Прилив исчез, едва ощутимые сейчас сложновоспринимаемые вибрации совсем прекратились, вокруг старика ничего не происходило, только туман стелился, накатывал волнами откуда-то сверху, обрывался в пропасть. Никола Иванович расслабился, потом попытался сосредоточиться, стерев с лица ладонями усталость, снова расслабился, но все было тщетно. Потом старик просто понял, что ему сегодня не хочется создавать привычную для работы обстановку, поэтому и на изменения настроиться не получается. Вздохнул.
«Что-то я часто вздыхаю» – подумал, с сожалением посмотрел вверх – сил на создание Солнца уже не оставалось.
«Надо хоть туман разогнать, что ли». Туман действительно начал развеиваться, горы разрастались в высоту и в стороны, пока не проглянула черная бесцветная пустота, не вызывающая никаких эмоций.
– Э-э-э, нет. Так не пойдет! – Туман у видимого предела сгустился, скрывая изнанку картинки. – Вот так! Устал чего-то я сегодня.
Здесь не было на самом деле ни вчера, ни сегодня, не было сна и яви, но старик все мерил привычными издавна категориями.
– Зря ты, Никола Иваныч, жалуешься. Нету тут никакой усталости, ни ментальной, ни физической, просто осознание свернется до одномерного состояния, а потом еще и силы тратить на выход. Чем висеть в пространстве растением, ты лучше поразмышляй. – Руки старика привычно огладили сидящий ровно старенький комбез, задвигались, делая кистевую зарядку-разрядку. Неожиданно перед сидящим в кресле стариком возникла умка-раскрывашка, судя по всему, когда-то современная модель с голограмматором и большим объемом памяти. Старик довольно ухмыльнулся. Умка чуть повернулась в пространстве и стало видно, что это только корпус с рядами кнопок, а за потрескавшимся экраном отсутствует задняя стенка, да и естественной начинки внутри не было – гаджет был безнадежно поломан.
– Стой-стой! Виси ровно! – Умка, чуть дернувшись, замерла в пространстве. На экране возникла светлая точка, медленно увеличиваясь, по экрану пошли черно-белые пульсирующие кляксы, исчезли, появились вновь. – Сейчас мы тебя разгоним, это недолго.
Три месяца назад в осознание Николы Ивановича проникло само время, и точкой отсчета явилась неизвестно как и откуда проникнувшая в закрытый иншмир кристалла информация. Ее невозможно было понять, почувствовать, представить и осмыслить, но она появилась – это было несомненно. Сначала привычный мир резко в доли секунды расширился до невообразимых размеров, и тогда Никола Иванович чуть не сошел с ума – осознание вселенской пустоты, где не было ничего, кроме размера, казалось подобием удара током. Неподготовленному к такому, запертому теплящейся искоркой где-то позади несуществующих глаз полусонному, апатичному «я» произошедшее, пусть пока и непонятное и непознаваемое, послужило откровением. Вместе с осознанием возможности думать и анализировать Никола Иванович в первые секунды испытал и удивление – прямо перед взором проявилась из пустоты такая родная до боли плетеная хижина, покрывающая известный арктический домик, где высоко в горах и жил когда-то никому не известный Никола Иванович. Видение мелькнуло и исчезло, и только много позже старик понял, что он может материализовывать, в известной степени, нужные объекты. Себя представить и зафиксировать представленное получилось легко и сразу, а вот поменять вскоре надоевший обветшалый орбитальный комбез на другую одежду, так и не удалось. Создать столь сложный объект как хижину тоже больше не удалось, а практическую пользу от этого, кроме как потрогать шершавую поверхность созданных веток и испытать при этом удовольствие, старик не нашел. Зато научился перемещаться по бескрайнему иллюзорному миру, попутно расширяя мир внутренний – память раскрылась полностью, а способность творческого анализа в человеке, всю жизнь стремившегося развивать эту способность, превзошла все ожидания.
