Я даже не сразу заметила, как высокий потолок превратился в низкий пол. Жаркий полдень! К такому зрелищу нужно готовиться заранее. Месяца за три. В специальной лечебнице. Богатое убранство внизу постепенно переходили в голые стены с выступами каминных труб и рядами полукруглых ниш, количество которых покидало рамки числительных и превращалось в фантастическую абстракцию. В нишах, заменяя собой мраморные статуи, стояли крылатые воины и маги. Элитные императорские войска. Взведенная боевая машина. Страшная и беспощадная к врагам. Особенно страшная из-за того, что пока не известно, кто и для кого ее взвел.

Здесь в отличие от предыдущего яруса присутствовали только ан'геллу, и за столами не стояли, а сидели. Вдалеке виднелся хрупкий девичий силуэт в резной оправе кресла. Но меня заинтересовал не он. Видение было мимолетным, на самой грани восприятия. Полупрозрачный призрак с копной черных косичек взмахнул руками, растаяв за спиной чахнувшего справа от императрицы темноволосого бескрылого мужчины. Судя по красным глазам, бледному лицу и синюшным губам, такое высокое положение в обществе давалось ему нелегко. Человек?

Так вот ты где притаился…

Но как этот агхруш умудрился протащить с собой меч? И как ему удалось подобраться так близко?! Неужто и всемогущих белокрылых можно обмануть?

Оркестр встретил нас веселым тушем, хотя в пору было исполнять похоронный марш. Астматически сопящая, пошатывающаяся колонна уныло вползла в живой коридор из стражников с торжественно поднятыми алебардами и магов с волшебными обручами на широких лбах. Рубины в обручах вспыхнули красным. Лицо ближайшего ко мне кедошим, прежде красивое и улыбчивое, внезапно исказилось, словно он распробовал в брошенной за щеку горстке орехов мышиную какашку. Вот гёт. Я уже знала, что он сейгеш скажет.

— Нежить!!! — Гневно выкрикнул чернокрылый. — Она прячет под юбкой оружие!..и еще одного сообщника!

— А еще стенобитную машину, народное ополчение, взвод аморейских всадников верхом на слонах, а также обоз с провиантом и маркитантками. — Мрачно ухмыльнулась я, пытаясь держать взглядом всех противников и одновременно не смотреть в глаза Асееру. У меня точно проблемы с головой. Неопытный новичок и тот озаботился бы маскировкой перед тем, как сунуться во вражий стан. Нет, а Шушуня, конечно, тоже молодец. Неужели она не чувствует нас? Может, покричать?

Стражники оттеснили перепуганную толпу, перегородив дорогу. Сверху доносился угрожающий шелест тысяч расправляющихся крыльев.

— Шушуня! Шушельга! — Заорал выкарабкавшийся из укрытия Тим, но тонкая фигурка уже скрылась за живой и очень недружелюбно настроенной изгородью. Изгородь медленно сжималась в кольцо, тесня назад и обрастая боевыми плазмоидами, как будто остро заточенных алебард было недостаточно.

— Подождите! Ханой! — Мальчишка побил свой предыдущий рекорд по жутким воплям и тут же поставил новый. — Это же я, Тимхо! Ты что, не узнаешь меня? Императрице грозит опасность! Мы должны с ней поговорить!

Как ни странно, сработало. Один из магов внезапно вскинул руку, делая шаг вперед.

— Стоять! Я сказал оставаться на своих местах, Алерия, Эртнар! Сгною в нижних ярусах! Кто посмеет тронуть этого человека, до утра не доживет! — Судя по гнусавому голосу, у него был страшный насморк. Судя по реакции, он не только узнал Митича, но и хорошо знал, кем тот приходится великой императрице. Кедошим бегло оглядел нас с Асеером, шмыгнул растертым до красноты носом, и снова уставился на Тима. Теперь я вспомнила его. Первый совтеник и по совместительству главный придворный маг, которого мы некогда прижали к ногтю в Западной Сторожевой Крепости.

— Императрице грозит опасность. — Повторил Тимхо, делая глубокий вздох перед каждым словом, будто боялся задохнуться. — Мы должны с ней поговорить.

Ханой на несколько мгновений зажмурился. Судорожно сглотнул, выпятив острый кадык, и, наконец, кивнул.

— Хорошо, мой господин. Возможно, вы появились как раз вовремя…

— Ханой. — Воспользовалась возможностью я. — Что за человек сидит справа от Шушельги?

