— Не нравится мне это место. — Высказал общее мнение Симург, негодующе поглядывая на меня с видом невинного храмового юноши, которому обещали показать ежика, а вместо этого коварно заманили в рудники, торжественно вручили тяжелую кирку и потребовали выполнить годовой план по добыче железной руды. — Ох, как не нравится.

— Ничего, он скоро кончится. — Попыталась приободрить его Тимхо, оптимистически потрясая своей картой. — Тут указано, что лес очень маленький. Еще пара гешей, и мы выйдем к городу.

— Если только не заблудимся. — Проворчал мужчина в свою роскошную бороду, сам еще не подозревая, что его слова окажутся пророческими.

Лучше бы они оказались последними! Просвет не появился ни через пару гешей, ни через два беру[24], ни к концу дня. К тому времени, как красное солнце скатилось к западному краю небосклона, я почти утвердилась в мысли, что с легкими уколами совести за зверское убийство справиться намного проще, чем с теми жуткими мучениями, которым мы подвергались, выслушивая безостановочные жалобы и ворчание учителя алхимии. Но когда Симург наконец-то выдохся и притих, вопреки всякому здравому смыслу на душе сделалось еще пакостнее.

Ворохи золотых искр перемешивались со звездами в ночном небе.

— Ничего, завтра мы обязательно выйдем к городу. — Тихо, чтобы не разбудить дядю и сестренку, пообещал сидевший напротив мальчишка, разглядывая мою мрачную, уставшую физиономию в отблесках костерка.

— Выйдем, выйдем. — Легко согласилась я. — Спи.

— А ты что, так и будешь сидеть здесь всю ночь?

Я кивнула. — На всякий случай. Вдруг здесь отыщется какая-нибудь тугоухая нежить со стальными нервами, которая не устрашится храпа твоего дядюшки. Хотя, конечно, это маловероятно.

— Я, между прочим, не храплю. — Обиженно пробасил Симург, приподнимаясь на локтях. — Кстати, тебе не обязательно работать лесным пугалом всю ночь. Я могу тебя заменить. Хотя Тимхо говорил, ты маг. Так почему бы просто не поставить защитный контур?

— Ну…  — пущенный по произвольной траектории взгляд, выявил, что ряды бодрствующих пополнились некой любопытной особой с двумя косичками. — Я не маг, я просто знаю, как пользоваться заклинаниями.

— А разве есть разница? — Искренне удивился Тимхо, заставив меня усомниться, что из школы искусств его на самом деле выгнали из-за финансовых проблем, а не за прогулы.

— Существенная. Любой маг обладает врожденным запасом некой волшебной силы, которую он может использовать для плетения заклинаний, как гончар использует глину для лепки кувшина. Чем больше этот запас, тем больше заклинаний ты сможешь создать, тем сильнее считается маг. Если у тебя есть глина, но нет умения, кувшин, конечно, получится кривой или вовсе бесполезный. Но без глины кувшин не получится вовсе.

Встречаются и люди, у которых такого резерва нет совсем, и чтобы сплести заклинание им приходится расплачиваться частью собственной жизни, а то и всей жизнью. Они могут использовать магию только в крайних случаях.

— И сколько ты потратила, когда сражалась с храмовым магом? — Насторожился паренек.

— Год. И если я продолжу злоупотреблять колдовством, то скоро превращусь в старую каргу и умру.

— Но зачем тогда ты училась магии, если знала, что она тебя убивает? — Вмешался Симург. — Это же глупо.

— Глупо. — Согласилась я, заворожено всматриваясь в пляшущие лепестки пламени. Для меня там всегда танцевали фениксы, взмахивая яркими крыльями, грациозно запрокидывая длинные шеи и хвастливо распуская искристые хвосты. Прекрасные. Свободные. Умирающие в огненном танце и снова воскресающие из пепла.

Да, ты прав, человек. Но тень не выбирает, она лишь повторяет движения своего хозяина. Тень знаменитого акробата, сумеет исполнить любой самый сложный трюк. Тень хорошего портного, сможет сшить роскошную одежду. Тень великого колдуна в совершенстве знает сотни тысяч обрядов, рецептов, формул и заклинаний… но толком воспользоваться ими не способна.

