Особого ажиотажа наше появление не вызвало — никакой ковровой дорожки, никакой ликующей толпы и щелкающих вспышками камер папарацци. У входа нас встретили Рику-сан, Сэки-сан и Нанако с ее родителями, решившими не пропускать такое почетное мероприятие. По своему секретарю я за эти две недели без дураков соскучился, поэтому с удовольствием осмотрел нарядившуюся в бежевое платье девушку.

Поздоровались-раскланялись, из кинотеатра появилась пара дронов, представились, и повели нас в зрительный зал — сначала смотрим фильм, потом — небольшой фуршет в зале банкетном. Первый ряд, увы, не резиновый, поэтому чести сидеть там удостоились только мама, папа, Чико, Хэруки, я и Ринтаро-сенсей. Компанию нам составляли: чел из фонда «Хонда», чел из совета директоров той же корпорации, пара важных киностудийщиков, чел из Минкульта СССР и Тильда — на правах главной героини. Кидман, вместе с остальными актерами и съемочной группой, распределили по второму и третьему ряду. Сразу за ними — персонажи почетные, но к процессу отношения не имеющие. Возглавляет эту группу делегация от Уцуномии — Такерада, толстый изврат-любитель «соуса», инспектор Хаттори, глава образования, директор, куратор Такеши, Араки-сенсей. Последние — посмотреть, ради чего я забил на их замечательную школу. Само собой, все — с семьями, у кого они есть. Где-то неподалеку расположилась родня, Люда с Сэки-саном и Федя — увы, один. Еще одно «увы»: Такеши решил не тратить время на такую мелочь как премьера «Других», оставшись сидеть в пустыне. Ладно, чего уж теперь. Еще была мыслишка пригласить Акиру Куросаву — ну а чего мелочиться? — но нам такое пока не по рангу.

Пора! В компании Тильды, Минкультовца, главы фонда и какого-то студийного дрона вышли вперед, поклоны-аплодисменты, каждый сказал по паре слов (Минкультовец обрадовал фразой «всегда готовы к сотрудничеству с нашими уважаемыми партнерами»), упирая, само собой, на вклад других людей. Аплодисменты-поклоны, уселись, свет погас, начался фильм.

Результат, на мой нескромный взгляд, получился лучше оригинала — по большей части из-за отличного кастинга — но и наши со съемочной бригадой потуги не прошли даром. Картинка — гораздо сочнее, почти нет «графона», зато много работы со светом. Природный туман, подкрепленный дым-машинами, тоже удался, в компании с эмбиентом нагнетая тревожность и загадочность. Тильда… При всем уважении к игравшей в оригинале Николь, мисс Суинтон — на совсем другом уровне! Аутентичная внешность, осанка, манеры — просто идеально вписалась в роль богатой хозяйки дома. Хоть сейчас Оскар давай! Незаметно вздохнул — Оскар в 1990 году мне не светит. Оказалось, что для прохода туда фильм должен выиграть какую-нибудь награду на конкурсе поменьше. Так что — снимаем дальше и ждем 91 год! Даже интересно, какие из снятых мной шедевров удостоятся номинации — останавливаться я не собираюсь, кинцо снимать интересно, весело и прибыльно.

Зал ожидаемо оказался в восторге, наградив вышедших к экрану нас с актерами и съемочной командой бурными, стоячими овациями. Благодарности-скромность-поклоны.

Фуршет прошел без эксцессов, но утомительно — пришлось жать очень много рук и слушать много комплиментов. Труднее пришлось только Тильде — от нее хроноаборигены вообще не отлипали.

Домой возвращались довольными (мы с Хэруки), гордыми (Папа, мама и дед) и клюющими носом (Чико). Доволен я в основном потому, что впереди — целых две недели в родной Уцуномии, свободные от учебы! Да я столько всего переделать успею! И вся эта радость — в непосредственной близости от гарема!

Открыв глаза, сладко потянулся, глядя как капли дождя разбиваются о стекло люка. А вот шума почти не слышно — чердак очень качественно звукоизолирован. Мы с Чико проверяли — она носилась, прыгала и визжала, а я ходил по второму этажу, пытаясь найти место, где все это будет слышно. Не нашел! Сел, поставил босые ноги на теплый пол и зажмурился от удовольствия — кайф! Не знаю, в прошлой жизни меня такое не впечатляло — ну пол, ну тепленький. Теперь же у меня совсем другое отношение к источникам тепла. В ванне могу валяться часами, например. Видимо, какой-то рудимент старого Иоши.

