Он спал.

Безмятежно и крепко, как могут только дети, спихнув с себя одеяло и разбросав в разные стороны руки и ноги по всей площади большой не по-детски постели. Все страхи и тревоги мгновенно утихли. Драко наконец расслабился и улыбнулся, откровенно любуясь спящим малышом. Он тихо, чтобы не потревожить сына, подошел к нему, ласково укрыл одеялом, подоткнув его по бокам, и бережно смахнул прядь волос, упавшую на прелестное личико. Он обожал сына, особенно в такие моменты, и готов был любоваться им часами. Днем его мальчик мог быть сколь угодно вредным, строптивым, непослушным, капризным и порой просто невыносимым, но когда он спал – это был самый прекрасный ангел на свете.

Внезапно в сознании всплыла мысль о гувернантке. Неужели и правда она ушла домой, оставив Скорпи одного?

Ответ нашелся почти сразу же, буквально в двух шагах. Девушка спала в большом мягком кресле, свернувшись клубочком и неловко пристроив голову на низком подлокотнике. Светлая коса растрепалась, блузка задралась, обнажив изгиб талии и подтянутый бархатный живот, а книга, которую она, по-видимому, читала в ожидании его возвращения, выпала из рук и сейчас валялась на ковре переплетом вверх.

“Грейнджер бы удар хватил от подобного обращения с книгами”, - совершенно некстати пронеслось в голове у Малфоя.

Слегка нахмурившись, он присел и осторожно поднял книгу с пола. “Сновидение и пророческие сны”. Тихонько хмыкнул. Ну уж нет, Грейнджер бы никогда такое чтиво даже в руки не взяла. Он перевел взгляд на разрумянившееся во сне лицо девушки. Сейчас, в полутьме, он ясно видел в нем что-то знакомое. Но если разбирать по отдельности… Другая форма бровей. Иной рисунок губ. Чуть более вытянутый разрез глаз, отягощенный густыми веерами черных ресниц. Это не она. Не она. Но, Мерлин, так похожа… Память услужливо подбросила ему картинку, которая прочно застряла в голове со вчерашнего утра и никак не желала её покидать. Он ведь едва не поцеловал её тогда. Зачем?.. Почему?.. Наваждение какое-то.

И вот теперь она спит. Такая юная, милая… невинная. Не ушла домой, а уснула, не дождавшись его. Не вполне понимая, что делает, Драко осторожно просунул руки, подхватывая её под плечи и колени и плавно, стараясь не разбудить, поднялся на ноги, сжимая в руках легкое, как пушинка, тело. Прижав её к груди так, что её волосы защекотали ему подбородок, он невольно улыбнулся и вдруг замер.

Ну, хорошо, взял ты её на руки так, что она даже не проснулась.

А зачем?

И что теперь делать?

Изумительные вопросы. А главное – охренеть какие своевременные.

Руки заняты – ни дверь открыть, ни палочку достать. В этой комнате кровать только одна – Скорпиуса, а ближайшая спальня – через две двери дальше по коридору. Разбудить её? Прекрасная идея, чего уж там. Эй, мисс, просыпайтесь, а то я вас тут держу сам не знаю зачем. Положить обратно? Наверняка проснется, и выйдет еще глупее, чем есть, хотя будем честны – куда уж.

Большим идиотом он себя не чувствовал, пожалуй, никогда.

Ощутив, что опасно близок к отчаянию, Драко сделал единственное, что пришло ему в голову – тихим шепотом позвал эльфа, молясь Мерлину и всем основателям, чтобы девушка у него на руках не проснулась.

Домовик появился с обычным хлопком, и Малфой еле удержался от того, чтобы не шикнуть на него. Вместо этого он кивнул, показывая глазами на дверь. Слава Салазару, эльф оказался сообразительнее своего хозяина, так что через десять минут Драко осторожно опустил свою ношу, которая уже не казалась такой уж легкой, на свежие простыни, осторожно укрыл одеялом и поспешно ретировался, закрыв за собой дверь.

Едва раздался щелчок закрывшейся двери, Гермиона застонала и, с силой выдернув из-под головы подушку, накрыла ей пылающее лицо.

Разумеется, она не спала.

