– Я хотел пробежаться на лыжах до реки. Всё ещё люблю, как в детстве скатиться по склону на лёд. Составишь компанию?

Медлить не стали, зимний день короток, надо успеть вернуться до сумерек.

***

Тягаться с принцем в скорости мог только ветер. Подростком маркиз переживал и даже злился, что не в силах обогнать друга ни бегом, ни на лыжах, ни на коне. Тогда и дал его высочеству прозвище Ветер. Даже поговорку придумал: Ветру дуть, а Сиду – сидеть. Повзрослев, камердинер перестал обращать внимание на такие мелочи. Жизнь слишком удивительная и быстротечная, чтобы тратить её на обиды и разочарования. Вот и сейчас, стройная фигура Виттера виднелась далеко впереди, Исидор скользил по проложенной другом лыжне и насвистывал привязавшуюся ещё утром мелодию, даже не пытаясь соревноваться с безусловным лидером.

Принц мчался, будто на берегу реки его ждала девушка из снов. С разгону вылетел на довольно крутой спуск. Столица расположилась на берегу полноводной Ленты, что брала начало на севере и довольно быстро впитывала в себя тысячи ручейков, речушек и более значительных притоков, потом тянулась через два королевства и пополняла Широкое озеро, питавшее земли жаркого султаната. Благодаря великой реке удавалось поддерживать перемирие с агрессивными южными соседями.

Виттер немного присел и наклонился вперёд, скорость увеличивалась с каждым мигом, восторг охватил всё существо. Вот так бы мчать и мчать по льду, пока не настигнешь свою судьбу! Единственную, дарованную ему самим Хранителем Севера девушку!

***

Испытания начинались церемонией знакомства. Виттер уже имел представление обо всех претендентках – получил подробные характеристики, предоставленные королю шпионами. Кроме того, встречавший девушек Сид удивительно точно обрисовал каждую, делясь впечатлениями с принцем. Как бы ни были прекрасны княжны, маркизы и графини, метившие в принцессы, среди них не оказалось Снежинки.

Почему Снежинки? Вот уже третью ночь, едва забывшись сном, его высочество видел, как суженная касается стеклянного шара, внутри которого тут же поднимается метель. То одна, то другая причудливой формы снежинка прилипает к стенке, вырастая до невозможного размера. Девушка с пепельными волосами указывает на неё и что-то шепчет. Виттер даже начинал сердиться из-за того, что никак не мог разобрать слов.

– Она немая? – спрашивал и тут же отвечал: – нет, это я глух.

Завтракал в прескверном настроении, любимые ватрушки в сметанном креме казались пресными, хотя, составивший компанию за столом камердинер нахваливал их, не скупясь на восторженные эпитеты.

Парадный костюм, пошитый специально для этого случая, сидел на ладной фигуре Виттера превосходно. Исидор, отличавшийся более крупным телосложением, завистливо цокал языком:

– Лёгкий ты, Ветер! Лёгкий и быстрый, а всё грустишь. А я хоть и неповоротлив, а весел!

Виттер бросил на друга удивлённый взгляд, с чего это тот решил называть себя неповоротливым? Не так уж сильно отличались их фигуры, чтобы сетовать.

– Послушай, быть может, посидишь вместо меня сегодня? Кресло я просил поставить в тени, девушки будут взволнованы и не заметят подмены.

Сид довольно чувствительно хлопнул друга по плечу:

– Хватит хандрить! Не на плаху же тебя отправляют.

Его высочество обречённо вздохнул и расправил плечи. Походка должна быть уверенной, полной достоинства. Наедине с другом ещё можно расслабиться, перед гостями и придворными необходимо выглядеть гордым представителем правящей династии.

В отведённом под испытания холле всё устроили, как просил принц. Маистат пустовал, кресло расположилось не на привычном месте, а около центрального створчатого окна, смотрящего на юго-восток. Зимнее солнышко казалось медальоном из белого золота, украшавшим бледно-голубой небосвод, оно щедро разливало потоки света, которые отражались от снежного покрова, ослепляя.

– Сядь-ка туда, – попросил Виттер камердинера.

Сид покривился, недоумённо пожал плечами, но выполнил просьбу принца. Тот довольно кивнул. Выходящих в центр участниц можно будет хорошенько рассмотреть, а человек в кресле останется для них лишь тёмным силуэтом на фоне выбеленного холста.