Умывшись, надел кимоно и двинулся к выходу, по пути почухав окончательно переехавшего ко мне Сакамото-сана. Выдав котику порцию корма, испытал прилив ностальгии — прямо как в первые дни моего «попадания»! Я тогда и не предполагал, насколько меня «понесет», планируя ограничиться карьерой средней руки писателя ранобе. Жалею? Скорее да, чем нет — я же вообще не такой, мне всеобщее внимание как собаке пятая нога. Ладно, вроде уже привыкаю.

Тихонько приоткрыв дверь второй спальни, увидел сопящую сестренку, из угла ротика которой на подушку стекала слюнка. Милаха! Пускай ребенок спит, потом разбужу — у нее утренней зарядки нет. Пока нет — как только она поступит в среднюю школу, «лафа» закончится.

В коридоре второго этажа столкнулся с мамой Хомурой — она как раз выходила из ванной, распространяя вокруг приятный плодово-ягодный аромат. Поздоровались — мама покраснела, потому что позволила себе выйти в коридор в одном полотенчике. Целомудренно не глядя на ножки и плечики, договорился встретиться с мамой в подвале и пошел ко входной двери — пунктуальная Хэруки должна вот-вот прийти. Синхронизация — потрясающая: как только я взялся за дверную ручку, прозвенел звонок.

Обнялись, поцеловались, и лучшая девочка побежала в гостевую комнату переодеваться. Я же отправился разминаться и запускать беговую дорожку. Дамы присоединились спустя пять минут, размялись — как раз успел побегать, и мы с Хэруки, под руководством мамы Хомуры, начали тренировать всякое. «Брать на приемы» мою девочку — одно удовольствие, она мягенькая, вкусно пахнет и крайне мило пыхтит, прикладывая усилия. Минус — с каждой зарядки я ухожу со стояком. К счастью, удается его скрывать от мамы — было бы очень неловко.

Разбежались по душикам, привели себя в порядок. Я оказался быстрее, поэтому сбегал переодеться и разбудить Чико.

— Доброе утро, братик! — Порадовала она меня каноничным, потирая глазки.

— Доброе! — Улыбнулся я и отправился на кухню.

Сегодня у нас на завтрак «дораяки» — это типа бутерброд из двух оладушков и чего-то между ними. Быстренько намешал тесто, ко мне присоединилась Хэруки, и мы в четыре руки нажарили оладушки. Часть намазали медом, часть — джемом.

— Это же дораяки! — Оценила спустившаяся к нам Чико, надевшая часть школьной формы в виде гольфиков, юбочки и рубашечки.

— Иногда нужно готовить что-нибудь новенькое, — Улыбнулся я.

— Хо, дораяки? — Присоединился к нам уже готовый к поездке на любимую работу батя, цапнул оладушки с медом, сжевал, пожелал нам хорошего дня и свалил.

— Ммм, как приятно пахнет! — А вот и лисичка! — Вы и дораяки печь умеете? — Улыбнулась она одетым в фартучки нам с Хэруки.

— Все умеем, был бы рецепт! — Честно ответил я.

Тоже мне, бином Ньютона.

— Ничего, мама Хомура, вы делаете огромные успехи на пути кулинара! — Обнадежила не очень кулинарно одаренную дзюдоистку лучшая девочка.

— Да, скоро целиком спихнем готовку на вас! — Пообещал я.

За такой ленивый тезис получил от Хэруки ребром ладони. Руку она сразу убирать не стала, и удар перешел в очень приятное поглаживание. Что-то новенькое, и это новенькое мне нравится!

Позавтракали, болтая о разном, мама с Чико отправились переодеваться, а я проводил Хэруки до выхода со двора — ей ведь в школу.

— Может, все-таки зайдешь? Ребята по тебе соскучились!

— Не, — Отверг я ее предложение, — Директор может подумать что-то типа «если пришел один раз, значит может ходить все время!». А я к такому пока не готов! — Улыбнулся лучшей девочке, — Но был бы очень благодарен, если бы ты передала всем приветы!

— Передам! — Улыбнулась она в ответ.

Обнялись, поцеловались, и Хэруки потопала по дороге, спрятавшись под своим зеленым зонтиком. Вздохнув — всегда тяжело с ней расставаться! — вернулся в дом, чтобы разобрать свежую почту. Стандартная коробка от «Шуэйши» нас пока не интересует, а вот письма…