— Ну хорошо… — Алексей вновь взглянул за окно. — А едем-то куда? Машину вашу наверняка в розыск объявили. Не опасно?

— Этой дорогой сейчас мало кто ездит. Там, в начале, мост на ремонт закрыли. Основной поток по федеральной идет. Да мы почти добрались уже, — пояснил водитель. Но покосился на командира и замолчал.

— Через пару километров пересядем, — решил озвучить свой план тот. — Эту сжечь придется. А там и До Посада недалеко.

— Какой посад? — не понял Алексей. — Где это?

— Привет, — ответно удивился Николай. — Сергиев посад. Не слыхал?

— Погоди, погоди… — напряг память Алексей. — Это Загорск, что ли?

— Ну да. Так раньше назывался. Его в девяносто первом переименовали, — подтвердил Дмитрий. — Я там шабашку нашел. Приятель помог. Временную, конечно, и платят копейки, но хоть что-то.

— Квартиру сняли. Хозяйка пьющая, из своей норы не вылазит. День с ночью путает. Может, и удастся пересидеть. Но долго не выйдет. Мы ведь не по этой теме. Прятаться нас не учили. Скорее наоборот — ловить и нейтрализовывать.

— И чует мое сердце, тех, кто вас искать станет, тоже, — пробормотал едва слышно Алексей, а вслух сказал совсем иное: — Зато меня учили.

Тем временем машина сбавила ход и свернула с трассы на едва заметную просёлочную дорогу. Проехав еще метров сто, водитель загнал искалеченный джип в заросли густых высоких кустов, заглушил двигатель.

— Вы идите, я догоню, — распорядился Николай, вынимая из багажного отделения за пассажирским креслом канистру. — Дело закончу и подтянусь.

— Оружие и камуфляж снять, упаковать, и спрятать. Ежик — это на тебе. Место мы с тобой заранее выбрали. Ты отвечаешь. Замаскируй, запомни ориентиры. И присоединяйся к остальным, — приказал Николай и принялся деловито откручивать тугую крышку пластиковой емкости.

Место, где стояла вторая машина, небольшой потрёпанный жизнью фольксваген, оказалось недалеко. На небольшой, окружённой со всех сторон зарослями полянке.

Водитель нажал кнопку сигнализации, открыл успевший покрыться толстым слоем пыли багажник, вынул большую сумку.

— В темпе переодеваемся, барахло обратно, стволы протереть, обоймы вынуть, и тоже в сумку, — распорядился он, следуя приказу командира.

Пока спутники Алексея переоделись в гражданскую одежду, состоящую по большей части из непритязательных джинсов и неброских курток, он смог разглядеть их получше.

Глядя со стороны, он отметил, что все они довольно худощавы. Не слишком высокого роста, собранные, с неуловимой похожестью в скуластых, обветренных лицах и с короткими стрижками.

— Ну да… — вспомнилось вдруг Алексею услышанное давным-давно откровение одного из ветеранов службы: — Боец спецназа должен быть худой, жилистый и злой. Тогда он и товарищам, случись его на себе тащить, не обуза, и не объест, если придется экономить харчи.

Тогда это прозвучало как шутка, однако сейчас Алексей уже не был в этом так уверен.

Шли вторые сутки их пребывания в меленькой, до невозможности запущенной квартирке. Отклеившиеся обои, с пятнами от неоднократных потопов на потолке, висящей проводкой, коричнево-черной ванной в окрашенном темно-синей масляной краской совмещенном туалете.

Атмосфера запустения и разрухи, которой было пропитано их временное пристанище, ничуть не способствовало поднятию и без того находившегося на минимуме настроения постояльцев.

В первый же день “лежания на матрасах” Николай обрисовал ситуацию, категорически запретив нарушать установленные им правила. А именно, выходить из помещения, шуметь и предаваться унынию.

Однако, как заметил Алексей, если первые два пункта исполнялись всеми безукоризненно, то справиться с последним его “сокамерникам” удавалось с большим трудом.

“Если так пойдет дальше, то нервы у них точно не выдержат. Сидеть в замкнутом пространстве, не имея надежды на лучшее, — удовольствие сомнительное. И, судя по всему, момент, когда случится срыв, уже совсем недалек".

