— Боюсь, как бы он не сошел с ума. Сидит, как истукан, ничего не слышит, ничего не говорит, по-моему, даже меня не узнает… мы так не сможем идти дальше…

— Я присела рядом на корточки, заглянула в потускневшие бессмысленные глаза, и тихо позвала. — Тим…

Мальчишка не шелохнулся, только чуть перебрал тонкими пальцами, прижимая к себе бесчувственную сестренку.

— Тимхо Митич, ты меня слышишь? Это я, Умбра. Да погляди на меня, бесхребетная размазня! Тряпка! — Я залепила ему крепкую пощечину. Наотмашь, до жжения в ладони.

Пострадавшая щека мгновенно налилась алым румянцем. Взгляд наполнился злобой, осознанной злобой. Так то лучше.

— Твоя сестра пока жива. Мы еще можем ее спасти. Ты меня слышишь? Тимхо!

— Д-д-да…

— Ты сделаешь все, чтобы спасти Шушельгу. Ты не можешь остановиться на полпути только потому, что тебе больно. Твоей сестре намного больнее. — Я осеклась, заметив кровавые пятна на его руках и рубахе девочки — Сейгеш ты возьмешь себя в руки, умоешь и переоденешь Шушуню в чистую одежду. У тебя есть запасная канди?

— Да. В сумке осталась… синяя. — Мальчишка судорожно вздохнул, проведя пятерней по лицу. — По карте где-то здесь поблизости должен быть ручей.

— Вот и хорошо. Симург тебе поможет. Идите, только осторожней.

— А ты?

— А я быстро соберу вещи, и догоню вас.

Бытует мнение, что спящий человек, в отличие от человека бодрствующего всегда выглядит беззащитным и милым. Но Асеер даже во сне умудрялся излучать смертельную опасность и неприязнь. Словно клинок, который до поры до времени убрали в ножны. Без обычной гримасы презрения и ненависти, лицо выглядело еще более некрасивым, но, странное дело — все равно притягивало взгляд. Сейгеш я поняла, как он похож на свою сестру. Даже нет, не похож. Они просто были одним целым, как две противоположные половинки медальона. Мягкая беззащитность с одной стороны и грубая сила с другой. Волосы рассыпались по траве белыми сияющими лентами. Правая рука — на груди, под сердцем. Левая трогательно повернута ладонью вверх около затянутой поясом талии. И самое впечатляющее… я не смогла удержаться от восхищенного вздоха.

Сапоги…

Мягкие. Удобные. Из прочной непромокаемой удужьей кожи, переливающейся на солнце всеми цветам радуги. С серебряными заклепками и толстой подошвой. Не идущие ни в какое сравнение с моей изношенной обувкой, в которой прощупывался каждый камешек на дороге. Это произведение скорняжного искусства имело всего один недостаток — непомерно огромный размер. В своем нынешнем теле я могла спокойно затолкать в одно голенище сразу две ноги. Эх, придется ограничиться лишь счастливыми воспоминаниями.

Я позволила себе еще один горестный вздох, опустилась на колени без опасения отбросить несуществующую тень, и настороженно прислушалась к дыханию дингир-ура. Будем надеяться, мои ночные бдения не прошли даром.

Тяжелая рукоять охотничьего меча легла в ладонь крепким деловитым рукопожатием. Клинку в отличие от хозяина было неважно, на чьей стороне сражаться.

И тут Асеер взял и все испортил. Он открыл глаза.

Взгляд мужчины задержался на моем лице.

— Умбра? — Охотник неожиданно светло улыбнулся, я же обратно пропорционально нахмурилась.

— Никогда бы не подумал, что буду рад тебя видеть.

Упади небо, как некстати! Все было бы намного легче, если бы ты спал. Или хотя бы не улыбался так… дружелюбно? Да, я обещала честный поединок. Но времени на ошибку нет. Прости. В конце концов, я же бездушная и бесчестная тварь.

Нужно соответствовать.

Узкая лесная тропинка, перечерченная тенями деревьев, обвивалась вокруг большого нагретого солнцем булыжника. Симург неуклюже сполз с валуна и сделал несколько порывистых шагов навстречу, но внезапно остановился, вглядываясь в мою одинокую, подсвеченную солнцем фигуру.