Маг шмыгнул на меня с неодобрением, но не смолчал.

— Человек… эранский посол. Прибыл позавчера, чтобы подписать важный договор, но все не подписывает. Вот и таскаемся с ним, как с тухлым яйцом… Шушельга от этих переговоров сама не своя… странно, что ты спрашиваешь…

Мужчина досадливо отмахнулся, как бы отгоняя от себя недомолвки, резко обернулся и гнусавым, но от этого не менее грозным голосом, рявкнул.

— Пропустить!

Великая императрица Белогорья внушала восхищение, трепет, страх и кроме всего перечисленного лично у меня — жуткое желание съездить ей по шее, чтобы сбить это бесстрастно-надменное выражение. Словно к ней пришли не самые близкие люди на свете с вопросом жизни и смерти, а приперлись надоедливые проповедники новой веры с дешевыми лубочными картинками. Крылья ниспадали за плечами роскошным искрящимся плащом. Золотая, серебряная вышивка с россыпями драгоценных камней так плотно покрывала белую ткань платья, что последнее можно было спокойно использовать вместо доспеха. Точеная беззащитно тонкая шея. Завораживающе прекрасное лицо, почти совершенное в своей детской открытости. Если не считать одного изъяна — огромных черных глаз. Невыносимых. Недетских. Нечеловеческих.

Мы застыли в молчании, чувствуя, как тьма из этих глаз постепенно заполняет наши души. Уверенно. Сноровисто перебирает наши воспоминания, как неподкупный судья материалы дела. Напряженно молчание царствовало недолго. Шушельга резко поднялась.

— Непостижимо! — Воскликнула она с праведным гневом извозчика, который долго и подозрительно принюхивался к пассажирам, а потом вдруг обнаружил, что у него сдохла лошадь.

— Теперь мне все ясно! Стража! Все сюда! Эти трое пришли сюда, чтобы убить меня! Уничтожьте их!

Тим пошатнулся, и если бы не Асеер, точно упал бы на месте. Я, все еще не веря своим ушам, уставилась на девчонку, но ее когтистый палец, обвитый массивным золотым перстнем, невоспитанно, но безапелляционно указывал в нашу сторону. Прямо агитационный плакат «Императрица-мать зовет». Ханой какое-то время колебался, закрывая нас собой, но инстинкт подчинения все-таки пересилил разум, и старший советник отступил за могучие спины сарим. Короче, праздничное настроение было подпорчено у всех. Правда эранский посол попытался было выдавить из себя торжествующую улыбку, но тут же скис, болезненно повиснув на спинке кресла. Очевидно, если бы он заранее знал, что к власти над миром прилагается отдышка, рябь в глазах, ломота во всем теле и головная боль, то ни за что не пошел бы в злые колдуны.

Ну, конечно! Чтобы управлять роем, ему не нужно было зачаровывать каждую пчелу. Достаточно подчинить себе королеву. Подсунуть ей побрякушку через третьих лиц — раз плюнуть. Но кровь! Как он раздобыл королевскую кровь? Тут я вспомнила перебинтованные запястья Тимхо, и все сразу встало на свои места. Так вот почему Шушуня так сильно боялась за единокровного брата. Упади небо! Общая кровь! Это же самое очевидное решение! Озарение наскочило на меня одновременно с бравыми алебардистами.

Я лихо задрала юбку. Сарим притормозили. Кто-то удивленно вскинул брови. Кто-то с интересом вытянул шею. Кто-то наоборот опасливо зажмурился, заподозрив меня в применении секретного магического оружия. Но этих мгновений хватило, чтобы охотник с учеником добыли наш арсенал.

Да уж, мои старые грязные сапоги — то еще зрелище, но не то, которое разит наповал. Судя по тому, с каким энтузиазмом стражники возобновили наступление, самым опасным врагом, с которым беднягам приходилось воевать в последние годы, была замковая моль. Вон вязочки на доспехах все пожеванные. Плюнешь — рассыплются.

Я плюнула. Струей раскаленного воздуха. Освободившиеся от пут доспехи с ликующим грохотом посыпались вниз. Следом, неуклюже раскинув крылья, повалились сконфуженные и опаленные стражники в истлевающем исподнем. Впрочем, их тут же сменили новые бойцы. Яростные, бесстрашные и готовые на все. Особенно выделялся статный рыжебородый красавец, летящий впереди всех с занесенной алебардой.