И сделать с ними все, что ему только вздумается.

Сережа сглотнул и осторожно почесал Вене животик двумя пальцами. Вена приоткрыла глаза, сонно проморгалась, уставилась на него и запищала активнее — осознанно и откровенно испуганно.

— Тш-ш, — все еще сипло с отвычки шикнул Сережа и, повинуясь порыву, поднес пальцы к ее крохотной мордочке. Вена смешно зашевелила носом, принюхиваясь, уловила знакомый запах и почти моментально успокоилась. Она все еще смотрела на Сережу с подозрением, но больше не голосила.

Сережа снова почесал ей живот, и Вена растопырила лапки и завиляла хвостом.

— Уф? — вопросительно тявкнула она. Сережа неловко подхватил ее под спинку и взял на руки. Очень хотелось вдоволь ее потискать или поиграть в оставленный Олегом носок на веревочке, но разбудить ее окончательно значило разбудить всю свору. Так что Сережа устроил Вену лапками вверх у себя на прижатом к животу предплечье и продолжил чесать ей пузо и грудку. Когда Вена окончательно расслабилась и сонно засопела, Сережа вернул ее в к брату и сестрам. Лисята, казалось, спали, вплотную прижавшись друг к другу, но как-то растеклись, и Вена вписалась в коробку как последний кусочек пазла в почти собранную мозаику.

Сережа позволил себе несколько минут позалипать, как они сопят и размеренно дышат почти в унисон. Такие крохотные, такие нежные. Такие его. Он убеждал себя, что это только чтобы окончательно прийти в себя, но по правде ему просто нравилось на них смотреть. Вот так, человеком. Лисье зрение было острее, но сейчас все краски виделись в разы ярче и сочнее.

Когда он все же поднялся и глянул на часы, тело ощущалось почти как раньше: своим собственным, покорным. С отъезда Олега прошло уже двадцать минут, и надо было поторапливаться.

Следующим в Сережином списке обязательных вещей шел пункт “хорошенько осмотреться”, и он немедля к нему приступил. Дом оказался крошечным — скорее сторожка, чем чья-то загородная резиденция: помимо спальни и кухни комнат не было. Зато нашелся погреб, которым Олег явно не пользовался — на покрытых пылью и паутиной полках сиротливо стояла пара банок с непонятными закрутками лохматых годов — и такой же пыльный заброшенный чердак, на который Сережа только глянул с шаткой лестницы и не стал соваться дальше. А вот в спальне Сережу ждал неприятный сюрприз. По детдомовской привычке он первым делом обшарил самые очевидные нычки — под подушкой и матрасом. Стоило сунуть руку поглубже, как он нащупал что-то холодное и твердое.

Затаив дыхание, Сережа извлек на свет и уставился на тяжелый черный пистолет. Он не особенно разбирался в оружии, но пистолет выглядел самым настоящим, боевым. Сережа на пробу сжал его в руке и неуверенно коснулся указательным пальцем спускового крючка.

А твой новый друг не без скелетов в шкафу, хмыкнул внутренний голос, и Сережа поспешно вернул пистолет на место, пытаясь так же затолкать поглубже проснувшуюся тревогу.

Тревога под матрас заталкиваться не желала.

С другой стороны, продолжил внутренний голос откровенно примирительным тоном, если бы после всего пережитого у тебя была возможность обзавестись оружием, неужели ты бы ею пренебрег?

Пришлось нехотя признать, что нет, не пренебрег бы.

То-то же, удовлетворенно кивнул внутренний голос, и они, сойдясь во мнении, продолжили осмотр.

Помимо пистолета в спальне обнаружился лэптоп. Незапароленный, что было несомненным плюсом, но без доступа к сети. Сережа чертыхнулся и пробежался по рабочему столу: папка с фильмами, папка с книжками, пара простеньких стрелялок, куча мусора, который без спроса ставится, если любишь попиратить. Ничего интересного. Сережа походил по дому, даже снова поднялся на чердак, так, для успокоения души, но ничего похожего даже на самый слабенький вайфай так и не обнаружил и положил лэптоп ровно на то место, с которого взял.

