Тем не менее, час проходил за часом, ночь сменилась утром, а со стороны хомо, кроме как подрыва рельсов, не было никаких движений. Некоторые даже заговорили, что это всё ошибка и что зря они всю ночь паниковали, но Макгрегор в ответ только хмурился. Как всегда, старый дипломат оказался прав…

К десяти часам утра на площади возле Дома Совета собралась огромная толпа. По большей части она состояла из молодых ребят 16–18 лет, однако хватало и более взрослых мужчин и женщин. Ровно в десять часов на свеженькую, сияющую лаком трибуну, стоявшую перед толпой, взошёл епископ Ручкин. Со скорбным лицом оглядев собравшихся на площади людей, он заговорил:

— Братья и сестры! В этот тяжелый час я стою перед вами… и не нахожу слов утешения и поддержки. — Разнёсся по площади усиленный динамиками голос священника. — Невозможно подобрать слова, если тебя ударил в сердце человек, которого ты считал близким.

Сделав драматическую паузу, епископ еще раз оглядел притихшую толпу.

— Когда я впервые появился в Сити и произнес слова «Мутант вам не друг», многие осудили меня. «Мы росли с ними на одной улице, мы учились с ними в одной школе, мы ходим с ними в одни магазины, кино и рестораны. Как они могут причинить нам вред?» — говорили мне. И я засомневался! — в этот момент голос Альфреда Карловича предательски дрогнул. — «Неужели действительно есть место, где хомо и мутант могут жить в мире?» — подумал я. «Неужели действительно есть мутанты, способные не только разрушать, но созидать?».

Оставив эти вопросы ненадолго висеть в воздухе, епископ вдруг резко рубанул воздух рукой:

— Нет! Нет такого места! Нет таких мутантов! Вчерашние события показали нам всю горькую правду! Мутанты — существа злобные и агрессивные, способные лишь насиловать, грабить и убивать. Нет в них души, нет в них искры божьей! ПОСМОТРИТЕ!!!

Выкрикнув последнее слово, которое тяжелым камнем упало на площадь, священник повелительным жестом указал на стоящий неподалёку автозак. Немногим ранее стоявшие в первых рядах люди активно обсуждали его роль, но сейчас все разрешилось. Из распахнувшейся дверцы одного за другим стали выводить мутантов. Избитые, покрытые запекшейся кровью, в разорванной полицейской форме, они выходили из автозака и подталкиваемые в спину охраной, взбирались на помост рядом с трибуной.

— Вчера ночью эти нелюди ударили нас в самое сердце! — не дожидаясь, пока все заключенные займут место на помосте, продолжил епископ. — Дождавшись, когда городской Совет соберется вместе, чтобы мирно решить этот конфликт, они сначала выпустили по Дому Совета две ракеты, а потом устроили внутри перестрелку, в которой погибло множество ни в чём неповинных людей!

Глядя на стоявших перед толпой мутантов (а то, что каждый из них является мутантом, видели все), внимательный человек мог бы заметить, что следы побоев несколько застарелы, а полицейская форма почти на всех сидит весьма… криво. Кому-то она была явно мала, кому-то — велика, а кому-то просто не подходила по фигуре. Однако собравшихся не интересовали подобные мелочи. С яростью и отвращением они смотрели на тех, кого ещё месяц назад называли соседями, друзьями и даже братьями.

— Что хуже всего, в своей звериной ярости они убили единственного человека, который верил в них до конца! Все вы знали Главу Департамента водных ресурсов, Михаила Семёновича Ходынкова! — В этот момент по площади прошёлся недовольный ропот и священник взял небольшую паузу, дожидаясь, пока он утихнет. — Да, этот светлый и чистый человек до самого конца верил в мир между хомо и мутом! От него отвернулись друзья и коллеги, от него ушла жена, уехав в другой город вместе с детьми, его стали презирать и ненавидеть — но он продолжал верить! И что же случилось? Чем эти звери отплатили ему за его веру?

Народ вновь загудел, на этот раз озадаченно.

— А я вам скажу! — яростно заявил епископ, повышая голос. — Они воспользовались его верой, как приманкой! И на эту приманку они собрали городской Совет и уничтожили его!!!

Ропот усилился, в нем отчетливо ощущался нарастающий гнев.