Вообще-то она проснулась, услышав торопливые шаги в коридоре – ночная тишина мэнора обостряла все звуки. Но вместо того, чтобы вскочить и принять более-менее приличную позу, почему-то замерла, как мышка, подглядывая за тем, что происходит, из-под длинных ресниц. И не смогла отвести взгляда от того, каким нежным и счастливым было лицо мужчины, любующегося своим ребенком. В нем было столько любви, столько щемящей нежности, что ей с трудом удалось подавить восхищенный вздох. При этом стало отчего-то стыдно, как будто она увидела нечто интимное, глубоко личное, не предназначенное для чужих глаз. Поэтому, как только Малфой развернулся в её сторону, она затихла пуще прежнего, стараясь, чтобы ни сбившееся дыхание, ни трепет ресниц не раскрыли её секрета.

Он смотрел на неё. Гермиона чувствовала его взгляд, ощущала его дыхание на коже – так близко, так невозможно близко, как было только во сне. Может, она все еще спит и ей снится один из её странно реалистичных снов?..

Когда её сгребли с кресла сильные мужские руки, она убедилась – о сне не может быть и речи. Малфой поднял её на руки и… просто встал. Почему? Что он хотел сделать? Зачем застыл с ней посреди комнаты? Раздумывает, не бросить ли на пол? А зачем тогда брал?!

Услышав тихий, но отчетливый шепот над ухом, она слегка развернулась в его руках, пряча лицо на груди, стараясь ничем не выдать себя. Мерлин, он взаправду полагает, что живой человек, не под действием зелья или сонных чар мог не проснуться от всего этого? Святая простота! Малфой же, не подозревая о её притворстве, лишь крепче прижал её к себе и куда-то понес.

Куда её тащит Малфой среди ночи в этом проклятом поместье?!

Черт, только бы не в подземелья!

Впрочем, в подземелья было бы быстрее трансгрессировать, а не топать пешком с третьего этажа, да еще с ней на шее. Может, он опасается, что она сбежит? А может, ей правда стоит это сделать, пока не поздно? Зачем-то же стерли предыдущей гувернантке память за целый год, а потом и Астория куда-то пропала. Кто знает, может, у Малфоя после войны крыша поехала, и он извращенно издевается над женщинами в подвалах мэнора? И психическая болезнь прогрессирует, выходя на новый уровень?! Раньше это могли быть случайные женщины, никак с ним не связанные, а потом он мог утратить осторожность, и гувернантка обо всем узнала – вот он и избавился от свидетеля. А что же Астория? Жива ли она вообще?.. Может, похоронена где-то в саду, а Малфой всем врет об отъезде жены? Или заперта где-то в темницах мэнора? А она так беспечно заснула, идиотка, и даже не додумалась держать при себе палочку, и сейчас, скорее всего, присоединится к несчастной женщине. Что теперь делать? Как сообщить Гарри, ведь, кроме него, никто и не знает, где она. Дура, дура, чертова дура!!!

Хитрый план, как вырубить Малфоя неожиданным ударом в лицо и успеть добежать до камина, оборвался в самом интересном месте. В постели, мгновенно окутавшей её прохладой и свежестью чистого белья. Ласковые руки укрыли её одеялом, а затем раздались легкие шаги и дверь закрылась с тихим щелчком.

Боооооже, какая она дура!..

Он просто отнес её в кровать, пока умнейшая ведьма своего поколения обвиняла его во всех грехах и строила планы побега от маньяка.

Идиотка.

Как стыдно-то…

Все еще умирая от стыда, кляня себя последними словами, но все-таки пообещав себе завтра проверить подземелья, запросить у своих ребят сводку по пропавшим за последние пять лет и наконец узнать у Гарри, не удалось ли ему что-то выяснить о местонахождении Астории, Гермиона сама не заметила, как погрузилась в сон.

Без сновидений.

Комментарий к Глава 13.

* вопреки фильмам, я отказываюсь видеть Блейза Забини ушастеньким мулатом, каким его показали. В конце концов, чтобы выйти замуж семь раз, его мать должна быть невероятно привлекательной женщиной, поэтому я считаю, что у неё должен быть не менее прекрасный красавец-сын. Так что я основываюсь на фамилии и признаю в нем итальянские корни и соответствующий типаж. В книгах, кстати, нигде не написано, что он темнокожий :)