– Ты не сможешь долго прятаться, – заметил Исидор, – впереди танец с каждой из претенденток.

– К тому времени останется половина, как-нибудь переживу. – Принц уселся и добавил, изобразив подобие улыбки: – Могу маску надеть, чтобы девушки решили, что я скрываю уродство.

– Нашёл чем испугать, – засмеялся друг, – уродством! Да будь ты хоть страшилищем с чёрной душой, всё можно претерпеть ради трона.

Продолжить спор им не дали. В сопровождении несущих стулья лакеев прибыл распорядитель отбора – крепкий лысый старик в украшенном серебряным теснением чёрном костюме. Он поклонился его высочеству и ударил изящной тростью в пол:

– Начнём! – Распорядитель дождался, когда лакеи расставят стулья примерно в полутора метрах друг от друга, и как только слуги удалились, счёл необходимым напомнить: – Мы проводим отбор, следуя традиции, хранимой сотню лет. Дабы не смущать участниц, свидетели наблюдают за процессом с помощью артефактов, не присутствуя здесь лично.

Он поднял трость и выразительно обвёл ею пространство. Виттер, следуя за этим жестом, посмотрел вверх, там парили похожие на глаза филина диски. Даже подпрыгнув, дотянуться до них не получится. Что ж, его высочеству не привыкать к тотальному контролю, а девушкам, действительно, будет проще собраться с мыслями, не чувствуя за спинами дыхания десятка людей.

Распорядитель прошествовал в сторону, заняв место между принцем и крайним креслом. Строго посмотрел на Исидора и указал на противоположную стену. Камердинер проворно перебежал туда и замер строго напротив старика. Прозвучал новый удар трости. Сверху полилась нежная мелодия. В центре свода за обрамлённым лепниной королевским гербом прятался музыкальный артефакт – недавнее приобретение и предмет гордости короля.

Распахнулись двери, возглавляла процессию княжна. Ей полагалось занять правый из двух центральных стульев, стоящих напротив принца, однако Диара заметила знакомого молодого человека и направилась к Исидору, усевшись неподалёку от него. Заходившие следом девушки рассаживались, следуя полученным указаниям. Идущая последней графинечка, опустив глаза, пересекла весь холл и с удивлением воззрилась на княжну, восседавшую с невозмутимым видом. Оставшаяся без места участница растерянно огляделась и замерла, глядя на камердинера принца. «Что мне делать?» – молили её глаза.

Исидор, не дожидаясь, пока очнётся распорядитель, выступил вперёд и предложил руку несчастной:

– Не волнуйтесь, леди, всё хорошо, – он подвёл девушку к единственному свободному стулу, усадил и шепнул, улыбнувшись: – вам удалось привлечь внимание, теперь главное не теряться.

Графинечка благодарно улыбнулась и шепнула:

– Спасибо, маркиз.

Проделывая обратный путь, Сид подмигнул принцу и подвигал бровями, словно говоря: заметил какая она хорошенькая?

Смущение графини выглядело довольно милым. Кариста понравилась Виттеру, и будь его сердце свободным, он мог бы обратить внимание на эту изящную девушку с плавными движениями и миндалевидными, опушёнными тёмными ресницами глазами. Виттер чувствовал себя обманщиком. Зачем он согласился проводить отбор? Зачем внушил напрасные надежды достойным дочерям первых семейств королевства? Однако отступать было поздно. Принц внимательно посмотрел на каждую из двадцати претенденток и кивнул, отвечая на немой вопрос распорядителя: пора начинать.

Приглашение в отцовский кабинет не удивило Виттера. Разумеется, король недоволен представленным ему списком участниц, допущенных ко второму этапу испытаний. По правилам после церемонии знакомства его высочество имел право отсеять половину претенденток. Так он и сделал, хотя обычно все девушки проходили дальше, ведь невозможно составить объективное мнение по приветственной речи – скорее всего сочинённой нанятым литератором и вызубренной юной участницей отбора. Исидор советовал поступить именно так, в крайнем случае, убрать двух страшненьких и трёх глупышек, не имевших шансов изначально. Принц предпочёл отмолчаться и только хмурился, слушая искренние предостережения друга.