- Еще Забини, он крестный Скорпиуса.

- Блейз Забини? - уточнил Гарри, приподняв брови в знак удивления.

- Ты знаешь другого? - повторила его движение в ответ Гермиона. - И еще один раз я видела в мэноре Теодора Нотта, но не знаю, насколько свободно и часто он там бывает.

- Значит, Забини и Нотт, - задумчиво проговорил Гарри. - И, как вариант, старшие Малфои. Они во Франции, и за Люциусом до сих пор приглядывает Министерство, так что этих проверить будет проще всего.

- Ну, и будем наблюдать за Малфоем, - напомнила Гермиона.

- Нам не впервой, - усмехнулся Гарри. - А что со стороны матери? Есть же еще Гринграссы-старшие, и сестра Астории, кажется, Дафна.

- Я думаю, Малфой не дал бы родне жены бесконтрольный доступ в мэнор, - подумав, сказала Гермиона. - Тем более, что сама Астория там сейчас не живет.

- Исключаешь их?

- Скорее сужаю круг, - неопределенно повела плечом девушка. - В конце концов, за все это время я не то что никого из них не видела, я даже ни разу не слышала, чтобы Скорпи упоминал их. Так что давай оставим их на потом, если другие версии не подтвердятся.

На том они и разошлись. Гарри – домой, к жене и детям, а Гермиона направилась в ванную. Несмотря на то, что она устала за этот день, как никогда прежде, её до сих пор колотила мелкая внутренняя дрожь от нервного потрясения, когда она подумала, что потеряла Скорпи. Тогда паника накрыла её с головой, и не отпустила даже тогда, когда мальчик нашелся. Весь день потом она смотрела на него, то и дело ненароком прикасалась, чтобы убедиться в его реальности, в том, что все в порядке и все обошлось, но это липкое чувство не отпускало до сих пор. Внутри было тревожно, сердце продолжало гулко стучать в груди, в горле так и стоял противный комок, а руки едва заметно дрожали. Учитывая все это, Гермиона предвкушала длинную и беспокойную ночь, возлагая не очень-то большие надежды на расслабляющую ванну с травяными экстрактами, ароматный сигаретный дым и освежающую ночную прохладу. Откровенно говоря, больше всего сейчас хотелось от души напиться, чтобы наконец расслабиться и отпустить все, но останавливала даже не совесть, а образ Малфоя, возникавший в голове помимо её воли. В эти мгновения он неодобрительно смотрел на неё, осуждающим и презрительным взглядом ледяных серых глаз выражая все то, что думает о гувернантке, явившейся на работу с похмельем, и желание выпить поджимало хвост и трусливо уползало в глубины сознания.

Ночь, как ожидалось, прошла ужасно. Несмотря на то, что через несколько томительных часов Гермионе все же удалось уснуть, страх, пережитый днем, не давал ей покоя и ночью: всю ночь ей снилась она сама среди толпы, плотной стеной окружившей её со всех сторон. Она пыталась расталкивать их, протискиваться между, билась, словно пойманная птица в клетке, но все было без толку, и только отблеск белоснежных волос то тут, то там, манил, словно огонек болотного фонарника в тумане.

Гермиона очнулась от очередного кошмара задолго до звонка будильника и уныло поплелась в ванную.

Возможно, она зря отказалась вчера от огневиски: по ощущениям, похмелье перенеслось бы легче. Взглянув на себя в зеркало, девушка вздрогнула: темные круги под глазами и неестественная бледность лица делала её похожей на какую-то экзотическую и, несомненно, жуткую маску смерти. Видимо, сегодня без гламурных чар не обойтись, иначе она перепугает своим видом не только Скорпи, но, пожалуй, даже самого Малфоя. Вспомнив, как он перетрусил тогда, на третьем курсе возле Визжащей хижины, когда на их компанию напал Гарри в мантии-невидимке, Гермиона слабо улыбнулась и принялась все же приводить себя в порядок.

