- Ладно, черт с ним, с этим светилом науки, - вздохнул Столбин. - Вы-то сами в состоянии мне доложить обстановку?

   Урицкий бросил на особиста затравленный взгляд и кивнул, костеря в душе губернское полицейское начальство, которое предпочитало руководить наспех созданным оперативным штабом из безопасного Петрозаводска.

   - В среду двадцатого марта пневмопочтой из села Грачевки получено сообщение земского врача Горелова о начавшейся эпидемии, - начал Урицкий. - Поступило сообщение в уездную больницу, начальник которой сообщил о случившемся мне. Я поставил в известность руководство губернского УВД, сообщил генерал-губернатору. Главврач уездной больницы Савенков меня поддержал. В УВД нам, конечно, не поверили, потребовали, чтобы я послал людей на проверку... - Урицкий поперхнулся. - Я отказался. Не стал брать грех на душу. Отправил депешу в 103-й полк полковнику Матвееву...

   - У меня начальник санитарной части служил с Гореловым на границе, - заговорил Матвеев. - Не такой это был человек, чтобы дурака валять.

   - И что, на свой страх и риск дальше действовали? - спросил Столбин.

   - А мне не привыкать, - набычился Матвеев. - Меня учили если что действовать, а не сопли жевать. Ложная тревога оказалась бы - так и ответил бы как положено перед дисциплинарной комиссией. Я в округ сразу срочную депешу послал. И вон видите, господин полковник, какая штука - прав оказался, что ответа ждать не стал. Михаил Петрович с пожарных частей по уезду собрал нам защитных костюмов, да масок с воздушными баллонами, так что в Грачевку мои люди подготовленными вошли. Как раз вовремя успели, чтобы первых ходоков завернуть обратно.

   Слово "ходоки" заставило Максима насторожиться, но мгновение спустя он понял, что это просто совпадение, и Матвеев имел в виду обычных беглецов.

   - Сообщение Горелова где? - спросил Столбин.

   Урицкий молча подвинул на середину стола потертый контейнер пневмопочты. В окошко для адреса была вставлена пластинка с тремя перекрещивающимися полумесяцами. Надпись крупными буквами гласила "Главврачу уездной больницы Савенкову И.А. Без защиты не вскрывать". Ерофей Петрович развинтил цилиндр, вытащил хрупкий бумажный лист и пробежался по нему глазами, затем передал Максиму.

   "С 17 марта 2002 года в селе Грачевка происходит вспышка высокозаразной эпидемии. На настоящий момент из тысячи человек проживающих в селе заражено более половины, скончалось восемьдесят три, из которых девятнадцать детей. Рост числа заболевших продолжается. Симптоматика, сходная с проявлениями легочной чумы, характеризуется быстро наступающим развитием пневмоний. Процесс сопровождается обширным поражением легких с большим количеством крови в мокроте. Заболевание протекает бурно, с явлениями тяжелой общей интоксикации, с нарастающим поражением сердечно-сосудистой системы, резким падением кровяного давления, помрачением сознания, и быстро наступающим смертельным исходом. Возбудитель мной не установлен. Учитывая обстоятельства, необходимо срочно известить Главное Управление Государственного Здравоохранения, и в первую очередь Противочумную комиссию. Во избежание распространения болезни настаиваю на применении эпидемиологического протокола. Грачевку необходимо оцепить войсками и не выпускать местное население за карантинную зону. Проверить близлежащие села на предмет проявления заболевания. Подписано: земский врач Горелов Д.В. Заверено: урядник Прохоров С.П. 20 марта 2002 года".

   Деловой и спокойный тон письма резко контрастировал с неровным, рваным почерком, которым оно было исполнено. Из-за частокола пляшущих букв проглядывалась смертельная усталость и отчаяние пишущего, скорее всего самого уже заболевшего. Больше всего Максима поразила приписка мелкими буквами в конце письма "Бумага простерилизована в автоклаве".

   На шутку пьяного сельского медика, на взгляд Максима, это вовсе не походило.

   - Продолжайте, - Столбин кивнул Урицкому, убедившись, что Максим прочитал записку.

   - А чего продолжать? - пожал плечами Урицкий. - Когда Матвеев оцепил село, ему поверили сразу. Пошли сообщения в Петербург, прислали кое-какое оборудование и светило с кафедры архангельской медакадемии. Больше пока ничего не дадут, эпидемиологический протокол не позволяет. Да и от всего, что сделано, толку никакого... как никто не знал, отчего люди мрут, так и не знает до сих пор. Вам про это лучше Шенберг расскажет. Вот он, легок на помине.

   Входной полог откинулся и вошел давно ожидаемый профессор Шенберг - дородный, с покрытой крупными каплями бородой. Вслед за ним в палатку шагнула низкорослая угловатая девица - с некрасивым лицом, как отметил про себя Максим. Коротко кивнув присутствующим, Шенберг уселся на свободный табурет. Девушка осталась стоять, прислонившись к опорному столбу.

   - Грачевка сейчас по периметру обнесена проволочным заграждением и оцеплена войсками, - продолжил Урицкий. - Земской врач Горелов еще жив, но болеет и очень слаб. По нашим данным, скончалось по меньшей мере сто пятьдесят жителей. Незараженных почти нет. Шестеро крестьян застрелено оцеплением при попытке нарушить карантин...

   - А без этого никак было? - нахмурился Столбин.

   - Никак, - отрезал полковник. - Они с самострелами шли. Остальных просто обратно заворачивали. В селе обстановка тяжелая, мои солдаты патрулируют улицы, но в дома не суются. И обстановку нагнетать не хотят, и самим, чего уж греха таить, страшно - кругом покойники. Вся санчасть здесь, но они простые костоправы - что военный хирург может в такой ситуации? Порошки да пилюли раздают.

   - Так, а вы, профессор, что скажете? - Столбин повернулся к Шенбергу.

   - Ничем, увы, порадовать не могу, - откликнулся тот. - Этиология заболевания остается неизвестной, улучшения состояния у больных не наблюдается. Пока только мрут, хотя кое-кто из первых заболевших демонстрирует признаки реконвалесценции. Но незначительные. Хорошая новость одна - нигде в окрестных селах больше заболевания не выявлено, оно локализовано в Грачевке. А значит мера с оцеплением поспела исключительно вовремя. Страшно представить, что было бы, доберись хоть один местный до города!

   - И что вы теперь планируете делать?

   Шенберг пожал плечами.

   - Учитывая, что антибиотики на возбудитель не действуют - это проверено еще Гореловым и военными - скорее всего мы имеем дело с вирусом. А значит никакого лечения, кроме симптоматического, не существует.