Поэтому уже на третьи сутки вынужденного затворничества, проснувшись заранее, он вызвал командира в кухню и задал простой и незатейливый вопрос — имеется ли у того хоть какой-то план по решению возникшей проблемы.

— Ждать нужно, — невозмутимо отозвался Николай, но что-то в его голосе не понравилось Алексею, ставшему за годы руководства крупной фирмой тонким психологом.

— Мне кажется, что ты просто не знаешь, как поступить, — решительно заявил Алексей. — Ни ты, ни твои ребята пока не очень рискуете. Машина сгорела, мои конвоиры вас не опознают. А что касается гипотетической угрозы со стороны криминала, то это совсем другая история.

— Что ты хочешь этим сказать? — скрестил руки на груди Николай.

— Я думаю, что ты никак не можешь решить, что делать со мной, — рубанул Алексей. — Я — единственная проблема для вас. И не удивлюсь, если не сегодня, то завтра твои напарники решат, что от меня нужно избавиться. И тогда можно будет вздохнуть свободнее. Я прав?

— Частично, — Николай повернулся к окну, взглянул на заваленную мусором помойку возле забора, вздохнул. — Если бы всё было только в этом… Поверь, я, конечно, не монстр, но если бы имел твердую уверенность, что с твоим исчезновением все проблемы кончатся, то… — он не закончил, но все было ясно и так.

— Дело в том, что я не знаю, как жить дальше, — наконец произнес он вполголоса. — Пять лет эти парни выполняли мои приказы. И я был уверен, что они не подведут. Прикроют, если потребуется. Вынесут из-под огня. Не бросят. Но и они знали… — он сбился, махнул рукой, словно подбирая слова. — Они верили мне. И в тот раз тоже… Если бы я приказал — они бы пошли на штурм. Но я отказался. А вот теперь они смотрят на меня и ждут. Ждут, что я смогу им помочь. С их проблемами, с работой, смогу наконец как-то наладить их, разрушенную моим решением, жизнь. А у меня нет для них никакого ответа.

Он повернулся к напряженно слушающему его Алексею: — Поверь, если бы это смогло помочь, я мог бы решить с тобой еще там, в ангаре. И свалить всё на бандитов. А что потом? Атос, которому кровь из носа нужны триста тысяч, попытался бы найти их любым способом. И, скорее всего, уже лежал бы с простреленной головой. Ежик ушел бы в глубокий запой. На неделю, на две. Не знаю. Потом от него ушла бы жена. А потом он сдох бы где-нибудь на чужой хате от паленой водки. Вот и все перспективы.

— Про себя почему ничего не сказал? — выслушав откровенное признание Николая, спокойно спросил Алексей.

— А я бы застрелился, — произнес тот без каких-то эмоций в голосе. — Может быть, перед этим еще кого-нибудь завалил. Из тех, кто заслужил. Но это уж, как пойдет.

— … И вообще, этот горький катаклизм, который я тут наблюдаю… — процитировал Алексей цитату из старого, советских времен перестроечного фильма. — Знаешь, есть у меня одна идейка… Но это позднее. А пока будет просьба. Сгоняй в Москву. Там мне на Казанском вокзале должны одну посылочку оставить. В камере хранения. По моим подсчетам уже должны привезти. Номер ячейки три тройки. Номер кода: Один, девять, девять, ноль.

— Сразу хочу предупредить — ничего ценного. Для тебя или для кого-то другого. Но, если все сделаешь, я попробую твоим ребятам помочь. Ну попытаюсь. Сам, по известным причинам, этого сделать я не могу. Приходится просить. И вот еще… если не затруднит. Возьми в аптеке несколько лекарств. Список я составлю, — он почесал в затылке: — И последнее. Точно последнее. Купи ноутбук. Неважно какой. Главное, чтобы можно было отсюда выйти в интернет.

— То есть еще и симку, и роутер… — едва сдержался от колкости Николай.

— Слушай, я же не просто так. Для дела, — обезоруживающе улыбнулся Алексей. — И деньги за него тебе отдам, если ты об этом.

— Ладно, разберемся. Но это все? — Николай испытующе глянул на собеседника. — Точно поможешь?

— Постараюсь, — вновь улыбнулся Алексей. — Не привык обещать заранее. Но и зря обещать не привык. Так что попроси парней потерпеть еще немного. И сам не глупи. Глядишь, и прорвемся.