— Ты о чём вообще? Мы с Джеймсом не обзываем никого грязнокровками и не используем…
— …Темную магию, я помню, мне Эванс об этом все уши в прошлом году прожужжала. Но почему-то подавляющая часть ваших невинных развлечений направлена не на твоего кузена Розье, или на Мальсибера, у которого отец в Визенгамоте, — он задохнулся от волнения и не договорил, но окончание фразы безмолвно повисло в воздухе.
В моей голове пронеслись слова Эванс о том, что его отец был магглом, и равнодушное оскорбление Мальсибера, подслушанное этим утром. Он наверняка знал о том, что о нём думали другие слизеринцы, но при этом сам всё равно стал таким же, как они.
А я… Ну что я? Даже если мы с ребятами и перегибали порой палку, то мы никогда не выбирали объектом для розыгрышей по признаку происхождения. Просто со Снейпом с первого дня так сложилось, ещё до распределения, в поезде… Ему не повезло, вот и всё. А он так и сидел, тяжело дышал и всё смотрел на меня, упорно ожидая ответа, хоть какого-нибудь.
— Ну, в отличие от этих маменькиных сынков ты всегда умел дать сдачи, — небрежно ответил я. Мне захотелось вдруг сказать ему что-то приятное, к тому же, это было правдой: противостояние со Снейпом никогда не было скучным, он всегда старался отплатить нам с лихвой, и часто у него получалось.
Но Снейп почему-то не выглядел польщённым признанием его заслуг. Он горько усмехнулся:
— Ну конечно, опять я во всём виноват, надо было терпеть все пинки, может, через пару месяцев оставили бы в покое. К сожалению, не все могут похвастаться полным отсутствием чувства собственного достоинства, как Люпин.
Первым делом я оскорбился за Ремуса. Потом почувствовал разочарование, что Снейп, придурок, опять всё вывернул наизнанку, понял настолько криво, как только можно было. Не мог же я начать объяснять ему, какой триумф и гордость чувствовал каждый раз, когда удавалось перехитрить его или задеть? Это всё-таки было бы слишком жестоко даже для меня. Мне нечего было ему сказать. Сейчас, когда мне приходилось смотреть прямо ему в глаза, когда я не мог плюнуть на всё и как раньше походя врезать ему по уху или «случайно» пролить чернила на его почти законченную работу, я уже не мог с привычной лёгкостью придумывать себе оправдания.
— Тебе другие книги принести? — я вскочил с места и принялся изображать бурную деятельность, поднял целую стопку отставленных Снейпом в угол томов, чтобы отнести на место.
— Не трожь! — воскликнул он, — они мне тоже нужны. И принеси…
Он начал диктовать целый библиографический список, будто читал с листа, я честно попытался хоть половину запомнить. Странная атмосфера, повисшая на несколько минут между нами, оказалась разрушена. Мысленно я понадеялся, что больше у нас не будет таких откровенных разговоров.
Комментарий к Глава 3.
Я опасаюсь, что Сириус получается очень хаотичным, а его мотивация провисает, поэтому очень жду комментариев с критикой на эту тему.
Но вообще мне очень интересно писать этот фанфик — а в следующей главе будет сцена, ради которой вообще всё затевалось.
========== Глава 4 ==========
Уже несколько дней я прислуживал Нюнчику. Всё было даже не так ужасно, как я представлял себе. Мы редко и мало говорили, прекрасно зная, что любая невинная фраза между нами грозила перерасти в обмен оскорблениями или дуэль. Я сидел с ним за партой на всех уроках, сопровождал в коридорах, как верный пёс, и даже провожал до слизеринской гостиной после занятий. Чувствовал себя при этом полным идиотом, но, к счастью, на этот раз даже Джеймс решил придержать свои шуточки и хранил мудрое молчание.
Да и вообще, с тех пор, как Ремус простил меня и снова стал со мной разговаривать, стало намного легче. Мы вчетвером, как раньше, дурачились по вечерам в нашей спальне, гуляли ночами по замку, объедались сладостями. Я больше не чувствовал себя одиноким и мне гораздо легче стало выдерживать Снейпа.
