Вырваться было бы не сложно, но возня привлечет внимание, поэтому Янка замерла, с твердым намерением больше никому ничего не доказывать и не объяснять.

— Вот и молодец, королева! — шепнул ей в ухо парень и, рассмотрев поближе куртку братца Кира, гоготнул.

— Пошли, наставник ждет!

И почти силком потащил к большой и старой, но когда-то весьма богатой повозке.

[1] Столица циркуса Белуши, единственный его крупный торговый центр

[2] Расписка — замена денежного расчета при торговых сделках между представителями разных цехов и разных циркусов.

[3] Ртутный камень — Минерал Астеры, обладающий свойством самостоятельно нагреваться при воздействии концентратора «магической энергии некромантов». Ртутные камни с риском для жизни в древних развалинах добывают путешественники и драконы.

[4] Льдистая буря — Сухая буря, поднимающая с земли кусочки твердого льда и мелких острых кусочков кремния. Смертельно опасное природное явление.

[5] Битюганы — мощная холодоустойчивая порода лошадей

2.

***

— Ты посмела пойти против воли Белушского князя и решения Мага-у-Ратуши, — наставник Арем хмурился, по губам его скользила улыбка, не предвещавшая Янке ничего хорошего. — Я не спрашиваю, кто тебя надоумил.

Взгляд наставника скользнул по ее фигуре — начиная от запыленных и действительно не раз уже латаных сапог, до слишком узкого капюшона, который невозможно носить правильно. Только или стянув к затылку, или напротив, натянув до самых глаз.

Она прикусила губу и не ответила. Формально, школу в циркусе она закончила месяц назад, вместе с другими учениками. И кстати, прошла полный курс на круг раньше!

Ник наслаждался триумфом, стоя подле потрепанного полотняного полога, отделявшего сейчас потертый школьный возок от остальной пещеры. В «загородке» между стеной пещеры, возком и этим полотнищем оказалось достаточно места для них троих и масляной лампы. Даже, пожалуй, места было слишком много.

Другие абитуриенты академии, скорей всего, в этот момент, вместе со всем обозом подглядывали за грифонами и их знатными спутниками.

— Молчишь? Правильно делаешь! — продолжал тихо, но грозно высказывать наставник Арем, — Там стена не чета Белушской, щель не найдется. И стража понадёжней, чем та, к которой вы привыкли. Или ты думаешь, тебя за красивые глаза за стену пустят? Ну, может, и пустили бы… будь ты чутка постарше и покраше… или надеялась дойти с караваном, а потом в последний момент объявиться передо мной, с невинными глазками?

— Так и что дальше? — оскалил улыбку Ник. — Она не под защитой княжьей грамоты. За такое, вообще-то, наказывают…

Наставник вздохнул:

— Ну что же. Привезем в город, под мое слово. Посидит взаперти денек. А потом увезу ее обратно, и все. Так что, если рассчитывала погулять да покуролесить, девонька… не выйдет ничего. Для твоей же безопасности! А пока — будешь сидеть в повозке, наружу чтобы — ни ногой!

Ну, может, хоть покормят, подумала Янка, старательно душа в сердце обиду.

Край полога шевельнулся, пропуская обозного охранника. Шлем охранник снял, но и без него казался рослым и представительным, меховой плащ только добавлял внушительности фигуре. Он безошибочно определил, кто тут главный и коротко поклонившись доложил:

— Прибыл вестник из циркуса Скальда. К сожалению, ему пришлось пробираться через бурю, он сильно пострадал, но новости таковы, что Высокие призывают всех хозяев обоза и командиров на совет. Прошу поторопиться.

Ругнувшись, наставник Арем ушел, приказав обоим, и Нику и Янке, сидеть тихо и носу наружу не показывать. Ник, конечно же, поклонился и подтвердил, что никуда не уйдет.

— Не замерзла? — вдруг озаботился Никлас. — А то, пойдем. В повозке есть ртутный камень, быстро согреешься.

Предложение было слишком хорошим, чтобы в него поверить, особенно если помнить о той сладкой жизни, которую Никлас с приятелями устроил ей в последние недели перед выпуском. Янка, изобразив крайне вежливую улыбку, и чтобы отмести всяческие сомнения, уселась на приступок на задке повозки.

Ник не ушел. Остановился прямо перед нею, качнулся с носка на пятку.

