Тихий, он звенит в ушах, отдается эхом где-то внутри, усиливаясь и разрастаясь. Он заполняет сознание, он заставляет посмотреть на ту, кому принадлежит.

Такая красивая.

Это первая мысль, что приходит ему в голову за последние часы. Но тело все еще подчиняется чужому приказу, рука поднимается будто сама собой и клинок без сопротивления входит в плоть.

Прямо в сердце Вейланы.

Глаза ее, широко распахнутые, наполняются болью, а затем стекленеют, когда жизнь покидает ее тело вместе с кровью, алым пятном растекающейся вокруг лезвия.

Это сон.

Это не может быть правдой.

Кларий смотрел на Вейлану неверяще, чувствуя себя оглушенным, спящим, бредящим – но никак не желая верить, что это он, своей собственной рукой отнял ее жизнь. Лишь это ощущение нереальности позволило ему остаться на месте, ни единым движением или жестом не показав, что он вырвался из-под заклятия отца.

- Тело королевы будет предано огню на рассвете, - голос черного колдуна гулко разнесся по залу. - И вместе с ней будут сожжены ее сообщники.

Кларий поднял глаза, не в силах больше смотреть на Вейлану – и наткнулся на полный ненависти взгляд Пэна.

- Предатель, - одними губами произнес парень, выплевывая обвинение.

Беспомощно Кларий взглянул на Трилла, но почему-то тот не разделял чувств своего друга, глядя на темного рыцаря серьезно и сосредоточенно.

Они оба умрут на рассвете – так распорядился черный колдун. Будут сожжены заживо, в назидание и устрашение. Возможно, его самого ждет такая же судьба, потому что это он помог Вейлане бежать. Ему все равно. Теперь, когда ее нет, когда он сам, своими руками… Невыносимо даже думать об этом. Лучше смерть.

Но эти двое – они были ее верными друзьями. Они защищали и поддерживали ее, и не заслуживают смерти. Поэтому, как бы он сам не мечтал умереть на месте, чтобы избавиться от чудовищной своей вины, Кларий решил, что спасет хотя бы их. В память о Вейлане.

Она бы хотела этого.

В зале поднялся негромкий гомон. Люди, поклявшиеся в верности колдуну, обсуждали смерть королевы и предстоящую казнь. Они старательно демонстрировали веселье, но Кларий чувствовал их страх. Страх перед ним, карающим мечом нового императора. Глупцы.

Кларий потянул меч, высвобождая его из тела девушки. Голем, все еще держащий ее, подхватил обмякшее тело и неуклюже понес прочь.

- Прекрасная работа, сын мой. Ее подготовят к погребению, - объявил колдун, неслышно приблизился и, аккуратно отняв меч, велел значительно тише: - А ты проследи, чтобы этих двоих надежно заперли. И после возвращайся к себе.

- Хорошо, отец, - безжизненным голосом ответил он, потому что сердце его обливалось кровью от горя, пока он следил, как ее уносят.

Но он уже взял себя в руки. У Клария появилась последняя в жизни цель, и приказ отца пришелся как нельзя более кстати. Он велел големам, держащим недавних его спутников, следовать за ним, и устремился прочь из зала. Чем быстрее они покинут дворец, тем больше у них шансов сбежать. Колдун не станет гоняться за ними, удовлетворившись ритуальным сожжением Клария на погребальном костре.

Големы дотащили пленников до спуска в казематы, и, подчиняясь приказу Клария, ушли, предоставив тех самим себе. Что Трилл, что Пэн изумленно проводили своих надзирателей непонимающими взглядами и уставились на Клария.

- Что еще тут происходит? – пробормотал Пэн с подозрением.

- Я провожу вас до экипажной. Вейлана бы не хотела вашей смерти, - тихо, едва в состоянии совладать с голосом, ответил Кларий.

- Зачем ты это сделал? – Трилл спрашивал не об их спасении.

- Отец… заклял меня. Я не понимал, что делаю, - голос все-таки дрогнул.

Кларию хотелось кричать в голос и крушить все вокруг, боль давила изнутри, требовала выхода, грозя разорвать его на части. Но время для этого еще не пришло. Он должен был защитить хотя бы этих двоих…

- Кларий, - Трилл неожиданно оказался подле него, а узкая мальчишеская ладонь легла на его плечо. - Он – не твой отец.

- Что? – опешил Кларий.

Это последнее, что он ожидал услышать. Да и Пэн выглядел ошеломленным.