— Эй, Боб, читал? Тут говорят, их колом проткнули!

— Илай, не уходи от темы. Ты до сих пор его видишь?

— А сам как думаешь? — буркнул мужчина, отрывая взгляд от экрана планшета и кося в сторону. Где-то на границе видимости маячила долговязая тень. Отсалютовал ей стаканом и опрокинул в себя. Крякнул от крепости.

Они встретились в баре в первый раз за три года. Илай («сокращённо от Элиот — сократишь ещё, и от меня ничего не останется») был командирован домой после сильнейшей травмы позвоночника и, пройдя курс реабилитации, почти не выходил на связь. Роберт, служивший с ним в одном взводе и считавший себя его другом, понимал, что творится неладное, но Илай не отвечал на звонки и не читал сообщений. Пару дней назад Роберт попросил о встрече в баре, пообещал заплатить за выпивку и стал ждать. Илай написал в ответ всего одно слово. «Согласен».

Грязный бар неподалёку от его дома, по плазме показывают скачки, бармен наливает в немытые стаканы дешёвое пиво. Слабый кондиционер не спасает от дневной жары. Роберт чувствовал себя здесь не на своём месте. Слишком чистым. Слишком… довольным тем, что он делает.

— Я поднимал файлы сессий — ты говорил, что всё прошло.

— А разве это не конфиденциальная информация?

Илай, наконец, посмотрел ему в глаза, а Роберт, наконец, увидел его. Уставшие, серые. Илай был небрит. Редкое серебро в волосах блестит, как иней. Ему тридцать шесть. На лице — тихая, не до конца усмирённая гордость. Что-то, на что люди стараются долго не смотреть, иначе становится очень больно…

— Я легко могу засудить вас обоих, — его голос возвращает в реальность. — И тебя, и доктора Джилл, — и вы вприпрыжку побежите под трибунал.

— Джилл должна мне, — Роберт не отвёл взгляд. — Я попросил об одолжении. Кроме меня никто не знает.

— Джилл — трепло, — Илай закинул в себя очередной стакан. — Я бы ей про свой день рождения не сказал — вот только она уже была в курсе.

Он задумчиво смотрел на дно стакана и поворачивал его, собирая капли.

— Ей было нужно, чтобы от её трепотни у меня что-то поменялось. Хорошо для статистики. Мне было нужно быстрее от неё отвязаться, — пожал плечами, выливая в рот остатки. Стакан стукнул об стол. Илай встал. — Спасибо за выпивку.

Роберт остановил его, тронув за руку.

— Постой. На углу 68й и Буллварк — Реформаторская церковь, настоятеля зовут Эдвин Толлер. Он… немного странный, но как раз тебе подойдёт.

— «Странный, но подойдёт». Спасибо, — Илай саркастично поджал губы. — Посылаешь меня к очередному мозгоправу?

— Элиот, я хочу, чтобы тебе стало лучше.

— А мне лучше.

Илай долго смотрел на него, посасывая зуб. После чего пошёл, хлопнув того по плечу.

— Лучше занимайся своей войной, Роберт. Ступень с радостью подогреет для тебя конфликт.

Реформаторская церковь оказалась большим зданием, которое стояло здесь, как выяснилось, уже добрых шестьдесят лет, и, несмотря на явные свидетельства мелкого ремонта, на фоне своих корпоративных соседей, казалось просто древним. Илай стоял в прохладной тени у самых дверей и смотрел наверх, туда, где стрельчатый узор тонких башенок сливался в единый чёрный массив на фоне чистого куска дневного неба. Редкого в этой, застроенной офисными высотками, части города.

— Чушь собачья.

Илай не оглядывался — он и так знал, что Тень следует за ним. Всегда на границе видимости. Не приближаясь. Слегка шатаясь. Никогда не переходя на бег, его верный спутник всегда был позади. И блядская церковь тут не поможет.

Глубоко сунув руки в карманы, Илай прошёл два перекрёстка и посмотрел наверх, где на карнизе над дорогой, недалеко от воздушного перехода, обосновалось летнее кафе.

Ненавязчивые уютные столики, диванчики, растения в горшках и кадках, плетёная из тонких трубок ограда под сенью циклопического здания добывающей компании. Официанты принимают заказы через терминал, посетители спасаются от давящей летней жары, попивая вычурные дорогие коктейли…

Девушка. Длинные каштановые волосы, солнечные очки. Лёгкое салатовое платье. Она сидела за одним из столиков и пила чай, опустив глаза в книгу рядом с чашкой. Страницы подсвечены, на них проступает текст. Девушка перелистывает — и всё повторяется.

