====== Глава 130. ======
Комментарий к Глава 130. Итак, мы начинаем! :)
Начинаем с главы, которая была написана специально к этому марафону – изначально столь пристально следить за судьбой Рональда Уизли я не планировала.
С сегодняшнего дня и до 10 января главы будут выходить ежедневно.
Всех с наступающим Новым Годом!
И пусть он будет лучше предыдущего :)
Рыжий парень все дальше и дальше углублялся в лес, чувствуя, как тяжелеет от проливного дождя одежда и с треском ломаются ветки о его бока.
Злость, обида и разочарование подгоняли его в спину, он шел, сам не зная куда, не разбирая дороги, не думая о последствиях, о том, что вымок насквозь, о голоде, холоде, о том, что ему негде теперь ночевать… Перед глазами стояли только два лица — Гермиона и Гарри, Гарри и Гермиона…
Каким он был слепым дураком все это время!.. Как мог не замечать, что эти двое становились все ближе день за днем? Как Гарри ждал её с каждой вылазки, не давая себе отдыха и не ложась спать, пока она не возвращалась. Как Гермиона заботилась о нем, как была осторожна и тактична с Гарри — и как резка и нетерпима к нему, Рону.
А он, болван, еще подарил ему на день рождения ту проклятую книгу! Своими руками, можно сказать, помог. Настоящий друг, чтоб пусто было его рыжей голове. Какие крестражи, Волдеморт, война — да этим двоим только того и нужно, что остаться вдвоем в палатке, без третьего лишнего, который по скудоумию своему только мешается под ногами, и которого терпят только из милости и нерешительности сказать обо всем прямо в лицо.
Вот и пусть теперь остаются. Пусть чирикают вдвоем сколько угодно о законах этого Гэмпа, гоблинском оружии, детских сказочках или загадках старика-маразматика. С него хватит! У него, в конце концов, есть дела поважнее. Ему еще есть, о ком позаботиться, есть, за кого переживать.
При мысли о родных неприятная мысль кольнула Рона под ребра, но он предпочел отогнать её подальше. Не место сейчас и не время… А кстати, что это за место?.. И сколько вообще времени?..
Часов у него не было, а по черному, обложенному низкими тучами, небу было ничего не разобрать. Дождь и лес, лес и дождь — вот и все, что окружало его на многие километры вокруг. Покинутая им так поспешно и опрометчиво палатка вдруг поманила обратно светом и теплом — но Рон лишь разозлился на себя еще больше за проявленную слабость и, чтобы избежать соблазна, крутанулся на месте и трансгрессировал, сам толком не зная, куда.
Он пожалел об этом почти в ту же минуту, когда до его сознания запоздало дошла мысль, что теперь его отделяли от друзей многие мили. И, кроме того, куда идти теперь?..
Рон не успел задуматься об этом всерьез, поскольку услышал стремительно приближающийся шум раздираемых кустов и ломающихся веток, как будто через опушку леса продирался тролль или небольшого размера великан. Инстинкты на этот раз подвели его — если вообще когда-то были, и, вместо того, чтобы трансгрессировать прочь, пока была возможность, Рон перехватил покрепче волшебную палочку и сделал осторожный шаг вперед.
Вдруг из кустов посыпались какие-то грязные, оборванные люди — двое, трое… пятеро! Один из них ловко обезоружил его, перехватив взлетевшую в воздух палочку, а прочие окружили со всех сторон, взяв в плотное кольцо.
- Посмотрите, кто это у нас! – ухмыльнулся один из них, бандитского вида мужлан с чернеющей пустотой на месте выбитого переднего зуба. – Что, парнишка, приключений ищешь?
- Да совсем молодой, поди школьник еще, – хмыкнул другой, заломив Рону руки за спину и удерживая их медвежьей хваткой так, что едва не вывернул из плечевых суставов, на что зажившее было плечо отозвалось тягучей, ноющей болью. – Небось очередной маггловский выродок, скрывается от комиссии. Так, сопляк? Имя свое назови!
- Стэн… Стэн Шанпайк я, чистокровный! – прохрипел Рон первое, что пришло ему в голову, пытаясь вывернуться из удерживавших его тисков. – Вместе с Пожирателями смерти из Азкабана сбежал, помогаю им, ясно вам, недоумки?
- Да что ты заливаешь-то? – возмутился тот, что держался, будто был главным. – Думаешь, мы Шанпайка не знаем?!
