========== I ==========
Ужасная боль и приступы чародейский лихорадки – первое, что Лия почувствовала, когда пришла в сознание. Девушка завозилась и медленно села, потирая пульсирующие виски. Обнаружила на лбу большой синяк. Судя по всему, она заработала его в тот момент, когда больно ударилась о каменный пол, отброшенная взрывом.
В голове вертелись обрывки воспоминаний о произошедшем всего несколько часов назад: экспедиция в таинственный храм, который кишел ужасными чудовищами из кусков плоти; убийства “своих”, совершенные Тараэлем ради того, чтобы их план не потерпел неудачу… Лие были неприятны эти смерти, она хотела бы их избежать, но аэтерна не оставил ей выбора. Волшебница хорошо помнила, как им удалось найти вход в Комнату Картин, а затем долгий разговор с Отцом. По правде говоря, Лию не слишком удивило его откровение: она смутно подозревала что-то подобное с тех пор, как побывала в его лаборатории. Куда больше ее поразило безумие, овладевшее Тараэлем после этих слов. Волшебница не успела ничего предпринять – и труп Брата Скорби, верного телохранителя Отца, упал на землю. Тараэль тут же метнулся к Отцу, и Лия замешкалась, но скорее от неожиданности, чем от нерешительности. Не верилось, что убийство отца, к которому они с аэтерна так долго готовились, происходит уже сейчас. И все же в тот момент волшебница постаралась взять себя в руки и принялась творить заклинания. Отец – всего лишь безумный фанатик, использовавший детей для своих экспериментов по созданию идеального человека. Даже по мнению Лии этот маг заслуживал смерти.
И они убили его. По крайней мере, они так думали до тех пор, пока он не явился вновь, целый и невредимый. В тот момент Лия поняла, что они проиграли. У нее не осталось сил, чтобы сражаться, и Тараэль тоже выглядел не лучшим образом. Волшебница крайне смутно помнила, что произошло дальше, лишь единственное воспоминание отчётливо возникало в памяти: поднимающиеся по ступеням ралаимы во главе с Отцом. Вознесение, что бы это ни было, произошло.
Опомнившись, Лия посмотрела в ту нишу, где раньше находилась дверь, и обомлела: теперь в ней зиял лишь проход, из которого заметно сквозило. Судя по свету, он вел наружу. Волшебница порылась в небольшой сумке на поясе, извлекла оттуда флакон с Амброзией – хорошо, что он не разбился – и быстро выпила, почти не морщась из-за отвратительного вкуса, который уже давно стал привычным. Туман в голове слегка утих. Лия огляделась: Тараэля нигде не было видно. Она поднялась и с тревогой зашагала в проход.
Тараэля она обнаружила сидящим на краю резко обрывающегося пола. Вокруг громко завывал холодный горный ветер. Услышав ее шаги, эльф поднялся и обернулся.
– Все кончено. Мы проиграли.
– Мы сделали все, что было в наших силах, - возразила Лия и прочистила горло: оказывается, из-за пыли ее голос охрип.
Тараэль посмотрел на тело ралаима лежащее рядом. Волшебница сначала не обратила на мертвеца внимания, но теперь пригляделась: лицо было ей не знакомо, но по массивной фигуре она узнала Брата Скорбь.
– Я… Убил своего брата… Убил Лето… – голос Тараэля дрогнул.
Лия переступила с ноги на ногу. Ей хотелось покинуть заброшенный храм как можно скорее. Ее пугало огромное пустое пространство в том месте, где всего лишь несколько часов назад находилась Комната Картин, пусть даже волшебница никогда бы не сказала о своем страхе вслух. Она не понимала, как аэтерна может стоять на самом краю обрыва, и не желала приближаться к нему ближе, чем на три шага. Внизу ощетинились скалы, покрытые слоем блестящего снега. Облака над горами уже окрасились розовыми отсветами встающего солнца, и в любой другой ситуации Лия бы непременно порадовалась, какой хороший рассвет отсюда можно увидеть. Но сейчас ей было не до этого.
– Но это был не тот мальчик, которого ты любил, – возразила Лия, - ты же понимаешь?