— Глупо. — Повторила я. — Интересно, ты так же будешь считать, если я убью плазмоидом вон того гуля[25], который с аппетитом подкрадывается к тебе со спины.

— Не смешно. — Буркнул Симург несколько веселых мгновений спустя, потирая ушибленный в панике локоть. — Эта нежить еще бессовестнее, чем ты! Можно было бы найти и более достойный объект для шуточек, наемница.

— Ты имеешь в виду себя?

— Я имею в виду мерзких богопротивных порождений тьмы!

— Очень самокритично.

— Умбра! — Поспешил вмешаться Тимхо, изо всех сил пытаясь замять намечающуюся ссору. — А ты встречалась с настоящими игигами?

— Чаще, чем ты можешь себе представить.

— И как? Какие они на самом деле?

Я смерила его долгим пристальным взглядом.

Общие чувства, которые люди испытывали к таким, как я, можно было охарактеризовать двумя словами. Страх и ненависть. Причина такого отношения мне до сих пор непонятна. Такие убежденные людоеды, как львы, волки и даже крокодилы пользуются завидным почтением и уважением. При виде же вполне безобидного гуля народ старательно отплевывается, гнет пальцы в охранные знаки, хватается за подручный сельскохозяйственный инвентарь, и с воплями бросается на мерзкую тварь… или в противоположную сторону, если это не гуль, а, к примеру, экимму[26] или удуг[27]. Конечно, и среди нас не редко попадаются тупые агрессивные твари, но по моим личным наблюдениям среди людей такие особи встречаются куда, как чаще!

Стоит моим спутникам узнать, кто я на самом деле… хотя бы заподозрить… и Шушуню больше не подпустят ко мне даже на полет стрелы, мальчик Тимхо никогда больше мне не улыбнется, а Симург будет постоянно вздрагивать при каждом моем движении и незаметно вытирать руки о рубаху, с отвращением вспоминая, что когда-то дотрагивался до этой отвратительной твари. Я-то уже привыкла. Но, кто бы знал, как нелюдям порой хочется спокойствия и нормального «человеческого» обращения!

— Бездушные кровожадные чудовища, не щадящие ни детей ни матерей, не знающие ни стыда ни привязанности, не заслуживающие ни снисхождения ни права на жизнь. — Отчеканила я, стандартную формулировку, чувствуя, как от напряжения каменеет лицо.

— И потому, — одобрительно добавил учитель алхимии. — Священный долг каждого шумберца — бороться и уничтожать зло в любых проявлениях.

— Может затянем хором гимн «Его Раскаленное Копье Разит Смердящую Плоть Издыхающей Твари»?

Мое оптимистичное предложение не вызвало должного восторга. Симург что-то тихо проворчал, натягивая на голову одеяло. Шушуня нахохлилась. Тимхо пересел к сестренке и прижал ее к себе, старательно избегая встречаться со мной взглядом.

На закоулках сознания мелькнула дурацкая мысль, что они как-то обо всем догадались. Ерунда. Защитный медальон, подаренный Хозяином, защитит мою сущность даже от зорких глаз охотников. Тогда в чем дело?

Я подбросила в костер пару веток, наблюдая, как волшебные птицы оживленно расправляют огненные крылья. Что же, у меня будет целая ночь, чтобы подумать.

Солнечный шарик уже в пятый раз перекатывался по небосклону, безнадежно исчезая в глухом мареве переплетенных ветвей. За это время лес выслушал в свой адрес столько, что ему по всем законам полагалось уже давно зачахнуть на корню и трухой рассыпаться по ветру. Но он держался молодцом, не выказывая никаких признаков надвигающейся кончины. В отличие от нас…

Впереди вместо долгожданного просвета замаячила серьезная продовольственная проблема. Отчаянных знатоков лесной флоры не нашлось, так что все ягоды и фрукты сразу отвергались нами, как однозначно ядовитые. Фауна была представлена в основном мошкарой и комарами, которые сами были не прочь подзакусить. Изготовленный мной лук ни разу не пригодился и, в конце концов, перешел в личное пользование Шушуни, после чего в нашем погрустневшем отряде наступило временное, хоть и несколько нездоровое оживление.