– Милдред решила, и я с ней согласен, – сказал мистер Эмплфорт, – что лучше не говорить слугам вообще ничего. Они могли бы переполошиться, а то и вовсе попросить расчет, и нам пришлось бы потрудиться, чтобы их удержать.

– Наверное, ты прав, – согласился Рональд. – В любом случае, в их обязанности не входит выпроваживать бедную леди из дома. Чарльз, а что такое неподходящее для нежных ушек ты собирался сказать, когда Милдред тебя остановила?

Мистер Эмплфорт задумался.

– Я не совсем понимаю…

– Ну как же, она, можно сказать, задушила в зародыше твою историю. Я спросил: «Кто выносит леди Элинор?» И ты ответил: «Служащие похоронного бюро. Она покидает дом вместе с трупом», – и собирался сказать что-то еще, но тут тебя призвали к порядку.

– А, вспомнил, – сказал мистер Эмплфорт. – Это такой пустяк. Не понимаю, почему Милдред вдруг воспротивилась. Согласно одной из легенд, она покидает дом не вместе с трупом, а в самом трупе.

Рональд озадаченно нахмурился.

– Не вижу особой разницы.

– Сказать по правде, я тоже.

– Женщины – странные создания, – сказал Рональд. – Ну, ладно. До завтра.

Кошка мяукала под дверью в библиотеку. Ее намерение не вызывало сомнений. Сперва она хотела выйти, затем принялась фланировать вдоль окна, требуя, чтобы ее впустили, теперь снова просилась наружу. В третий раз за последние полчаса Энтони Фэйрфилд поднялся из удобного кресла, чтобы выполнить требование кошки. Он мягко открыл дверь – все его движения отличала необычайная мягкость, – но кошка вылетела с такой скоростью, будто он поддал ей ногой. Энтони огляделся. Как бы ему оградить себя от беспокойства, не препятствуя свободе передвижений кошки? Можно было бы оставить открытыми окно и дверь, чтобы животное могло свободно входить и выходить, и, хоть сам Энтони терпеть не мог сидеть в комнате с открытой дверью, он был согласен на такую жертву. Но оставить открытым окно он не мог, потому что тогда дождь испортил бы прелестные шелковые подушки миссис Эмплфорт.

Боже, какой дождь! Не повезло здешним фермерам, подумал Энтони, чей разум всегда занимали злоключения других людей. Посевы так хорошо взошли – он заметил это, когда ехал под солнцем от станции, – а теперь эта внезапная буря все побьет. Он поставил свое кресло так, чтобы видеть окно и кошку, если той вздумается нанести ему очередной визит. Его убаюкивал шум дождя. Еще полчаса, и они вернутся, Мэгги вернется. Он попытался представить их лица – такие знакомые, – но ничего не получилось. Образ Мэгги вытеснил все остальные: ее голова даже гротескно возникла на плечах Рональда в модном костюме. Не надо, чтобы они застали меня спящим, подумал Энтони, получится как-то по-стариковски. Так что он поднял с пола газету и вернулся к кроссворду. «Девять десятых права на имущество», девять букв. Ну, это просто! «Обладание». Обладание, подумал Энтони, надо бы записать. Но карандаша под рукой не нашлось, а вставать ему было лень, поэтому он вновь и вновь повторял про себя: «Обладание, обладание». Слово сработало как усыпляющее заклинание. Энтони уснул и увидел сон.

Во сне он по-прежнему сидел в библиотеке, но была ночь, и каким-то образом его кресло оказалось повернуто в другую сторону, так что он больше не видел окно, но доподлинно знал, что за ним кошка просится в дом, только кто-то – не кто-то, а Мэгги – убеждала его, что не надо ее впускать.

– Это вовсе не кошка, – повторяла она. – Это обладание. Девять десятых права.

Энтони не понимал, при чем тут закон, и обладание, и какие-то девять десятых – речь наверняка шла о жизнях, которых по девять у каждой кошки, – поэтому отстранил Мэгги, подбежал к окну и распахнул его настежь. Снаружи было темно и вообще ничего не видно, и он выставил руку, пытаясь нащупать кошку, ожидая почувствовать под ладонью ее теплую шерсть, но то, чего он коснулся, было вовсе не теплым. И вовсе не шерстью… Он, вздрогнув, проснулся и увидел стоящего перед ним дворецкого. Комнату заливал солнечный свет.

– Ой, Рандл, – воскликнул Энтони, – я, похоже, заснул. Они уже вернулись?

