- Э, Хосе, Господь не оставит своего верного слугу даже на Марсе, пусть даже тот и не будет там в подобающем облике - отец Винсент стянул сутану через голову и затолкал ее в увесистый рюкзак. - А свой шанс прожить жизнь тихо и мирно я упустил уже давно. Давай-ка поторопимся, пока эти бесовские врата не закрылись сами собой.

   Под монашьим одеянием отец Винсент носил грубой вязки свитер с нашлепками на локтях, джутовые штаны и солдатские ботинки. Пошарив в своем рюкзаке, он выудил из него видавший виды широкий кожаный ремень с патронташем, кобуру с торчащим из нее стволом револьвера "хаммерлес" и мятую широкополую шляпу, которую немедля нахлобучил на голову. Наряд довершила потертая брезентовая куртка.

   Хосе неопределенно хмыкнул, глядя на приключившийся маскарад, но не сказал ни слова. Вдвоем со священником они подошли к основанию пирамиды, где офицер, беспокойно поглядывающий на часы, подгонял проходящих наверх. На предъявленные Хосе и отцом Винсентом паспорта он едва взглянул.

   Путь на вершину по довольно крутой лестнице занимал немало времени, и, посмотрев назад, отец Винсент обнаружил, что за ними бредет лишь трое не сильно трезвых метисов в ношеной одежде, без багажа, но с винтовками за спинами. Большой смекалки не требовалось, чтобы понять, что эти господа пребывали в неладах с законом, и со дня на день их отпечатанные на грубой бумаге небритые рожи украсят собой доски с объявлениями о розыске в полицейских участках.

   Поднимавшиеся бандиты, обошли священника, лишь один из них не удержался и толкнул его плечом, проходя мимо. На лице хама появилась злобная ухмылка, но когда он нагнал своего вожака, тот что-то шепнул ему на ухо, бросив многозначительный взгляд на Хосе. Ухмылка тут же угасла, и сникший бандит поспешил к Вратам.

   Инцидент не остался без внимания Хосе.

   - Эге, падре, вы еще не успели попасть на ту сторону, а уже пользуетесь популярностью, - индеец поправил ремень винтовки. - Жаль только, что этим господам не пришлась по вкусу моя морда, я, увы, обладаю несколько специфической репутацией на той стороне. Хотя, подозреваю, вряд ли бы они попросили бы у вас исповеди.

   - Ну, Хосе, я же говорил, что Господь не оставит меня. И как послал Он архангела Михаила трем отрокам во спасение из пещи огненной, так же Он послал тебя мне. Сколько ты раз бывал на той стороне, сын мой?

   Индеец оглянулся. Отец Винсент нерешительно застыл на границе очерченного марсианским светом круга.

   - Иногда мне кажется, что там я и родился, падре, - пожал плечами Хосе. - Так что, пожалуй, я и не вспомню точно... Пойдемте, время на исходе.

   Отец Винсент встал перед ониксово-черным ободом, за которым клубилась рыжеватая пыль, поднятая ногами сотен перешедших на обе стороны носильщиков. Последние из них торопливо перетаскивали тюки с той стороны, сваливая их вокруг постамента Врат.

   На самом деле переход не сопровождался ничем необычным - сделав несколько шагов по гладкой поверхности обода, священник и индеец спрыгнули на плоскую вершину точно такой же пирамиды. Если бы не царивший вокруг день и затянутое коричневато-рыжими облаками небеса, вряд ли можно было бы подумать, что они переместились на пятьдесят с лишним миллионов лиг от Земли - человеческий разум отказывался принять столь чудовищное расстояние. Однако затем каждый путешественник понимал, что на этой стороне гораздо холодней, чем в осеннем Мехико, а внизу, у подножия пирамиды, вместо шумного и многолюдного города расстилалась поросшая грубой бурой травой и узловатыми деревьями с листьями-шипами прерия, на которой паслись стада коз. Вокруг пирамиды были разбросаны несколько десятков двухэтажных каменных домов, занятых немногочисленными торговыми фирмами, и крытые пакгаузы. Остальные постройки больше напоминали обыкновенные трущобы, собранные из чего попало. Да собственно, это и были трущобы, где ютилась основная масса переселенцев и сезонных рабочих. Лишь вдалеке, где тянулась горящая на солнце полоса монорельса, имелось несколько значительных кирпичных зданий и дымящих труб.

   А затем наваливалась тишина, столь древняя и глубокая, что от нее закладывало уши.

   Отец Винсент закашлялся - первый же глоток воздуха чужой планеты наполнил его легкие вездесущей красной пылью. Из глаз священника хлынули непрошеные слезы, которые он вытер рукавом.

   - Ну, падре, теперь вы видите, почему наш добрый президент позволяет всякому сброду беспрепятственно шастать туда-сюда?

   Хосе протянул священнику цветастый сложенный пополам платок. Сам он уже натянул точно такой же на нижнюю половину лица.

   - Планета пуста, как Земля на второй день творения, - голос индейца звучал из-под платка приглушенно. - Единственное, чего здесь с избытком, так это пыли и камней, а такого добра и на Земле навалом. Так что, понимаете, падре, этот Марс - он никому даром не нужен.

   Первые сутки пути сутки пейзажи за окнами монорельсового вагона не отличался особым разнообразием - каменистые равнины, кое-где поросшие травой да гонимые ветром колючие шары черного песочника. Изредка мелькали стада коз, местами попадались две-три палатки с пасущимися рядом лошадьми. Монотонности добавляла бесконечная вереница двойных г-образных столбов, на которых пролегали толстые стальные полосы. К концу первого дня пути по правую сторону появились Столовые горы, которые поезд почти миновал уже к середине второго дня.

   Похожий на пулю локомотив пожирал рельс лигу за лигой, изрыгая из носовых сопел клубы дыма и волоча за собой иссеченные песком цилиндрические вагоны. Поезд останавливался только возобновить запас воды и топлива на безлюдных заправочных станциях - поднятых на толстенных опорах железных шарах. Воду тянули механические водокачки глубоко из-под земли, а уголь привозили с каналов. Заправку и погрузку угля производили сами машинисты поезда и их помощники. Состав включал в себя несколько цистерн, десяток грузовых вагонов и пару пассажирских. Пассажирские вагоны на Марсе имелись только одного класса - третьего и последнего, однако даже они не были заполнены наполовину. В вагоне, где ехали отец Винсент и Хосе, находилось полтора десятка индейцев и несколько белых, искателей приключений. Одевались все они по единственной местной моде в тяжелые шерстяные плащи, чульо или котелки, защитные очки и обязательные платки на шее. Большинство путешествовало с оружием, которое на Марсе никто не прятал.

   - В общем, вот такая картина, падре, примерно до каналов, - рассказывал Хосе сидя напротив своего спутника. - Но мы на каналах сойдем, а поезд пойдет дальше, в Девкалион. "Ю.С. Стил" и "Стандарт Ойл" там добывают уголь и монацит - то немногое, что может заинтересовать наших капиталистов на этой Богом проклятой планете. Ну а здесь единственная местная достопримечательность - вон та.