Близость обрыва приносила ей почти физический дискомфорт. Обычно Лия не боялась высоты, но эта пропасть, эта пустота, необъяснимо возникшая на месте каменного зала, вызывала у нее ужас на подсознательном уровне. Девушка старалась не смотреть вниз, не вглядываться, потому что чувствовала: стоит ей засмотреться на скалы в глубине, как ее голова предательски закружится и волшебница потеряет равновесие. Стараясь отвлечься от этой мысли, она вперилась взглядом в лицо эльфа, перемазанное кровью.
– Я знаю, – тихо ответил на ее слова Тараэль.
– Послушай, – Лия не решалась приблизиться, потому что один неверный шаг мог стоить жизни им обоим, но чувствовала, что ему сейчас жизненно необходима поддержка, – благодаря тебе Лето наконец стал свободен. Лучше уж смерть, чем безвольное служение психу вроде Отца в виде такой бесчувственной марионетки, – она покосилась на мертвеца. – Тело настоящего Лето давно мертво, но пока ты хранишь о нем воспоминания, то он все ещё будет жить в тебе. Знаю, это звучит довольно банально… но по-настоящему люди умирают в тот момент, когда живущие о них забывают. Исчезают в бездне времени, будто их никогда и не было вовсе.
Тараэль долго смотрел на нее, прежде чем ответить:
– Может, ты и права. Но что мне теперь делать? Зачем продолжать это? Вся моя новая “жизнь” оказалась ошибкой, экспериментом безумца, который в итоге достиг своей цели. Всё, что я делал, все те убийства, которые совершал – всё было бесполезно. Я стал ничем не лучше Отца, которого так сильно ненавидел. И даже единственный человек, который был мне близок, мертв.
Последняя фраза неприятно задела Лию. Нет, умом она понимала, что Тараэль видит в ней всего лишь наемницу, согласившуюся на эту авантюру из-за платы или каких-то своих личных соображений. Однако после всего, через что они прошли вместе… услышать от него такое оказалось неожиданно тяжело. Только сейчас волшебница осознала, насколько привязалась к нему за те несколько недель, что они работали вдвоем. Недвусмысленный отчаянный взгляд, который Тараэль бросил на обрыв, и мрачная решимость на его лице говорили об одном: он прыгнет. Обязательно прыгнет, если Лия ничего не предпримет. Девушка стиснула кулаки, и ногти, испачканные в грязи подземелья, впились в ладони.
– Никогда не поздно начать новую жизнь. Пусть сегодняшний день станет смертью не только Брата Скорби, но и Брата Гнева. Однако Тараэль Нарис продолжит жить. Ещё не поздно исправить свои ошибки и стать нормальным человеком, – Лия помолчала, не зная, стоит ли добавлять следующую фразу, но наконец все же решилась, – позволь мне помочь тебе в этом.
Превозмогая себя, волшебница сделала шаг по направлению к нему и протянула руку. Ветер теребил ее темно-рыжие волосы, собранные в хвост, но девушка старалась не думать о пропасти, раскинувшейся прямо под ее ногами. Лия на мгновение задумалась, как же, должно быть, нелепо она в этот момент выглядит: растрёпанная, измученная и вся с ног до головы перепачканная грязью вперемешку с кровью. И все же сейчас это было не важно.
Тараэль медлил. Лия напряжённо ждала ответа, мысленно прокручивая в голове возможные варианты исхода. Сейчас волшебница не смогла бы соткать даже самое простое заклинание. Если аэтерна откажется и прыгнет, то, скорее всего, она рефлекторно попытается его удержать, что приведет к падению обоих. Конечно, это будет выглядеть глупо, но, по крайней мере, Лия не будет потом вспоминать об этом моменте с горечью, от того что ничего не сделала. Впрочем, в таком случае она вообще уже ни о чем не сможет вспоминать.
Сердце Лии, казалось, замерло и пропустило несколько ударов, потому что аэтерна продолжал хранить молчание. Наконец, когда она уже почти перестала верить, он сжал ее протянутую ладонь.
– Хорошо. Думаю, я могу хотя бы попытаться…
***
– Расскажи о себе.
Лия удивлённо посмотрела на Тараэля. На его лице плясали отблески неровного света костра. Поймав ее взгляд, он скрестил руки на груди.
– Что? Должен же я понимать, с кем связался.