Дворецкий улыбнулся.

– Нет, сэр, но я ожидаю их с минуты на минуту.

– Однако вам нужен я?

– Да, сэр. Пришла юная леди, и я сказал, что хозяев нет дома, но она спросила, можно ли ей побеседовать с джентльменом в библиотеке. Должно быть, она вас увидела, сэр, проходя под окном.

– Это весьма странно. Она меня знает?

– Так она сказала, сэр. У нее довольно забавный говор.

– Ну ладно, пойдемте.

Энтони последовал за дворецким по длинному коридору. Когда они добрались до башни, их шаги гулко застучали по каменным плитам. После прошедшего ливня перед входной дверью образовалась внушительная лужа. Дверь была открыта, лужа блестела на солнце, но никакой таинственной гостьи они не увидели.

– Она только что была здесь, – сказал дворецкий.

– О, я ее вижу! – воскликнул Энтони. – То есть вижу ее отражение в воде. Она, должно быть, стоит, прислонившись к притолоке.

– Так точно, сэр, – кивнул Рандл. – Осторожнее с лужей. Держитесь за мою руку. Надо будет навести тут порядок до их возвращения.

Пятью минутами позже к дому одна за другой подъехали две машины, из которых высыпали участники пикника.

– Мамочки, как тут сыро! – воскликнула миссис Эмплфорт, стоя в дверях. – Что случилось, Рандл? Был потоп?

– Перед вашим приездом все было гораздо хуже, мадам, – сухо отозвался дворецкий, обиженный тем, что его старания со шваброй, тряпкой и ведром получили настолько скупое признание. – Прямо хоть плавай в лодке. Мистер Энтони, он…

– О, так он уже прибыл? Энтони здесь, разве не восхитительно?

– Энтони! – закричали все разом. – Выходи к нам! Спускайся! Где ты?

– Бьюсь об заклад, спит, ленивый чертяка, – заметил Рональд.

– Нет, сэр, – сказал дворецкий, когда общий гвалт поутих. – Мистер Энтони в гостиной, с дамой.

Все удивленно умолкли, а миссис Эмплфорт спросила:

– С дамой, Рандл? Вы уверены?

– Абсолютно, мадам. Хотя, наверное, правильнее будет сказать: с юной леди.

– Я всегда подозревал, что Энтони своего не упустит, – заключил Рональд. – Мэгги, ты бы с ним…

– Так странно, – перебила его миссис Эмплфорт. – Кто это может быть?

– Не вижу ничего странного в том, что кто-то решил нанести нам визит, – возразил мистер Эмплфорт. – Как ее имя, Рандл?

– Она не представилась, сэр.

– А вот это и вправду весьма необычно. Энтони такой добрый, отзывчивый малый. Надеюсь… а вот и он сам.

Энтони шел к ним по коридору, улыбаясь и помахивая рукой. Как только приветствия и рукопожатия завершились, миссис Эмплфорт сказала:

– Нам сообщили, что у вас гостья.

– Да, – кивнул Рональд. – Боюсь, мы вернулись не вовремя.

Энтони рассмеялся и как будто немного смутился.

– Поверьте мне, вовсе нет, – сказал он. – Вы, можно сказать, спасли мне жизнь. Она говорит на таком причудливом диалекте, когда вообще говорит, и я уже исчерпал все темы для светской беседы. Но она весьма любопытная особа. Пойдемте, и сами увидите. Я оставил ее в библиотеке.

Вся компания направилась следом за Энтони. Перед дверью в библиотеку он остановился и сказал миссис Эмплфорт:

– Может, я войду первым? А то вдруг она смутится, увидев столько людей. – Он вошел, и через пару секунд они услышали его встревоженный голос: – Милдред! Ее нигде нет! Она исчезла!

Даже после чая главной темой разговоров оставалась таинственная гостья Энтони.

– Ничего не понимаю, – повторял он уже в который раз. – Окна были закрыты, а если бы она ушла через дверь, мы бы ее увидели.

– Что ж, Энтони, – строго произнес Рональд, – давай-ка еще раз послушаем эту историю. И помни, тебя обвиняют в том, что ты тайком от хозяев привел в дом женщину сомнительной репутации. Далее обвинение утверждает, что, когда ты услышал, как мы тебя звали (напоминаю, что мы кричали, не щадя глоток, но ты показался не сразу), ты вытолкал ее в окно и вышел к нам, сопровождая свое появление робкой улыбкой и вялой жестикуляцией. Тебе есть что сказать в свое оправдание?