— И я спрашиваю вас, достойны ли эти звери веры такого чистого и светлого человека?

— Нет! — послышались из толпы первые выкрики.

— Я спрашиваю вас, достойны ли они прощения за свои злодеяния?

— Нет!! — выкриков стало больше.

— Я спрашиваю вас, будем ли мы терпеть дальше творимый ими беспредел?

— НЕТ!!! — в этот раз ответила вся толпа.

— Так возьмемся за оружие, братья и сестры, и очистим этот город от скверны!!!

— ДА!!! — взвыла толпа, напирая на линию полицейских перед трибуной. В стоящих на помосте мутантов полетели камни и пластиковые бутылки, наполненные водой. Несколько мутов упало, некоторые даже скатились с помоста, но окружавшие их охранники даже не сдвинулись с места.

Стоя на трибуне, священник с едва заметной улыбкой рассматривал свою паству. Выждав пару минут, он вскинул руки вверх и снова повысил голос:

— ЛЮДИ! Послушайте меня!

Поток метательных снарядов постепенно утих, а толпа неохотно переключила свое внимание на оратора.

— Даже в это нелегкое время у меня есть для вас хорошая новость!

Площадь стихла, вслушиваясь в слова Ручкина.

— Хоть эти грязные твари и пытались уничтожить весь Совет, но благодаря Божьему проведению, им это не удалось! Из-за неисправности электромобиля Глава Департамента информации не успел приехать к началу заседания, тем самым избежав гибели. И сегодня, не смотря на всю опасность своего положения, он пришёл сюда, к вам, чтобы высказать слова поддержки! Сергей Александрович, прошу вас!

Сделав приглашающий жест рукой, епископ вышел из-за трибуны и на его место поднялся статный пятидесятилетний брюнет. Увидев знакомые благородные черты лица и эспаньолку, толпа взорвалась приветственными воплями. Господин Лайкин по праву считался самым известным и популярным человеком в городе, поскольку был не только советником, но и вёл еженедельное ток-шоу на городском TV-канале, в котором поднимал различные острые вопросы как локального, так и глобального масштаба. Смотревшие шоу знали, насколько богата мимика советника Лайкина. Его лицо с легкостью передавало злость и радость, ехидство и серьёзность, печаль и восхищение… Сегодня оно было исполнено искреннего горя.

— Друзья мои! — начал Глава Департамента информации, когда утихли овации в честь его появления. — Воистину, сегодня день скорби. Поэтому прежде, чем я продолжу, хотелось бы почтить минутой молчания всех тех, чьи жизни были потеряны в результате этого бесчеловечного акта террора. Помолимся, друзья мои.

После этого Лайкин замолчал и потупил взор. Вслед за ним затихла и площадь. Кто-то опустил глаза и шевелил губами, повторяя слова молитвы, кто-то яростным взором сверлил шатающихся на помосте мутантов. Затем, словно по таймеру, советник вновь поднял голову и из динамиков вновь раздался его отлично поставленный голос.

— Жители Сити! Сограждане! Друзья! Вчера мы понесли тяжелые потери. Практически весь городской совет погиб в ходе террористической атаки. Компетентные органы сейчас пытаются установить личности погибших, но уже сейчас известно, что мы потеряли таких выдающихся людей, как Главу Департамента водных ресурсов Михаила Семёновича Ходынкова, Главу Департамента промышленности, Семёна Ивановича Бергера, Главу Департамента медицины, Василису Константиновну Лыкову… — скорбным голосом Лайкин перечислял имена советников, запнувшись на последнем. — … И моего близкого друга, мэра нашего города, Алана Дикенсона.

Промокнув уголки глаз белоснежным платком, он сделал небольшую паузу. Когда же Сергей Александрович опять заговорил, голос его посуровел.

— К сожалению, мы не знаем, остался ли кто-то еще из Совета в живых — большинство тел слишком обезображены и не подлежат опознанию. Возможно, кто-то, также как и я, опоздал на заседание, но сейчас прячется, справедливо опасаясь за свою жизнь. Если такое действительно произошло, мы постараемся их отыскать и защитить от нападения террористов. Пока нам приходится исходить из того страшного факта, что я единственный из Совета, кто остался в живых. И в силу этих обстоятельств, я вынужден занять кресло мэра до тех пор, пока мы не сможем избрать новый Совет и нового мэра.