Выйдя на Чэринг-кросс, она прошла по указателям к платформе номер три. Здесь было пусто, но, казалось, никто не обращал ни малейшего внимания на девушку, которая шла на платформу, к которой не подъезжали поезда. Она быстро осмотрелась. Ровную, вымощенную плиткой площадку делили на равные части три широких колонны. Не очень уверенно она подошла к средней, и, на всякий случай крепко зажмурившись, побежала прямо в неё. Ожидаемого удара не случилось, и Гермиона осторожно открыла глаза.
Ничего не изменилось. Она стояла на той же платформе, с той лишь разницей, что по другую сторону колонны. Плитка на полу, серо-зеленые стены, и даже люди на соседних платформах – все было по-прежнему, и что-то все-таки было неуловимо иным. Как будто она оказалась в пузыре, гигантском аквариуме, и от привычного мира её отделили прозрачные стеклянные стены, едва заметно искажавшие долетавшие до неё звуки и запахи.
Вдалеке раздался стук колес и характерный шум приближавшегося поезда. Гермиона бросила взгляд на наручные часики: 11.17. Точно так, как ей сказали.
Казалось бы, за годы, проведенные в мире волшебства, пора было перестать удивляться. Девушка, одиннадцать лет прожившая среди простецов, давно приняла тот факт, что на свете и в самом деле существуют драконы, сфинксы, летающие ковры и даже самые настоящие единороги. Но вагон, один-единственный вагон, который ехал сам по себе, без локомотива, без машиниста, просто так!..
Одинокий вагон подъехал к станции, и, шумно затормозив, остановился ровно напротив того места, где она стояла. Двери с тихим шипением разъехались в стороны, приглашая войти. Гермиона опасливо осмотрелась: слева и справа, по обоим концам тоннеля, царила глубокая, непроглядная тьма, которая казалась еще более пугающей и зловещей по сравнению с ярко освещенным поездом. Она бросила взгляд вперед, сквозь большие окна – магглы на других платформах переминались с ноги на ногу, стояли, ходили как ни в чем ни бывало, не видя и не замечая приехавшего из ниоткуда вагона. Набрав в легкие побольше воздуха и на всякий случай отыскав в кармане волшебную палочку, Гермиона решительно вздернула подбородок вверх и вошла внутрь.
Двери за её спиной закрылись с тем же шипением, и поезд, чуть покачнувшись, мягко тронулся с места, постепенно набирая скорость. Садиться она не стала; лишь на всякий случай покрепче вцепилась в поручень.
Поездка оказалась недолгой. Не прошло и нескольких минут, как вагон начал постепенно снижать скорость и вскоре остановился. Двери разъехались, и Гермиона осторожно шагнула на платформу. В то же мгновение позади раздалось легкое шипение, и вагон умчался прочь, стуча колесами. Обратного пути не было.
Место, в котором она оказалась, ничем не напоминало станцию метро – скорее огромную залу или холл. Абсолютно пустой, не обремененный ни мебелью, ни архитектурными излишествами, он был еще и весьма скупо освещен парой тусклых светильников, дающих слегка зеленоватый, таинственный свет. Высокий потолок огромной полусферой уходил вверх и растворялся в темноте, которая лишь усугублялась тем, что и потолок, и стены, и пол были выложены черным мрамором с редкими белыми прожилками. Гермиона сделала пару шагов – и отзвук её каблуков гулко разнесся по всему помещению. На всякий случай она покрепче сжала волшебную палочку в кармане – и моментально выхватила её, заметив краем глаза какое-то движение сбоку.
-Мерлин всемогущий, да что ж вы все нервные такие, - раздался с той стороны тяжелый вздох, легким дуновением ветра разнесшийся по пустой зале. - Такие молоденькие, а уже подскакивают от каждого шороха, как будто в шкафу с боггартом выросли. Вас, милочка, Гермионой Грейнджер кличут?
В неверном зеленоватом свете Гермиона наконец рассмотрела источник голоса – пухленькую волшебницу крохотного росточка, почти на голову ниже её самой, в причудливой синей мантии в мелкий белый горошек, богато украшенной рюшами, и, судя по совершенно седым волосам – довольно почтенного возраста.
