"Если он и дальше будет продолжать работать с таким похвальным усердием — имеет смысл назначить его исполнительным директором без дурацкой приставки ИО".

Он пробежал глазами другой документ, пришедший в его адрес последним, и огорченно покачал головой.

“А все из-за моей глупой самоуверенности, — огорчился своей оплошности Алексей. — Вместо того, чтобы сломя голову нестись в другой штат, устраивать глупые игры с полицией Иллинойса, нужно было просто дать указание специалистам в компьютерном отделе фирмы, которые без особого труда выяснили бы все про моего старого приятеля, так ловко заставившего поверить ему".

Генерал-лейтенант Демьянов был уволен с занимаемой им должности приказом Президента в марте две тысячи восьмого года с обтекаемой формулировкой, за которой крылось крайнее недовольство потерявшим чувство меры в использовании служебного положения старшим офицером спецслужб. Какие именно злоупотребления были выявлены у проштрафившегося генерала, аналитики, ограниченные временными рамками составления служебной записки, обнаружить не смогли, однако отыскали неявные намеки на угрозу возбуждения уголовного дела по статье о превышении должностных полномочий и незаконном использовании служебного положения. На языке новорусского чиновного сленга это означало как минимум угрозу очутиться за решеткой минимум на пять лет.

Очевидно было, что опальному генералу пришлось приложить немало сил и средств, чтобы смягчить формулировку и увернуться от карающего меча фемиды.

Однако молодой отставник сумел отыскать себе неплохое место и на гражданке. Он устроился на работу в крупный финансово-инвестиционный холдинг. Заместителем директора по безопасности.

— Усы даром не сбривают… — произнес Алексей, окончив читать. — Не будем посыпать голову пеплом, а постараемся сделать из случившегося вывод, и не повторять подобное в будущем. А пока… неплохо было бы выяснить, что заставило целого начальника безопасности крупной фирмы заняться столь неблагодарным делом. Ну не мог же он на полном серьезе решить, что стоит только вывезти хозяина фирмы в Россию и пригрозить долгим сроком, как тот немедленно перепишет на него все свои активы. Ладно генерал, он в финансовых вопросах явно не слишком хорошо разбирается. Но ведь у него, как у руководителя такого уровня, наверняка, была возможность проконсультироваться с более компетентными людьми. И тогда он мог бы понять, что при нынешних условиях ведения бизнеса в Штатах его попытки заведомо обречены на провал. И дело вовсе не в том, что главный акционер не может распоряжаться всем пакетом акций единолично. Финансовая политика фирмы такого уровня имеет трехкратную страховку от подобных попыток завладеть её активами.

— Так что же ты хотел? — в задумчивости произнес постоялец роскошного номера, глядя на экран ноутбука. — Если предположить, что здесь сработал не фактор личной заинтересованности, то что?

“ А не мог генерал выполнять чье-то поручение? — мелькнула в голове Алексея случайная мысль. — Так, так… а кто мог отдать его? И, кроме того, санкционировать наверняка немалые затраты на подкуп специалистов из криминалистической лаборатории, подменивших отпечатки и ДНК? Не исключено, что платить пришлось и за лоббирование запроса об экстрадиции. Да мало ли кому еще. Плюс оплата поездки в Штаты. Проживание. Сомневаюсь, что у отставного генерала есть такие средства. Иначе какой интерес ему просиживать штаны на поистине генеральской должности зама по безопасности, издавна считающейся почетной синекурой для высокопоставленных чиновников спецслужб".

"А не могло это быть спланированной акцией против самой компании?" — возникла логическая цепочка в рассуждениях главы холдинга.

Алексей вновь открыл почтовый браузер и быстро напечатал короткий запрос.

— Вот мы и узнаем какой такой Сухов, — недобро пробормотал он, отправив сообщение адресату.

В ожидании ответа Алексей прошелся по скрадывающему звук шагов ковровому покрытию номера, обставленного неброской, но качественной мебелью в мягких кофейных тонах.