- Роб, да вроде тот-то такой и был — длинный да молодой совсем, – неуверенно пробасил еще один, с длинными засаленными волосами и подбитым глазом. – Давай отпустим парнишку, пущай себе идет, а то не ровен час и вправду нажалуется на нас кому…
- Да что ты его слушаешь, Роб! – высказался четвертый. – Бакстеру скажи «Пожиратели», он сразу и давай трястись, как осиновый лист. Шанпайк, тоже мне! Все вы, как послушаешь, так чистокровные слизеринцы, а на поверку-то…
- Ты что, сказал сейчас, что я трус?! – возмутился тот, кого назвали Бакстером. – Да я этих Пожирателей знаешь где вертел?! Они мне не указ, и никто не указ, и ты, собака плешивая!..
- Это я собака плешивая?! – возмутился четвертый, и, не тратя времени на изобретение контраргументов, хуком справа врезал длинноволосому по лицу, целясь, очевидно, во второй, пока еще здоровый глаз.
- Эй, а ну прекратить! – взвизгнул главарь, по-видимому, Роб. – Том, а ну разведи их!
Еще один егерь, стоявший до этого в сторонке, нерешительно приблизился к дерущимся и немедленно выхватил тумака от одного из них, после чего, напрочь позабыв о данных ему инструкциях, кинулся в драку. Матерясь сквозь зубы так, что Рон, на мгновение позабыв обо всем, восхищенно открыл рот, Роб закатал рукава и полез в эпицентр драки, чтобы самолично растащить зачинщиков.
Тут-то до Рона дошло, что это, возможно, его единственный шанс. Воспользовавшись тем, что хватка того, кто держал его, ослабла, а сам незадачливый конвоир увлекся созерцанием неожиданного зрелища, он извернулся и что было сил вонзил зубы тому в живот. Бандит обиженно заверещал и выпустил его из рук, и рыжий, воспользовавшись случаем, выдернул его волшебную палочку. Приманив собственную палочку из кармана одного из дерущихся, он сгреб оба древка в руку, закинул покрепче рюкзак на плечо — и, не тратя больше ни секунды, трансгрессировал прочь.
У парня не было времени на то, чтобы сосредоточиться как следует, да и опыта в самостоятельной трансгрессии у него было не то чтобы много. Места назначения он особенно не выбирал, успев подумать только о том, что надо бы вернуться в тот лес, где он оставил друзей — и приземлился Мерлин знает где, посреди какого-то леса, по-прежнему поливаемый проливным дождем. Какое-то время ему понадобилось, чтобы придти в себя и отдышаться — и только когда адреналин схлынул, парень заметил, как с правой руки ручьем хлещет кровь. Чертыхаясь, Рон вытащил первую попавшуюся тряпку из рюкзака, оказавшуюся его футболкой, и обтер руку. Двух ногтей на пальцах не хватало.
Лечебных заклинаний он не знал, а Гермионы с её зельями здесь не было — поэтому он сделал единственное, что пришло в голову: кое-как обмотал руку испорченной футболкой, чтобы хоть немного остановить кровотечение и прикрыть рану от лесной грязи и дождя. Ткань быстро потемнела и потяжелела, напитавшись влагой и кровью, но Рон лишь затянул её потуже и неуверенно двинулся вперед. Куда идти, он толком не знал, но и стоять на месте смысла не было. Дождь и не думал стихать, укрыться ему было негде, а потому и пытаться согреться и высушить одежду не было смысла. Рон продирался через лес, освещая себе дорогу огоньком, который все же решился зажечь на кончике волшебной палочки после двух оглушительных падений, грохот от которых, казалось, мог перебудить половину леса. Он все равно то и дело спотыкался и несколько раз чуть не упал, рука болела все сильнее и сильнее, холодная вода стекала с волос прямо за шиворот, но парень все равно продолжал идти вперед, туда, где, как ему казалось, должна была быть река — а значит, и их стоянка неподалеку.
Вся его злость испарилась как по мановению руки. Стоило ему остаться одному – не прошло и нескольких часов, как он попался егерям и ушел от них разве что чудом, получил расщеп, и вот теперь бредет по мокрому лесу, все такой же голодный, только теперь еще и продрогший, промокший, истекающий кровью, бредет, толком даже не зная, куда и зачем. Только сейчас Рон понял, как много, на самом деле чудовищно много делала для них Гермиона, о скольких вещах она заботилась, как много держала в голове — и его сжирал жгучий стыд и чувство вины и за сегодняшний — а может, уже вчерашний?.. — вечер, и за все предыдущие, когда он позволял себе так несправедливо обвинять её в чем-то и предъявлять глупые претензии.