С трудом она подавила в себе желание отправиться в мэнор сразу же, как только была готова. На часах еще не было и семи утра, и навряд ли кто-нибудь оценил её трудовой энтузиазм. Однако нервозность от незнания, как прошел вчерашний вечер у Малфоев, и не решил ли Скорпи в конце концов чистосердечно признаться отцу, нарастала с каждой минутой, поэтому ей не оставалось ничего другого, кроме как прибегнуть к старым испытанным средствам: кофе, сигаретам и работе, тем более, что последней накопилось более чем достаточно, пока она прохлаждалась в библиотеке мэнора и развлекалась со Скорпиусом. А между тем стремительно приближался конец третьего квартала, а значит, со дня на день её отдел просто утонет в промежуточной отчетности.

Привычная и не требующая невероятных умственных усилий деятельность затянула её в болото рутины, несколько притушив неприятный тремор внутри. Со стороны могло показаться, что Гермиона полностью погрузилась в работу и обо всем забыла, однако её выдавали частые короткие взгляды, то и дело бросаемые ею на циферблат часов. Слишком частые для человека, который совсем, ну ни капельки не нервничает.

Когда стрелки наконец пересекли отметку “половина девятого”, девушка решительно поднялась, сложила бумаги и убрала их в ящик стола. Успеет закончить с ними позже, а сейчас ей было нужно в Малфой-мэнор. Она больше не могла ждать.

Переместившись в поместье, Гермиона, против обыкновения, не пошла ни в сад, ни к домовикам за чашкой утреннего кофе, который они с радостью варили для нее в любое время дня. Мысль о том, что, если бы Малфой был в курсе, он уже бы вызвал её к себе для разговора, или спустился сам, несколько утешала, но, чтобы окончательно убедиться, ей необходимо было его увидеть. Поэтому она осталась в холле, нарезая нетерпеливые круги по периметру помещения, даже не догадываясь о том, как сильно напоминала в эти минуты Скорпиуса, который точно так же ждал её здесь в первый день.

Услышав размеренные шаги со стороны столовой, Гермиона замерла на месте, повернув голову в сторону источника звуков. Из дверей гостиной вальяжно выплыл Малфой, на ходу поправляющий серебряную запонку на рукаве белоснежной рубашки. Заметив гувернантку, он сдержанно ей улыбнулся, в ответ на что сердце девушки зашлось пулеметной очередью от облегчения. Он улыбался, а вовсе не хватался за палочку в попытке запытать её Круциатусом до полусмерти, а значит, ни о чем не знает. И Гермиона радостно улыбнулась ему в ответ.

Эта улыбка была такой сияющей и теплой, что на мгновение Драко позабыл обо всем, безотчетно любуясь ею. Ему понадобилось значительное усилие воли, чтобы взять себя в руки и отвести глаза от пухлых розовых губ, на которых были заметны следы укусов. Бурная личная жизнь?.. Эта мысль неприятно кольнула, отчего его собственная улыбка тут же погасла, однако, напомнив самому себе, что его совершенно не касается, кто кусает губы его гувернантки, он обратился к ней вполне нейтральным тоном:

- Доброе утро, мисс Спэрроу. Вы сегодня рано, - заметил он.

Гермиона смутилась, осознав, что не заготовила заранее никакого приличного предлога, отчего ее щеки слегка порозовели.

- Доброе утро. Если честно, мистер Малфой, я хотела застать вас с утра, чтобы поговорить о Скорпиусе, - выдала она первое, что пришло в голову.

- А что со Скорпиусом? - нахмурился он.

- Ну, мне было интересно, поделился ли он с вами впечатлениями от вчерашней прогулки, - поспешила объясниться Гермиона, ощущая трепет и волнение в груди, несмотря на явное спокойствие слизеринца, которое красноречиво говорило о том, что он ни о чем не знает.

- О да, - сверкнул ослепительной улыбкой Малфой, и морщинка между его бровей моментально разгладилась. - Он весь вечер только об этом и говорил. Больше всего его впечатлил бассейн с пингвинами и маггловская машина, на которой вы его катали. И я считаю, что последнее было вовсе не обязательно, - возвращаясь к обычному холодному тону, добавил он.

- От “Дырявого котла” до парка несколько кварталов по оживленным улицам, - пояснила Гермиона, вовсе не чувствуя за собой вины. Уж во всяком случае, не за это. - Я не хотела, чтобы он устал еще до того, как мы попадем в зоопарк. Все-таки слишком много новых впечатлений для ребенка.