- Не зли меня, - прошипел голосом, полным ненависти, Кларий.

А следом щеку Вейланы обожгло резкой болью. Ее голова дернулась, и девушка пошатнулась, не сразу осознав, что произошло. Коснулась пальцами щеки – на их кончиках заалела кровь. Несколько мгновений она непонимающе смотрела на кровь, а затем подняла взгляд на Клария.

И поняла.

Кларий ударил ее. Сильно, наотмашь, тыльной стороной ладони залепил пощечину, оцарапав щеку острым краем перстня. И теперь смотрел, будто недоумевая, как так вышло. Из глаз юноши исчезло дикое, искажающее его облик выражение неконтролируемой ярости, и Вейлана почувствовала, как непролитые слезы, столь долго сдерживаемые, покатились по ее щекам. Царапину защипало, приводя ее в чувство.

Никто никогда не поднимал на нее руку. Даже наставницы и воспитатели. Она была королевой, а значит – неприкосновенной. И, покусившись на ее неприкосновенность, Кларий перешел черту. Но Вейлана вместо страха почувствовала злость.

Эта злость придала ей сил. Девушка гордо расправила плечи и, более не глядя на темного рыцаря, обогнула его, чтобы за руку отвести Трилла в экипаж. Помогла устроиться мальчику на свободном сидении и села на свое место, по-прежнему не обращая внимания на Клария. Все это – в столь плотной тишине, будто вокруг нет ни одной живой души. Из экипажных запасов лекарских средств достала перевязочный платок, пропитанный заживляющим эликсиром, и приложила к царапине.

Какое-то время спустя место водителя занял Кларий. Молча он тронул самоходку с места, даже не пытаясь привычно разогнать ее до безумной скорости. Тишина в машине стала гнетущей.

6

Кларий и сам не знал, почему его раздражает новый попутчик. Пэн оказался полезным, умел готовить, причем довольно вкусно, и без удовольствия, но и не сопротивляясь, мыл за всеми посуду. Но все равно раздражал. Именно поэтому Кларий избегал их общества во время привалов. Хотя не только поэтому, в чем он даже себе не признавался. Потому что раздражение он еще мог объяснить. А вот то, другое чувство, которое возникало каждый раз, когда Вейлана приносила ему его порцию – нет. И то, что она вовсе не обязана это делать, лишь усиливало эффект. Подсознательно Кларий каждый раз готовился к тому, что она забудет про него, увлекшись разговорами с Пэном, но девушка каждый раз обманывала его ожидания. Или же оправдывала – другие, ему самому непонятные.

Кларий невольно ждал ее внимания, а потому злился, что уделяет она его другому. И себе темный рыцарь не лгал, Пэн заслуживал ее внимания куда больше, чем он. Пусть далекий от идеала, не слишком умный или храбрый, но Пэн умел развеселить девушку, ухаживал за ней, восхищался… не позволял в ее отношении ни единого грубого слова или жеста. Даже намерения. В его компании Вейлана чувствовала себя спокойно и уверенно, как никогда в обществе Клария.

И за это Кларию хотелось убить Пэна.

Ревность – назвала это Вейлана. Он отмахнулся от столь глупого предположения тогда, но сейчас уже не был уверен, что она ошибалась. Глупо ревновать к этому нелепому мальчишке, но сколько времени она проводит с ним, как приветливо смотрит, насколько тесно общается… Ему она доверяет, парню, которого хватило только затащить ее в убежище. И все это невероятно злит.

Кларию тесно в их обществе. Странное ощущение, будто что-то постоянно душит, мешает жить, чувствовать, как прежде. Раньше все было так просто. Бери, что нравится, избавляйся от всего раздражающего. Но Вейлана недоступна, хотя он все еще помнит тепло ее губ, которое успел почувствовать прежде, чем потерять сознание. А Пэн… убить его не составило бы труда, вот только с упрямой девчонки станется сбежать навстречу гибели. Но Кларий пока не готов расстаться с ней. А потому вынужденно терпит все – и ее, и Пэна.

Постоянное общество парня за какие-то сутки настолько надоело Кларию, что следующую ночь он решил провести в гостевом доме, в одиночестве. А лучше – в компании Вейланы. И только ее. Собираясь в путь, он предвкушал, как они окажутся на одной кровати, и что уснет он, обнимая ее теплое податливое тело.

А потому неожиданно выскочивший на берег мальчишка не вызвал ничего, кроме досады. Помеха, от которой желательно поскорее избавиться. Но, само собой, белая ведьма никак не могла проигнорировать несчастную мордашку паренька. И наказание не заставило себя ждать.

Форму солдат он сразу узнал. Так обозначались служаки королевств под властью его отца. По сути, его подчиненные, хотя собственный статус вызывал у Клария определенные сомнения. Возможность узнать, как отреагировал отец на бегство Вейланы и его в нем участие, темному рыцарю пока не представилась. Черный колдун мог объявить своего сына вне закона, и тогда его солдаты имели право не подчиняться приказам Клария. А мог и умолчать об инциденте, уверенный, что вскоре сын вернется с повинной. Проверять не хотелось.

Возможно, он бы дал шанс им уйти, не посмей они покуситься на Вейлану. Его Вейлану! Ярость затуманила разум, он набросился на солдат, не раздумывая. И прикончил их безо всякой жалости.

А затем обнаружил, что Вейланы на поляне нет. Глупая девчонка посмела сбежать! Неудовлетворенная, ярость требовала выхода, и Кларий, вскочив в машину, бросился в погоню.

Далеко она не ушла. Но лучше бы продолжала бегство, чем стоять вот так, в обнимочку с незнакомым мальчишкой. Кларий практически не контролировал себя, когда преградил им путь самоходкой и выскочил, чтобы оторвать друг от друга. Первым его желанием было убить наглого мальчишку, который посмел прикасаться к Вейлане. Но перевесило иное. Темного рыцаря трясло от злости при мысли, что она обнимала какого-то оборвыша так, как никогда не обнимет его самого. Злость, обида, зависть – все это переплелось в его душе темным клубком. И, когда девчонка встала на защиту незнакомца, со всей своей отчаянной храбростью, Кларий на миг обезумел. Словно сама собой поднялась его рука, хлестко встретившись со щекой Вейланы. И вид крови, алым росчерком обезобразившей безупречно белую кожу девушки, мгновенно его отрезвил. Кларий отступил на шаг, не веря, что это он ударил ее.