— А где Асеер? — Тут он разглядел плащ охотника и ножны со Стрекозой, снова обосновавшиеся на моем боку. — Милостивые боги, ты его…

Я молча поправила лямку, делая попытку обогнуть препятствие, но учитель алхимии снова преградил мне дорогу.

— Да постой же. Милостивые боги, да ты просто молодчина, Умбра! — Со смесью восхищения и суеверного ужаса пробормотал он. — В одиночку справиться с храмовым охотником! А я-то думал, ты действительно собралась устраивать с ним поединок чести…

— Слово честь придумали трусы. Для наемника все решает выгода. — Я с вызовом взглянула ему в глаза и невольно удивилась. Куда делся чудаковатый повеса-аристократ, совершенно неприспособленный к жизни? Сейгеш на меня смотрели холодные, проницательные глаза опытного и опасного игрока. Игрока привыкшего выигрывать.

— Извини, что я в тебе сомневался. Порой трудно отличить серебро от мельхиора, но ты настоящий профессионал. — Серьезно сказал он, а потом, словно спохватившись, расплылся в своей обычной шалопайской улыбке, становясь похожим на своего племянника.

— Кстати, а почему ты один? — Опомнилась я, хватая Симурга за руку, чтобы тут же испуганно её отпустить, потому что мужчина неожиданно завопил злым голосом и шарахнулся в сторону, бережно придерживая правое предплечье. Только тут я различила пару новых ссадин и большую кровоточащую царапину на колене.

— У тебя вывих… что случилось? Где дети?!

Учитель алхимии виновато потупился, склонив кудрявую голову, и обреченно прошептал.

— Мы нашли ручей…

Да, и этим было все сказано. Они нашли ручей! Внизу обрыва. Высокого каменистого обрыва, куда со всей своей детской непосредственностью и младшей сестренкой поспешил провалиться злосчастный Тимхо Митич, не разбившись насмерть только благодаря хорошей реакции Симурга. Реакция оказалось, действительно, что надо, а вот физическая подготовка подвела. В результате: вывихнутое плечо у дяди, серьезный перелом ноги у племянника, огромный синяк на лбу Шушуни… и абсолютно непонятно, как двигаться дальше.

Но я была бы не я, если бы так просто сдалась. Плечо было вправлено. Нога уложена в лубок и перевязана лентами из плаща дингир-ура. Остатки материала пошли на изготовление нехитрого приспособления, которое сейгеш удерживало девочку над моим животом, фиксируясь крестом на спине. За спиной отчасти в качестве противовеса, отчасти из-за невозможности передвигаться самостоятельно, обхватив мою шею руками, висел Тимхо.

Говорят, что игиги невероятно сильны и выносливы, как никто из людей. Не врут, это правда. Раньше я бы даже не заметила своей ноши. Но уже к вечеру она стала для меня непосильной. Мир превратился в сплошное расплывчатое пятно. Голова гудела, будто растревоженный улей. Причем казалось, что в виски ожесточенно впиваются сотни жал. Наконец, до меня дошло, если сей же геш не остановлюсь, то просто упаду лицом в грязь во всех смыслах, причем без всяких перспектив подняться. Пришлось срочно объявлять привал.

Мои недоумевающие спутники остались где-то далеко позади вместе с заходящим солнцем, за стеной деревьев. В тщетной попытке убежать от боли я ломилась сквозь кусты, не разбирая пути и не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки, словно раненый слон через джунгли, пока совсем не обессилила и не рухнула в траву. В глазах потемнело. Подумать только, раньше я никогда не боялась темноты…

— Да, милая моя…  — В голосе Стрекозы прозвучала злая язвительность. — И зачем ты это сделала?

— Ты это про охотника? — Если честно, сейгеш меня обрадовала даже такая вредная собеседница. Настолько было жутко оставаться одной наедине с болью.

— Нет. Мне не понятно, зачем было ввязываться во всю эту историю. Ты же мечтала совсем о другом. А, Умбра?

Задумчивая пауза затянулась надолго. Мне даже успело немного полегчать. Я воткнула меч в землю и подтянулась, вставая на колени. Лоб уперся в холодное перекрестье. С грани клинка на меня тупо уставились мутные, еле-еле прозревшие глаза.

— Кстати, ты же у нас знаешь все наперед. Скажи, это Нефритовое Озеро сможет спасти девочку?