-- О, вполне неплохо, -- хмыкнул Гамлет. -- Стоунхедж пока справляется со своими обязанностями -- за все время моего пребывания там, до Лондона не долетел ни один немецкий воздушный элементаль. А без французских аэродромов авиация до него не дотягивает...
-- Однако, не думаю, что эти новости обрадуют фон Ренте-Финка.
-- Я только что налетел на него на лестнице, -- Гамлет поежился, вспоминая цепкий взгляд немца. -- Не похоже, что проблема с линией Мажино его сильно волнует.
-- Да черт с ними, с этими немцами. Тебе пришел пакет. Прибыл в запечатанном пакете, имеющем запирающие знаки. Имею честь вручить. -- Горацио отвесил шутовской поклон и протянул Гамлету плотный конверт коричневой бумаги. -- Вы с Офелией стали настолько осторожны, что общаетесь секретными посланиями?
-- Сгинь, нечистая, -- вздохнул Гамлет, принимая пакет. -- И без тебя тошно.
Нанесенные невидимыми алхимическими чернилами символы разом проступили по всей поверхности конверта, распознав Гамлета, и бумага легко поддалась. Из конверта выпал бланк международной телеграммы, заполненный бессмысленным набором букв и цифр. Однако стоило Гамлету внимательней вглядеться в них, как лишние символы побледнели, оставив только текст, гласивший: "прибываю двадцать шестого утром именем фриц ланг тчк готовьте публику тчк подпись Холмс".
-- Что там? -- потянулся к принцу Горацио.
Гамлет сжал телеграмму в кулаке.
-- Не твое дело. Есть многое на свете, друг Горацио...
-- Да-да-да, я знаю, -- обиженно протянул гофмаршал. -- Удаляюсь, мне ваши царственные тайны ни к чему. Но учти -- я оскорблен твоим недоверием до глубины души. Свою провинность ты можешь исправить, только если опять возьмешь с собой на оргии к Йорику.
Стоило Горацио отойти, как Гамлет стал озираться по сторонам. Двор был пустынен, свидетелей их разговора не наблюдалось. Гамлета передернуло, стило ему только представить, как он будет просить прощения у Клавдия и зазывать его на устраиваемое Холмсом представление. Но, взяв себя в руки, он убрал телеграмму во внутренний карман мундира и неспешно пошагал обратно в оранжерею, на ходу обыгрывая варианты извинений.
-- Очень, очень, просто таки чрезвычайно рад вашему приглашению! -- лениво и слегка вальяжно раскланивался с королевской четой знаменитый режиссер Фриц Ланг.
Узнать Холмса в высоком блондине с арийскими чертами было решительно невозможно. Щеголяющий в модном френче, смахивающем на офицерскую форму, узких брюках и начищенных до зеркального блеска сапогах, он не был ни капли похож на всклокоченного безумца, встретившего Гамлета на пороге дома на Бейкер-стрит. Изменилась даже речь -- в ней появился хорошо узнаваемый швабский акцент. О том, что под личиной Ланга скрывался английский сыщик, принцу напоминал лишь угрюмый Ватсон, переименованный в Вальдемара, и навьюченный чемоданами. Вокруг его цилиндрической головы была наклеена исчерченная рунами полоска бумаги, запечатывающая вокабулярный аппарат автоматона -- Холмс продумывал все до мелочей.
Вот в таком обличье сыщик шествовал по дорожкам разбитого вокруг Кронборга парка, окруженный королевской четой и толпой придворных. Благо погода в этот день установилась по-весеннему мягкая и теплая, и прекрасно подходящая для прогулок.
-- Это есть совершенно новый подход к синематографу, -- вещал Холмс-Ланг. -- Я уверен, что вскоре он полностью заменит не только кино, но даже и обычный театр. -- Холмс повернулся к Клавдию -- И мне чрезвычайно приятно, что ваш племянник следит за новинками прогресса в искусстве. О да, я знаю его множество лет как истинного синефила, верно, мальчик мой?
Краем глаза Гамлет отметил, как презрительно дернулась щека Клавдия при этих словах. Но Холмс, как и подобало истинному арийцу, вел себя в Кронборге словно хозяин и не скупился на фамильярности. Пожалуй, попробуй он изобразить кого-нибудь другого, его бы давно уже выставили вон.
-- Мой новый метод заключается в призыве духов эфира, которые достаточно плотны для отображения на пленке. Будучи призваны особым ритуалом, который недавно запатентован, они могут в точности воспроизвести описанные в пьесе события. При этом вживаемость в роль потрясающая и варварская школа Станиславского не идет ни в какое сравнение с отдачей от игры духов! К тому же они не нуждаются в оплате, у них не бывает личных капризов, запоев и творческих запоров, да простят меня присутствующие здесь дамы.
Холмс разразился громовым смехом, вынудив придворных вежливо заулыбаться в ответ.
-- У метода есть только один небольшой недостаток, -- продолжил Холмс. -- Призванные духи эти немы, и пока я использую только титры. В будущем, я полагаю, их будут озвучивать специально подобранные актеры. Однако же вот и подходящее для демонстрации моей последней гениальной работы местечко!
Они остановились перед приютившейся под раскидистыми буками беседкой. В летние дни кроны деревьев укрывали ее посетителей от солнца, но сейчас она сиротливо жалась к потемневшим стволам и кое-где даже была заметна облезшая позолота.
-- Вальдемар! -- Холмс жестом полководца указал автоматону на беседку. -- Подготовь сцену!
Ватсон, раздраженно скрипя суставами, прошествовал внутрь. Там он извлек из одного чемодана белое полотно, которое развесил ближе к стене, из другого -- небольшой синематографический проектор и установил его на треножнике у противоположной ограды.
-- Прошу вас, дамы и господа, садитесь! -- Холмс легко взбежал по ступенькам и встал около экрана.
-- Дорогой Фриц, но разве для синематографа не нужна темнота? -- осведомилась одна из придворных дам.
-- О, она просто необходима! -- лучезарно улыбнулся Холмс.
Жестом заправского фокусника он прямо из воздуха выдернул склянку, заполненную черным порошком.
-- Позвольте продемонстрировать вам небольшой трюк, которому меня научил мой дед, а он гораздо глубже проник в тайны мира духов, нежели его скромный внук!