Хотя имевшего дело со многими отелями мира бизнесмена слегка покоробила навязчиво кичливая роскошь холла гостиницы, обставленного исключительно бездарным дизайнером, очевидно взявшем за основу своего творения старорусский ампир, а особенно грифон с зажатой в когтистых лапах арфой, сам номер, в котором, к его радости, отсутствовал местечковый кич в виде красных ковровых дорожек и позолоченных дверных ручек, пришелся по душе.

“А впрочем, тот факт, что после исчезновения Алексея прошла уже неделя, а никаких угроз со стороны американских спецслужб для деятельности фирмы не последовало, говорило о том, что все сказанное генералом на встрече с бывшим разведчиком было ложью. Даже без этой справки".

"Однако кому-то вся эта маскарадная история все же понадобилась?" — пытался он отвлечься от мыслей.

"Пока не будет конкретики, это все пустая трата нервов и сил", — пришел к выводу Алексей.

Он вновь приблизился к громадному, во всю высоту стены, окну номера, закрытому прозрачной кисейной шторой, взглянул в открывшийся перед ним красочный пейзаж ночного города, так разительно отличающийся от оставшейся в памяти той, старой Москвы, из которой он улетел в мае девяностого года. Сначала в Стамбул, оттуда в Египет. Там-то и произошло превращение молодого лейтенанта Алексея Коренева в начинающего бизнесмена Алекса Шона, который, поехав на экскурсию в питомник крокодилов, на свою беду, решил прогуляться в опасной близости от барьера с кровожадными рептилиями.

"Да, разведка — это не только светские рауты и приемы. Это еще и кровь. Кровь и обман. И прав тот автор романов про знаменитого шпиона, который сказал, что в разведке нечего делать наивным идеалистам".

"Изменилась Москва…" — вновь подумал Алексей и вдруг вспомнил, как он, молодой, наивный выпускник престижного вуза, мечтавший сделать карьеру в МИДе, получил внезапное приглашение посетить расположенное на Лубянской площади здание.

"Горько признавать, но Ольга оказалась права, когда порвала с ним после того, как узнала, что он принял предложение улыбчивого хозяина кабинета на третьем этаже этого дома".

"Наверное, у нее все хорошо. Семья, муж, дети. Может, даже и внуки. Кто знает. Она ведь вышла замуж уже через полгода после их размолвки. Тогда ей было двадцать… сейчас сорок два. Нет, пожалуй, для внуков еще рановато, — с легкой печалью усмехнулся Алексей. — А мне уже, наверное, и поздно заводить семью. Там, ежедневно держа где-то на задворках памяти возможность в любой момент оказаться в лапах спецслужб, строить семью было просто глупо. Подвергать угрозе ни в чем не повинных детей и жену? Им ведь пришлось бы остаток дней жить с клеймом. Это, конечно, не ЧСИР тридцатых, но жить нормально им бы и там не пришлось".

"Может, стоит попробовать отыскать ее? — с какой-то внезапной робостью подумал вдруг Алексей. — Нет, просто взглянуть. Просто убедиться, что с ней все в порядке".

Звук, сообщивший о появлении в почтовом ящике нового письма отвлек от меланхолических воспоминаний.

Алексей прочитал ответ на отправленное сообщение, подумал, перечитал еще раз, чтобы удостовериться, что он все правильно понял, и торопливо набрал намертво впечатанный в память номер видеосвязи своего брокера.

Собственно брокерская компания, которая обслуживала фирму, была довольно крупной и имела вполне серьезную репутацию, однако умудрённый деловым и жизненным опытом Алекс установил тесный контакт с одним из ведущих специалистов этой компании и надеялся прояснить возникшее недоразумение с минимальной тратой времени.

— Хай, Алекс, — отозвался после недолгого ожидания голос агента. — Рад, что ты наконец вышел на связь, — добавил он, опустив обязательный в их нечастом общении вопрос — “как дела?”

— Добрый день, Майкл. Как ты, в порядке? — автоматически произнес Алекс заготовленную фразу и настороженно замолчал. Слишком уж необычным было начало их разговора.