Этот же человек был покрыт паутиной целиком.

Кроме него в яме, в хлопьях блестящей пены и в обрывках нитей лежала раздутая туша быка-тяжеловоза. Смердела в первую очередь она.

Мар присел, стараясь не касаться едких, выделяющих сложную кислоту нитей. Трудно было поверить, что человек, полностью увитый этой дрянью, еще может шевелиться или пытаться выбраться. В тот момент он еще ничего не понял. Он еще думал, что человека можно спасти.

— Эй! — окликнул Мар.

Услышит ли?

Человек резко развернулся на голос…

Оказалось, что лица у него уже нет — черная кровь вместо лица. В ярком свете блеснули совершенно безумные глаза. Слепые бельма.

Человек вдруг громко и надсадно закричал, так, словно в крике выражалась вся его последняя воля. Он даже смог подняться.

И даже смог сделать единственный шаг, потянулся к Мару…

Тот невольно отшатнулся. Почему-то именно сейчас он видел все отчетливо и ярко, словно бы весь день не боролся с хмарой магического сдвига.

А человек упал — в самую пену грудью и лицом. Крик перешел в хрип, и Мар, словно кто-то скомандовал, окатил яму волной заемного пламени… и еще, еще.

Жечь было… освобождением? Избавлением? Очищением?…

Потом, позже, он осознал, что сидит на камне, вокруг стоят и о чем-то разговаривают грифоны. Темно, холодно. Снег.

Серая пелена перед глазами стала беспросветной.

И все-таки могло быть, что это не последние клоаки. Рейд не окончен.

Мар встал, вновь настраиваясь на магическое восприятие мира.

Здесь слишком мало корма, чтобы стая наплодила больше чем пять-шесть «гнездовищ». Это не циркус. Если химеры прорываются в циркус, то количество гнезд возрастает кратно. Две уничтожены, остается найти еще две или три.

Ладно. Значит, где они тут вообще могут быть? Не на вершине, это точно.

— Поехали! — сказал он Роланду. — Вдоль холмов. Выжжем гадов.

Он так и не сказал капитану про того человека. Хотя, вот досада, стоило прикрыть глаза, и перед ними, как наяву, даже четче, вставало окровавленное, ощеренное, безумное лицо.

Блики на зубах запомнились почему-то особенно четко…

Роланд смерил его долгим пристальным взглядом. За шесть лет довольно тесной дружбы он смог неплохо изучить мага. Куда лучше, чем тот мог предположить. И именно поэтому промолчал.

Еще два гнезда нашлись неподалеку. А дальше поиски пришлось прервать: Ветер поднялся не на шутку, взметнулась ледяная крупа. Если так будет продолжаться, то, пожалуй, и возвращение в циркус придется отложить. Льдистая буря — не шутка.

Через четверть часа Роланд скомандовал — возвращаемся к дороге. Там, чуть дальше к Скальду, будут давно известные путешественникам пещеры — удобная и обустроенная перевалочная база.

А еще через несколько минут капитан грифонов вновь приотстал, чтобы поравняться с магом.

— Мар, посмотри. На дороге. Что думаешь?

На дороге застыла, потеряв колесо, большая крытая повозка. Вокруг нее суетились люди, а в небе, черным пятном кружил дракон.

Мар прищурился, вновь напрягая магическое зрение. Захотелось выругаться: не хватало еще встретить кого-то из «родственников». Но однако эмблема на повозке не оставляла шансов ошибиться. Более того. Родовую загогулину семьи Шторм он ни с чем не спутал бы. Он вздохнул:

— Это из Водопадного. Черт…

— Неприятности?

Сквозь поднявшийся ветер его голос был плохо слышен.

Мар подумал, что там, где Клара Шторм, там всегда неприятности. Но ответил:

— Не у грифонов. Зато узнаем новости из чертога. И потом… у них проблемы. Поможем — про нас не забудут.

— А не поможем, — хохотнул Роланд, — тем более не забудут! Ладно, погнали. Потом разберемся.

— Погнали, — согласился Мар, доставая предпоследний накопитель.

«Родственники» тем более не должны заметить, что с ним что-то не так. Заемная магия на какое-то время позволит скомпенсировать собственные потери. А потом, глядишь, получится отдохнуть и восстановиться. Черт же принес драконов на эту дорогу…

1.

