Он швырнул обломки обратно в снег и опустился на колени рядом с Гермионой.

- Это все вранье, ты же знаешь. Все неправда.

- Это все правда, Гарри, – сломанным, хриплым голосом произнесла Гермиона. – Я сама оставила его, выбрав войну. Он не простил… и не простит меня. И я лгала тебе. Всем, Гарри, но, Боже, как сложно было врать тебе… Он прав. Ты умрешь, зная, что я предательница и лгунья. Мне… мне так жаль, Гарри…

- О чем ты говоришь, Гермиона? Я не собираюсь умирать!

- Тебе придется, – почти шепотом сказала она, не смея поднять глаза. – Ты – последний крестраж, Гарри, и ты должен позволить ему убить тебя.

====== Глава 152. ======

- Гермиона, я ничего не понимаю! Что ты несешь?! – воскликнул Гарри, вскочив на ноги и буравя её яростным взглядом.

- В ту ночь, когда твоя мама поставила между тобой и Сам-знаешь-кем свою жизнь, словно щит, – монотонно заговорила Гермиона, в точности передавая слова Дамблдора, которые врезались в неё тогда, словно нож, до самой глубины всего её существа, – Убивающее заклиятие отлетело назад, ударив в Сам-знаешь-кого, и осколок его души, оторвавшись от целого, проскользнул в единственное живое существо, уцелевшее в рушащемся здании. Часть его живет в тебе, Гарри, именно она дает тебе возможность говорить со змеями и эту связь с его мыслями, которой мы никак не могли найти объяснения. И пока этот осколок души, о котором он и сам не догадывается, живет в тебе, под твоей защитой, Сам-знаешь-кто не может умереть.

Гарри показалось, что он смотрит на девушку перед собой из конца длинного тоннеля – она была очень далеко от него, и её голос странно отдавался в его ушах.

- Я что, должен умереть? – спросил он и не узнал собственного голоса.

- И убить тебя должен сам Лорд, – механически, как сломанная кукла, ответила Гермиона, а потом как-то растерянно, совершенно по-детски, всхлипнула.

Повисло долгое молчание.

В голове Гарри осколки собирались в единое целое. Все странности находили объяснение, все незаданные вопросы – ответы. Не было отрицания. Лишь понимание, как огромная туча, наползало, накрывая собой сознание. Ему не предназначено было остаться в живых. Его задачей было спокойно идти в широко раскрытые объятия смерти. По дороге он должен был разрушать последние связи Волдеморта с жизнью, чтобы, когда их пути снова пересекутся, и Гарри не поднимет палочку на свою защиту, конец наступил немедленно, и задача, которая осталась невыполненной в Годриковой Впадине, была наконец завершена: ни один из них не останется в живых, ни того, ни другого больше не будет на свете.

Ах, если бы ему дано было погибнуть в ту летнюю ночь, когда он в последний раз вышел из дома номер четыре по Тисовой улице и благородная палочка с пером феникса спасла ему жизнь! Если бы ему дано было умереть, как Букля, мгновенно, не успев даже понять, что происходит! Или броситься навстречу Убивающему заклятию, спасая близкого человека… Он завидовал сейчас даже смерти своих родителей. Ему потребуется мужество другого рода — он должен хладнокровно шагать навстречу собственному уничтожению. Гарри почувствовал, что пальцы у него слегка дрожат, и попытался унять их, хотя сейчас некому было увидеть этого, кроме Гермионы. Гермиона…

Предательство Дамблдора – почти пустяк. Подспудно он ждал чего-то подобного, чуял, что все не так просто. Конечно, его план был шире. Гарри был просто слишком глуп, чтобы осознать, но теперь все стало ясно. Разумеется, Дамблдор не хотел его смерти. Только вот жизни ему было отведено ровно столько, сколько требовалось на уничтожение всех крестражей. Дамблдор поручил ему их уничтожать, и он послушно разрубал нити, связывающие с жизнью не только Волдеморта, но и его самого! Какой четкий, изящный план – не губить лишних жизней, а поручить опасную задачу мальчику, все равно обреченному на заклание, чья смерть будет не потерей, а очередным ударом по Волдеморту.