Спросил, растягивая слова:

— И вот что ты такая бестолковая, а, Безымянка? Ты же страшненькая, как шимса[1]. А все туда же.

Да уж. Как забудешь, что ты почти рыжая и у тебя лицо рябое, когда все кругом норовят напомнить? Сейчас-то пятнышки-веснушки поблекли. А маленькой ей за них доставалось каждый день. И не только от учеников. А замазать — не получалось. И свести на «нет» не получалось…

— Сам дурак, — привычно буркнула она.

— А знаешь, таких, как ты, раньше из циркусов выкидывали в пустоши, чтобы не портили генотип, слышала о таком? Думаешь, почему?

— Потому что рыжих драконов не бывает. Ну и что. Из тебя дракона тоже не вылупится, хоть как надувайся.

— Из тебя, моя радость, даже некроманта не получится. Даже помощника некроманта. Даже младшего помощника помощника некроманта…

— Что тебе надо? — вскинула она взгляд. — Иди вон… в повозку. Грейся.

— Ма-аленькая, непонятливая королева… — вдруг шепнул он тихим бархатным голосом, мгновенно наклоняясь к ней. — Я даже рад, что Маг-у-Ратуши тебя не выбрал… потому что тогда я не смог бы…

Янка не успела ни вскочить, ни отстраниться, когда Никлас вдруг толкнул ее, очень расчетливо направив вглубь повозки. Навалился, прижимая, и добрался мягкими слюнявыми губами до крепко сжатого рта девушки.

Как это может нравиться его подружкам? Янка попыталась боднуть его лбом, потом все-таки смогла выставить перед грудью локоть и, отстранившись, влепить пощечину. Несильную — не смогла размахнуться.

— Никлас, ты идиот?!

В этот момент, в довершение неприятностей, откинулся полог «загородки», и внутрь быстрым шагом влетел наставник Арем.

Никлас медленно выпрямился, медленно, ухмыляясь, поправил одежду. Янка, красная, как закатное солнце, сутулясь выскользнула из гадской повозки. Что за день такой? Теперь еще наставник будет про нее думать, не пойми, что.

— Ты, — холодно и резко приказал Арем Нику. — В повозку. Живо. Навести порядок, нагреть воду. А ты… ты за мной!

Янка, понурив голову пошла. Что оставалось делать?

***

Пряник, уже зачерствевший, все равно был восхитительно вкусным и сладким, видимо, из личных запасов наставника Арема. Кто бы мог подумать, что этот худой страшный мужик с глазами, спрятанными под кустами бровей, с вечно плохо выбритым подбородком и сжатыми губами, с вдавленным шрамом на скуле, окажется любителем сладостей? Но сейчас это Янку даже устраивало.

Она грызла пряник, и смотрела на наставника, который стоял напротив, скрестив руки на груди — в самоуверенной позе человека, точно знающего, что будет дальше.

Отошли они недалеко — в пустую полутемную нишу, на которую не позарился ни один из обозников, предпочтя места, более проветриваемые и просторные, ближе к выходу.

Через какое-то время господину Арему надоело ждать, когда она справится с едой, и он резко потребовал:

— Рассказывай, как оказалась с караваном?

— Вы знаете! — пробурчала она хмуро.

Не тут-то было.

— Не знаю. То, что ты сделала… это даже не глупость, девушка. Это преступление. Чем ты думала? Наверняка ведь не головой. Или может…

Он бросил быстрый взгляд на повозку.

— Может, причина эта светловолоса, голубоглаза, остра на язык и сейчас делает вид, что прибирается в повозке?

Янка чуть не подавилась крошками на вдохе — уж чего-чего, а нежной привязанности к Нику у нее не было ни на полногтя. Особенно после его сегодняшней выходки.

И если бы наставник был повнимательней, он бы помнил, какие между ними были отношения еще в школе.

— Так я угадал?

Янка тряхнула головой. К чему этот разговор-то? Уже ведь для себя все решил наставник. Так чего докапывается?

— Нет… — тем не менее, ответила она.

— Рассказывай!

— Маг-у-Ратуши иногда ошибается…

— Но ошибается исключительно в пользу вас, соплюшек! И уж поверь, если кто-то вроде тебя вдруг оказывается в чужом циркусе, во владениях чужого князя, без документа, подтверждающего цель приезда, без расписок на жилье, еду и пошлину за въезд, этому человеку не позавидуешь.