— Здесь не занято? — не дожидаясь ответа, Илай сам занял место напротив.

— Вы же видите, я не одна, — девушка кивнула на стол, где, на специальной площадке, пускающей ароматный дым, сидел не то дракон — не то черепаха. Фигурка, типа нецке. Или это жаба…

— Это мой друг, поздоровайтесь, — девушка хитро смотрела поверх очков.

Илай моргнул и снова посмотрел на фигурку.

— И как же зовут вашего друга?

Быстрый оценивающий обстановку взгляд в сторону. Илай даже не заметил, что сделал это. Настолько он ему приелся.

— Цитра.

Девушка ответила сразу, не думая. Видимо, готовила эту шутку заранее. Либо так и было. Девушка взяла заварочный чайник и полила из него фигурку. Площадка под ней впитала чай и начала выпаривать.

— Меня Илай зовут. Часто здесь бываешь?

Девушка подняла глаза.

— Извините, но сейчас я не настроена на разговоры.

Илай виновато поджал губы и кивнул на фигурку.

— Прошу прощения, я говорил с вашим другом.

Она едва заметно улыбнулась. Потом неспешно поднялась, закрыла книгу, взяла фигурку и оплатила с контактного браслета свой заказ.

— Возможно, в следующий раз, мой друг охотно с вами поговорит. Хорошего вам дня, Илай.

Девушка снова улыбнулась и ушла. Илай остался один. И Тень маячила где-то на краю зрения.

Двери открылись с лёгким скрипом, который эхом разнёсся под сводами. Внутри, как и положено церкви, было темно, прохладно и пахло ладаном. Обычная церковь: неф со скамьями, апсида с алтарём, кафедра перед ним. Редкие прихожане очередью принимали причастие и скрывали от глаз высокого и худого священника. Илай фыркнул: видно было плохо, но священник, казалось, вообще не выходил из своей церкви — настолько он был бледный. Илай решил подождать. Он бы не признался, но какой-то своей частью хотел, чтобы, зайдя сюда, что-то поменялось. Почувствовать, что скоро станет лучше.

Ничего не произошло.

Прихожане расходились, и первое, что увидел Илай, были блестящие в сумраке церкви глаза. Высокий, худой, бледный священник, тёмные кудри, руки с длинными кистями… «Странный, но тебе подойдёт.» Да вы издеваетесь.

— Отец Эдвин Толлер?..

Выглядит совсем как настоящий. Сутана, шарфик этот, воротничок. Ситуация напоминала Илаю дешёвую пьесу. Сейчас выяснится, что Роберт нанял их всех только, чтобы его разыграть.

Вампир мягко обернулся, осмотрел его лицо и, наконец, глаза.

— Вы Элиот?

Бля буду, Боб, ты мне за это должен.

— Прекрасно, меня сдали. Где пожаловаться в профсоюз?

— Прошу вас, не б-беспокойтесь. Ваш друг, Роберт, недавно приходил и рассказал о вашей п-роблеме.

Класс. Мало того, что шепелявит, так ещё и за-заикается.

— Вы знаете, что не похожи на среднестатистического священника?

Вампир улыбнулся, не разжимая губ.

— Спасение, порой, принимает неожиданные формы.

У Илая во взводе был клыкастый кореш, Эско Лонгпре, классный парень, сапёр от Отца-Бога, или как там у них… Но видеть вампира-настоятеля Дневной церкви всё равно как-то дико.

— И кто же вы? Гаур или…?

— Я в-викарий. Замещаю отбывшего в миссию отца Бушара. Попутно п-рохожу обучение в Епископальной церкви, так что, я ещё не совсем отец.

— Ну и как? Вы знаете мою историю. Будете перетягивать меня в свою веру? Что сила в Боге, Бог во мне, Отец избавит меня от галлюцинаций и прочее дерьмо?

— Это вы решите для себя сами. Я же п-ока думал просто п-ообщаться, — Толлер сделал пригласительный жест. — Пройдёмся?

Его глаза блестят, незаметные служки незаметно занимаются своими делами. Илай же всеми силами старался не смотреть на длинную чёрную тень в углу под сводом.

— Знаете, я думал, вы начнёте петь свои песни, поливать меня святой водой — или, как вы это делаете, — чтобы выгнать из меня всю дрянь.