Дамблдор наверняка знал, что Гарри не станет уклоняться, что он пойдет до конца, несмотря на то, что это и его конец. Ради этого директор и взял на себя труд познакомиться с мальчиком поближе. Дамблдор точно знал, что Гарри не позволит другим умирать за себя, когда узнает, что в его власти это прекратить. Но, видимо, это было слишком важно, чтобы положиться на него целиком, поэтому он втянул во все это Гермиону, сделав её своим дублером. Когда не стало Дамблдора – она направляла его, она была рядом, она следила, чтобы Гарри не сбился с пути… И она должна сделать так, чтобы все закончилось, как должно.

- Как давно ты знаешь? – вопрос прозвучал в тишине ударом хлыста.

- Перед смертью Дамблдор рассказал мне, – глухо ответила Гермиона. – Его пожирало проклятие перстня, и, когда он выпил зелье в той пещере, оно убило его за считанные дни. Снейп пытался помочь, но не смог. Мы не могли никому сказать, что Дамблдор умер из-за крестражей. Я вернулась тогда в Хогвартс после Малфой-мэнора, ты помнишь. Дамблдор позвал меня для разговора. Тогда же он отдал мне свою палочку. Ради… ради Драко.

- Почему ты не сказала мне? – с болью спросил Гарри. – Полгода, господи, полгода – как ты могла молчать о таком?! Я верил тебе!..

- А как бы ты жил с этим?! – она подняла на него огромные, измученные, полные слез боли и сожаления, глаза. – Каково, как ты думаешь, было мне все это время быть с тобой и молчать?! Помогать с крестражами, бороться, продолжать сражаться и знать, к чему все идет? Каково было видеть, как ты рвешься вперед, как радуешься каждой ступени, не ведая, куда тебя ведет эта лестница?! И не замедлиться, не остановиться – потому что каждый день нашего промедления – это чьи-то жизни. Чьих-то дочерей и сыновей, братьев и сестер, матерей и отцов! Ты бы шел так смело к своей цели, если бы знал, чем это должно закончиться?.. Я заставила себя почти забыть, спрятала это в самые глубокие подвалы сознания, убедила себя, что того разговора просто не было! А ты смог бы? Смог бы продолжать жить, зная такое?! Я лгала тебе, но я делала это ради тебя!

- Ложь! – закричал Гарри в бессильной ярости. – Это ложь, Гермиона! Ты делала это ради того же, ради чего и Дамблдор – ради победы! Вы оба согласились пожервовать мной, моей жизнью ради блядской победы! Ты ничем не лучше его, ты такая же лживая, расчетливая, бессердечная!.. Нет, ты даже хуже – в сотни раз хуже, потому что Дамблдору хотя бы хватило совести на то, чтобы не притворяться мне другом!..

Он ждал, что она ответит, станет спорить, убеждать его, что он все понял неправильно, что все не так!.. – но Гермиона молчала. Возразить было нечего.

Гарри чувствовал, как бешено бьется о ребра сердце. Как странно, что под действием смертного страха оно колотится все сильнее, мужественно поддерживая жизнь. Но все же ему придется остановиться, и очень скоро. Его удары сочтены. Сколько ему еще осталось?..

Волна ужаса накрыла мальчика, сидевшего сейчас на пожухлой, торчавшей клочьями из-под снега траве под эту траурную барабанную дробь в груди. Интересно, умирать – больно?.. Сколько раз он был на волосок от смерти, ускользал от неё – и ни разу не думал при этом о ней самой. Воля к жизни была в нем всегда намного сильнее страха смерти. Однако сейчас ему и в голову не приходило уклониться, сбежать от Волдеморта. Все было кончено, он это знал, и не сделанным оставалось только одно дело: смерть. Или не одно?..

- Какой был план, Гермиона? – спросил он.

- Ч-что?.. – не сразу поняла его девушка.

- Я спрашиваю, какой у тебя был план, – спокойно повторил Гарри. – Ты же наверняка подумала обо всем заранее. Все эти твои исчезновения, переписка, разговоры за моей спиной… Это же наверняка было не просто так. Что мы должны делать теперь?

- Мы… должны собрать здесь все силы Ордена, а потом вызвать Темного Лорда, пока он не добрался до школы, – собравшись с силами, ответила Гермиона и отерла рукавом мантии слезы с щек. – Сначала мы разберемся с его армией, а потом заставим сразиться с тобой.

- Убить меня, если называть вещи своими именами, – все так же пугающе спокойно поправил её Гарри.