Чтобы отвлечься и заглушить сосущее под ложечкой ощущение разочарования, он пошарился по полкам платяного шкафа, но опять не обнаружил ничего криминального. Стандартный набор: белье, футболки, штаны. Соблазн одеться, хотя бы на полчаса, чтобы окончательно почувствовать себя полноправным человеком, был велик, но Сережа его поборол — время было на вес золота. Прошел уже почти час, и по-хорошему надо было обернуться обратно и не испытывать судьбу, но был еще один соблазн, которому Сережа воспротивиться не мог ну никак.

Прихрамывая, он вернулся на кухню. Нога кровила, но не сильно — на лодыжке неприятно засохли красные потеки, но он хотя бы не оставлял за собой кровавых следов.

Идиот, проворчал внутренний голос, когда Сережа полез в допотопный, сердито пофыркивающий холодильник. Олег не соврал, еды у него и в самом деле было немного: ополовиненная клетка яиц, полупустой пакет молока, совсем маленький огрызок колбасы и кусок сыра. Посягать на колбасу Сережа не стал — вздохнув, он обернулся и бросил тоскливый взгляд на стоящую на пластиковой сушилке турку: кофе тоже был слишком рискованной и оттого нереализуемой фантазией — а вот перед сыром устоять не смог. Он отрезал себе пару совсем тонких, полупрозрачных на просвет ломтиков, положил один в рот и зажмурился от удовольствия. После двух месяцев на бельчатине, мышатине и Олеговом прикорме, по большей части состоящем из сырого мяса, сыр был просто божественен на вкус. Да даже если бы Сережа все это время не пойманную дичь жрал, а лосось под фисташковым соусом, он вряд ли бы заметил особую разницу — когда ты в звериной форме, вкусовые качества почти всех продуктов ощутимо теряются. Ешь по большей части для того, чтобы поддерживать обмен веществ и не терять вес при активном образе жизни, а никак не наслаждения ради.

Первый кусочек закончился до обидного быстро. Второй Сережа попытался посмаковать, но и он был совсем крошечный, а отрезать себе еще и рисковать разоблачением ради сиюсекундного удовольствия он не стал. Желудок, авансом начавший вырабатывать сок и уже настроившийся на трапезу, заурчал от обиды, но Сережа не поддался на эту провокацию. Завернув остатки сыра обратно в пищевую пленку, он вернул его на среднюю полку, позволил себе глоток ледяного молока прямо из пакета и с сожалением захлопнул холодильник.

Оставшееся до приезда Олега время он потратил на то, чтобы еще раз пройтись по дому и проверить, не оставил ли он каких-либо следов своего человеческого пребывания. После Сережа вернулся к коробке, сел напротив нее по-турецки и уставился, как в телевизор, изредка касаясь лисят кончиками пальцев и почесывая их между смешными ушками. Скоро раздался далекий рокот мотора. Сережа поднял взгляд на часы: Олег отсутствовал около полутора часов, за окном совсем стемнело. По примерным прикидкам это значило, что до ближайшего населенного пункта не меньше тридцати километров — если всю дорогу трястись по ухабам на минимальной скорости — и с одной стороны, это было совсем немного. В звериной форме Сережа мог преодолеть такое расстояние за пару часов. С другой стороны, лисята — не могли.

Пока нет.

Мотор заглох, хлопнула дверца, послышалось, как Олег обстукивает ботинки от грязи, стоя на пороге. Когда он зашел в дом, Сережа встретил его уже в лисьем обличии. Он наклонил голову, принюхиваясь — Олег принес с собой запахи дождя, дорогого кожаного салона и вожделенной еды, — и даже соизволил пару раз приветственно стукнуть хвостом по полу.

Первым делом Олег осмотрел помещение и, не обнаружив никаких разрушений, ощутимо расслабился. Сквозь бороду снова проглянула улыбка, которая, впрочем, изрядно поблекла, стоило Олегу увидеть валяющийся рядом с Сережей размотанный бинт. Сережа виновато тявкнул и старательней завилял хвостом. Спустя пару секунд раздумий лицо Олега снова сделалось расслабленным, а Сережа вдруг обнаружил, что хвост мотыляется из стороны в сторону уже сам собой, без его прямого участия.

— Ничего, — так же хрипло, как выругался сам Сережа каких-то полтора часа назад, сказал Олег, сгружая на стол объемный полиэтиленовый пакет с продуктами. — Сейчас поправим. Но сначала, наверное, ужин?