Как ни странно, мне и в голову не приходило наплевать на приказы Дамблдора и прекратить с ним возиться, даже после того, как я получил прощение друзей. Я вовсе не боялся наказания, которым пригрозила мне Макгонагл. Просто почувствовал, что это было бы неправильно: в некотором смысле я и правда был виноват в случившемся, одному Снейпу пришлось бы туго, да и очередь из желающих помогать перед ним почему-то не выстраивалась.
А мне было не сложно поносить по коридорам его сумку. Тем более, что Снейп так и не осознал бесконечных возможностей помучить меня, открывшихся перед ним, и даже не пытался помыкать мной. Но всё равно я был рад, что не был привязан к нему круглые сутки. Сейчас я как раз возвращался с Провидений, на которые Снейп не ходил.
Следующей после перерыва у нас обоих была Трансфигурация, и я решил свериться с картой, чтобы поскорее отыскать Снейпа и хотя бы попытаться не опаздывать на этот раз.
— Я клянусь, что замышляю шалость и только шалость! — но внимательно рассмотрев проявившийся план школы, я нахмурился и бегом направился к одному из коридоров неподалёку от Большого Зала, где, судя по подписанным точкам на карте, Снейп был окружен целой толпой народа.
Через пару минут я уже был там с палочкой наготове. Разрозненные выкрики, доносящиеся из-за поворота, нравились мне всё меньше.
— Ну и что ты со мной сделаешь, Нюниус? — выделывался один из гриффиндорцев помладше прямо перед лицом Снейпа.
Тот сидел на подоконнике, ещё бледнее обычного, беспомощно сжимающий кулаки и скрипящий зубами. Я догадался, что палочку у него отобрали, а костыли были предусмотрительно отброшены в другой конец коридора, так что он ничего не мог сделать, даже встать и уйти. Зная Снейпа лучше, чем эти недомерки, я бы не удивился, если бы он бросился на них с голыми руками, наплевав на сломанную ногу.
— Да вы совсем охренели что ли? — прогремел я, отталкивая с силой мальчишек и расчищая себе дорогу к Снейпу.
Маленькие ублюдки будто никак не могли понять, что веселье кончилось и пора было убираться с глаз моих поскорее. Один из них продолжал заливаться смехом, другой застыл в середине своей пантомимы, изображающей хромающего Снейпа. Я наконец подошёл ближе, бегло убедился, что со Снейпом вроде было всё в порядке, и обратил всё внимание на мелкого гриффиндорца перед ним.
Меня переполняла злость. Как смел кто-то — кроме меня — лезть к Снейпу?
— Слушай сюда, говнюк, — я схватил сопляка за отвороты мантии и встряхнул как следует. Мальчишка уже растерял всю свою браваду и дрожал от страха. Хорошо, я собирался ещё не так его напугать. — Если я тебя ещё хоть раз увижу рядом с ним, или если мне хотя бы намекнут, что ты ему что-то сделал — я тебе такое устрою, пожалеешь, что на свет родился. Понятно?!
Он попытался проблеять что-то вроде «Но ты же сам…», но я быстро врезал ему по уху и за шиворот толкнул в направлении остальных сопляков.
— Это всех касается! В следующий раз натравлю на вас Эванс, тоже мне, гриффиндорцы называется…
Я всё продолжал громко возмущаться, стараясь не смотреть на Снейпа. Одного из мальчишек я задержал, грубо ткнув ему палочкой прямо в лицо:
— Костыли поднял и вернул Снейпу в руки.
— Это не я…
— Да мне насрать! Поднял, я сказал.
Снейп молча забрал свои костыли, вцепился в них, как спасательный круг. Палочку свою он уже сам успел призвать невербальным. Стайка маленьких идиотов рассосалась, и мы остались в коридоре вдвоём. Я повалился на тот же подоконник, на котором сидел Снейп.
— Вот уроды малолетние! Напомни мне рассказать Эванс, она с них все баллы снимет. Нет, это нужно совсем не иметь совести… — Я краем глаза посмотрел на Снейпа, но он, кажется, совсем не обращал внимания на мою возмущённую речь, — ты, наверное, поражаешься, какой я лицемер?
Это привлекло его внимание. Снейп повернул голову и сказал с тончайшей насмешкой в голосе:
— Честно говоря, я думал, такие тонкости ускользают от тебя. Или что твой своеобразный мозг решил, что издеваться над немощным калекой объективно более аморально.