***

Взгляд Янка почувствовала спиной, лопатками. Словно там была нарисована мишень. Так бывало и раньше, дома, и чутье никогда не обманывало. Тот, кто смотрит — опасен, причем, опасен именно для нее. Хотя, так говорить неправильно: для нее, Янки-Безымянки из Зеленых Гротов циркуса Белуши, опасны были почти все. И обозники с их грубыми шутками и нелюбовью к диким шимсам, и наемные охранники в меховых плащах. А особенно опасен, конечно, бывший наставник Арем — хотя бы тем, что мог узнать и одним словом-приказом отменить все ее смутные чаянья-мечты…

Взгляд не был пристальным, иначе она и вовсе застыла бы, ощущая его, как ледяной кинжал в спине. Но смотрели именно на нее — с неосознанным, холодным любопытством.

Что же, еще один богатей из Первого Заполья[1]? Сейчас скривит презрительно губы, процедит: «А, шимсово семя!» и отвернется.

Янка медленно обернулась и встретилась взглядом не просто с воином или там княжьим грифоном с серебряными знаками отличия на груди. Нет, спину ей сверлил один из высоких магов, что как раз устраивались на ночлег посреди самой просторной и удобной из Рубежных пещер.

Шарф по глаза, широкие плечи, меховой капюшон и изумрудный знак рода на груди. Вправду, видать, дракон. Высокий, статный, как все они. Страшный. Янка постаралась отступить в тень как можно быстрее. Не хватало, чтоб ее конопатой персоной заинтересовались еще и высокие!

Час назад

Совсем недавно Янка была уверена, что у нее уже всё практически получилось. Неделя пути позади, а она не умерла с голоду, ни с кем не подралась и даже сохранила в целости почти весь свой невеликий запас расписок и монет.

К укрытию обоз успел перед самой бурей. Небо потемнело, хотя закат ещё даже не приблизился. Янка привычно шла, ссутулившись и спрятав руки в тесные рукава. Ветер поднялся нешуточный, полный мелкого колкого льда, а погреться о бока обозных быков удастся лишь ночью…

Льдистые бури опасны, но они не редкость. До циркуса Скальда осталось совсем немного, и как все обозники, она надеялась, что обойдется. И как всё-таки хорошо, что старшине обозной охраны, господину Лемешу, удалось быстро отыскать это укрытие.

Хотя он, конечно, знал о пещерах.

Рубежная гряда и пещеры под ней — место известное, ухоженное, торговые караваны частенько останавливаются под их сводами. Вот только для Янки всё было внове. Родной циркус она покинула впервые и теперь с любопытством осматривала величественные искристые своды в выростах сталактитов. Камни посверкивали в зелёном свете редких некромантских светляков, припасённых богатыми хозяевами каравана как раз на такой случай. Светляки дорого стоят.

Обоз замедлился и начал рассыпаться, растекаться по краям большой главной пещеры — все занимали места поудобней. Хозяева повозок стремились отгородить себе расчищенный кусочек земли для стоянки. Быки фыркали, трясли головами, люди распрягали их, давая отдых. Все равно раньше следующего утра никто никуда не пойдет…

Следовало бы не любоваться переливами света на сколах камней, а поискать для себя укромный уголок… вон, другие пешеходы уже собираются чуть в стороне от повозок. Это те, кому не хватило расписок[2], чтобы выкупить место в возах, но хватило, чтобы вскладчину арендовать ртутный камень[3].

С этими людьми у Янки как-то не заладилось. Низенькая и щуплая, в короткой мальчишеской куртке, она быстро стала объектом насмешек и мелких придирок… и перестала приближаться к их тесному кружку уже в первый день путешествия. Зато хромой старик-возчик, имени которого она так и не узнала, научил её ночевать подле быков, которых вел. Сначала было страшно, потом оказалось, что быки давно привыкли к такому обхождению и охотно пускали людей погреться об их теплые меховые бока.

Куртка братца Кира согревала в пути лишь отчасти, она была пошита под мягкие зимы циркусов, а вовсе не для путешествия по внешним пространствам, к тому же была откровенно Янке мала — братец Кир хоть и крупный мальчик, а все-таки еще восьмилетка.