смерти.

Лысоватый доктор Бриз качал головой на тонкой шее, вид у него был скорбный. У Лизы на глазах слезы, Анна мрачна и сосредоточена. Мар поймал ее взгляд, но Анна едва заметно качнула головой. Пациент умер… Кто пациент?

Он бросил рабочую сумку на кушетку у стены. Следовало вымыть руки, но вдруг шанс все-таки есть, благодаря присутствию мага драконьей крови??

Девушка. На вид — первокурсница, но очень чумазая. За грязью даже не различить, кто. Доктора разрезали на ней одежду и тряпки теперь валялись на полу, под ногами. Тоже очень пыльные кровавые тряпки.

Так, сначала дело, потом эмоции. Да, совсем ребенок. Да, бежал бы быстрее, может, спас бы. Это потом. Это… вдох. Выдох. Сосредоточься!

Ладонь на живчик — да нет, Анна не ошибается. На лоб. Магическое зрение… нет, и так пусто. Никакого магического следа, хотя криос показал бы лучше.

Странно, кстати. Большинство первокурсников все-таки хоть немного маги. А тут… как у неадаптированной фауны. Или как у камня.

Магический след остается на теле неопределенно долго, сначала формируя память образа, а потом и воспроизводя. Именно с ним потом некроманты и работают. Образ будет сохраняться на любом предмете, принадлежавшем «хозяину», но на останках он все равно будет самым четким и будет иметь максимальное сходство с «оригиналом». Может быть, каким-то чудом некроманты и заставят этот образ «вспомнить» обстоятельства гибели. Может быть. Но вот смогут ли заставить говорить?

Что за день такой? Точнее, ночь. Хотя, день тоже… тоже не задался.

Магический контур — ноль, баланс по Галлану — ноль, жизненные показатели отсутствуют. Нет возможности отправить тело в магический стазис, нет возможности даже сформировать привязку для сотворения лича. Среди присутствующих только один некромант — Анна. А она так себе некромант и знает об этом.

Мар сдвинул простыню, которой прикрыли тело, когда стало понятно, что реанимационные действия оказались бесполезны, и тут же вернул обратно: на груди четко видимый и свежий виднелся шрам от криоса — почти такой, как у самого Мара. На теле так же следы старых ушибов и травм, есть свежие повреждения…

Мар отвернулся от докторов, снова начал мееедленно, как когда-то учил психолог, считать в уме. Разменивать цифры на выдохи.

Кто она?

Кто-то из драконьей прислуги?