А полтора месяца назад проявилось еще одно откровение, поистине глобальное. Никола Иванович вспоминал как его после удачной разработки нейрошлема, с наложенными разной природы ПЛ-контурами (по сути, просто наведенными полями Ливита), пригласили на закрытое совещание Совбеза. Тогда обсуждались сложности установки генератора, создающего и редуцирующего регулируемые вневременные контуры ПЛ-полей. Проблема была в том, что генератор должен был быть установлен не просто на космическом корабле, а еще и внутри ливитного кокона, и, естественно, результат был непредсказуем. Сам Ливит тогда считали просто веществом, контактов с ним не было ни у кого, кроме единственного «ливитера» Николая, да и то взаимодействие контактом назвать было сложно. Нейрошлем мог бы помочь, но это было очень опасно, само изделие в единственном экземпляре было под строжайшим запретом. Никола Иванович вспоминал слова Николая: «Использовать ПЛ-нейрошлем – это как собрать из всей доступной физической массы огромный гвоздь и забивать его, используя квантоум как молоток, в воздушный шарик многомерности пространства-времени, зная о том, что горизонт событий уже пройден и перерождение никогда не позволит вернуться к истоку, а только продолжит движение».
Переживая ранее испытанные состояния работы в нейрошлеме и анализируя эмоции, Никола Иванович уловил некую схожесть состояний с существованием своего энергоряда в квантоумном кристалле. Дальнейшие размышления побудили старика совместить ментальнось реальных настроек энергоряда, осознаваемую в контурных полях ПЛ-нейрошлема с ментальностью настроек дубль-энергоряда, навсегда оставшегося без своего прототипа и даже без физического тела. Процесс оказался сложным, понимание происходящего пришло не сразу. А результат анализа энергоряд Николы Ивановича просто не сразу заметил. Оказалось, что изменить свой энергоряд, свое сознание, точнее осознавание, уже измененного состояния в отсутствии тела и связи с окружающим миром довольно легко. Гораздо сложнее оказалось вернуть настройки или потоки энергий в привычное состояние. А это было необходимо, в процессе ментального путешествия сквозь мерности сознания существовала опасность потерять связку с самим собой, забыть даже смысл эксперимента. Усугублять Никола Иванович не рискнул и прервал погружение, да и для решения насущных задач этого было достаточно.
«И правду говорили древние, что человек – это целая Вселенная. Это вам не наведенные иллюзии, не навязанная энергоряду виртуальность – это погружение энергоряда, точнее его дубля, в другие миры, создаваемые всеми возможными сознаниями в Едином инфополе Вселенной», – старик вспоминал, как и не зная зачем, четко проговаривал мысли, наверное, это помогало выйти в реальность, точнее в основной для энергоряда иншмир. Несколько последовательных изменений настроек энергоряда и опытных погружений дали возможность понять, что происходит.
Никола Иванович увидел и услышал, точнее просто воспринял происходящее в реальности, видимо, где-то совсем недалеко от места нахождения квантоумного кристалла, куда когда-то давным-давно был помещен энергоряд старика. Реальность прорвалась в закрытый иншмир благодаря не только знаниям и способностям Николы Ивановича, а еще и тому, что с блоками кристаллов, судя по всему, что-то происходило, но сути происходящего Никола Иванович не понял. Работа явно не была направлена на пробуждение или контакт с находящимися в хранилище, в состоянии покоя несколькими тысячами подвергшихся давнему эксперименту. Да и кто бы и зачем это делал – научное сообщество было убеждено в бессмысленности таких попыток на данном этапе развития скопянской науки, почему и погруженных в накопители энергорядов оказалось так мало. Как бы там ни было, а реальность прорвалась в иншмир Николы Ивановича, и он, придав собственному энергоряду нужные настройки и состояния, уже несколько раз воспринимал происходящее. Сообщить о себе он не мог никак, но это не вызывало беспокойства – мудрый старик был уверен, что всему свое время и когда-нибудь и эта задача в какой-то мере окажется решена. Беспокойство вызывала сама реальность за пределами иншмира – странная до глупости.