-Да ты палочку-то опусти, моя хорошая! Ишь, завели привычку – чуть что, сразу палочкой в добропорядочных волшебниц тыкать! - продолжала меж тем как ни в чем ни бывало старушка. - Гермиона ты или нет, спрашиваю?
-Да, - кивнула девушка, наконец убирая палочку обратно в карман. - Я Гермиона Грейнджер, верно. А вы?..
-А я миссис Вандерблюм, Доротея Вандерблюм. Что ж ты стоишь? Пойдем, поторапливаться надо, а то Севушка уж так тебя ждал, так ждал – испереживался весь, измучился.
Гермиона послушно последовала за словоохотливой волшебницей, молча удивляясь про себя. Севушка?.. Это так зовут того, кто пригласил её сюда?.. Странное обращение. Он, наверное, очень молод, раз миссис Вандерблюм позволяет себе подобное. Но что такой молодой человек делает в Отделе Тайн?.. И почему он переживал – хотя по его манере письменного общения едва ли можно было это заметить?..
Они прошли темным коридором, мрак в котором не очень-то успешно рассеивали все те же зеленоватые светильники, и скоро остановились перед глухой черной дверью. Она почти полностью сливалась со стеной, и, будь Гермиона одна, она бы ни за что её не заметила.
Миссис Вандерблюм постучала, и, не дожидаясь ответа, решительно толкнула дверь и вошла. Девушке не оставалось ничего иного, кроме как последовать её примеру. Они вошли в небольшую, по-видимому, комнату, освещенную лишь настольной лампой, которая оставляла большую часть помещения тонуть все в той же темноте.
-Вот, Севушка, привела я тебе твою красавицу, живую и здоровую. Нервная она только какая-то, все за палочку схватиться пытается. Я вот думаю - может, отобрать на всякий случай?..
-Не нужно, миссис Вандерблюм, большое спасибо, - раздался низкий хриплый голос, что-то среднее между шепотом и змеиным шипением.
-Может, чаю вам налить? Я бы заварила вот тот, с травками, который тебе так понравился в прошлый раз, - заботливо и нежно, по-матерински, предложила старенькая волшебница.
Гермионе не было видно лица человека, сидевшего в большом темном кресле с очень высокой спинкой. Лампа на его столе бросала яркий круг теплого желтого света, который лишь краешком захватывал его обладателя, высвечивая гладкую матовую ткань черной мантии. Может быть, это сын миссис Вандерблюм?.. Это бы объяснило и её поистине материнскую заботу, и фамильярное обращение.
-Спасибо, миссис Вандерблюм, не нужно, - с холодной вежливостью отозвался мужчина. - Будьте добры, оставьте нас.
-Конечно-конечно, Севушка, я вот пока в архив схожу проверю, как у нас там…
Деловито бормоча что-то вполголоса, старушка пересекла помещение и вышла, видимо, через еще одну дверь.
-Не стойте столбом, мисс Грейнджер, - прошипел ей хозяин кабинета, и она нерешительно подошла к столу, в последний момент споткнувшись о стоящее возле него кресло.
Мысленно помянув недобрым словом свою неуклюжесть и скудное освещение, Гермиона, помедлив секунду, все-таки села в него, не дожидаясь приглашения. С этой точки открывался более широкий обзор на сидящего за столом человека, и она впилась в него взглядом – и ахнула, не сдержавшись. С полностью седыми, а не черными, как еще чуть больше года назад, и коротко стриженными волосами, в черной мантии с высоким воротником-стойкой, не полностью скрывавшим, впрочем, пугающих шрамов на шее – это был Северус Снейп, вне всяких сомнений. Северус Снейп, чью смерть – до сего дня Гермиона была уверена в этом абсолютно точно – она видела собственными глазами. Профессор Снейп. Великий шпион, двойной агент, Пожиратель смерти и преданный сторонник Дамблдора.
Севушка.
На последней мысли Гермиона не сдержалась и истерически хихикнула. Снейп нахмурился:
-И что же вы находите такого веселого в сложившейся ситуации, мисс Грейнджер? Не поделитесь?
-Простите, сэр, - поспешила извиниться Гермиона. - Это я от потрясения, наверное… Мы же… мы все думали, что вы погибли тогда, там, в Визжащей хижине!
