Тот миг — миг краткой боли, дающей поддых, миг белой вспышки — был похож на то ощущение, когда тебя выбрасывает из сна и ты словно бы проваливаешься в пропасть. Сном была вся её жизнь, которая теперь казалась смехотворно-игрушечной. Эрик, который бросил её прямо накануне Рождества, учёба в университете, работа на полставки, из-за которой она стабильно ловила нервные срывы. Лишь мысль об отце отдавалась отголоском боли, и тогда хотелось биться головой об стену. Вики Уокер была феерической неудачницей.

А это грёбаное «после» оказалось не отдыхом в райских кущах. Это были постоянные синяки на теле, ноющая спина от тяжести крыльев, дурацкие взгляды отовсюду, ожидающие, что ДНК Ребекки Уокер (она даже её матерью не могла назвать) в конце концов станет катализатором её побед. Не то чтобы она хоть раз отличилась. Так что ДНК подвело.

Права на слабость не было. Права на глупость не было. Правда, Вики и среди людей не отличалась, что говорить о том, чтобы занять какое-то место среди бессмертных? То, что она находилась здесь, — какая-то ошибка. Механизм выбора сильных душ (как бы он ни работал) в этот раз явно сломался.

Единственное, чего она хотела, — это напиваться по пятницам в баре на соседнем квартале, писать эсэмэски Эрику по пьяни и жаловаться подруге на работодателя-козла. Теперь же она должна была спасать заблудшие души.

Дино летит стрелой в небо. Стрела с металлическим острым наконечником, пущенная чьей-то очень сильной рукой. Он взмахивает мощными белыми крыльями всего лишь раз — дальше он рассекает небо, сложив их к спине. Лицо сосредоточенное. Никаких признаков усталости. Никакого пота.

Вики так никогда не научиться, сколько бы она ни тренировалась. Ангелов едва ли не с пелëнок бросали в гладь неба, подобно тому, как некоторые люди бросают детей в воду, чтобы они научились плавать. Насколько Вики знала, передвижение по раю и аду было возможно лишь посредством полëтов. Она чувствовала себя полнейшим младенцем, неуклюжим и беспомощным. Ее крылья, обычно непослушные и тяжелые, заставляли спину ныть, даже когда она не летала. Бесполезные куски перьев.

Хотелось опустить голову на скамейку, на которой она сидела, и биться о дерево очень долго. Чтобы пробить череп и мозги вытекли серой кашей к земле.

Так она себя ощущала — кашей.

Острые шпили и башни школы казались темными и тусклыми на фоне розовой зари. Тишина, осязаемая и блаженная, нарушаемая лишь шорохом листьев с деревьев и хлопками крыльев Дино, который как одержимый летает уже битый час. Запах влаги в воздухе и росы на траве. Почти покой.

Почти — потому что взгляд Фенцио с его кабинета, неотступно и строго следующий за Дино, нависает гильотиной. Кажется, он ненавидел всех. Иногда Вики казалось, что еë больше всех. За что? Хороший вопрос. Видимо, за то, что она — о господи боже — посмела подружиться с его сыном.

— Дино, отдохни немного, — кричит она, чувствуя, как улыбка непрошено, нагло и совершенно неудержимо ложится на губы. Дино бросает ей взгляд, а потом улыбается радостно и ошалело.

Постепенно лужайка наполняется учениками, тренирующимися перед крылоборством, и хрупкий покой разбивается вдребезги, как чайный сервиз бабушки Джеральдины. Вики утыкается в книгу. Вскоре появляется и Фенцио, и Уокер становится настолько тошно, неудобно дышать, настолько возможно.

Дино говорит не обращать на него внимания (господи, если бы с этим советом всё было так просто, Вики бы съела свои волосы, но ведь даже у самого Дино не получалось). А вот у Фенцио получается буквально плюнуть ей в лицо: «Ты здесь никто, тебе здесь нет места, и я это всем докажу и выгоню тебя». И она сидит, оплëванная, пристыженная и сжатая в комок.

В конце концов, она и сама не поймет, что она здесь делает.

— Вики Уокер, — знакомый низкий голос, моментально пробирающий до мурашек, звучит совсем близко. Вики леденеет с ног до головы, подбирается. Шею сводит судорогой — так сильно она напрягается, и она продолжает смотреть на Дино. Может, хоть так пронесёт? Однако нет. Люцифер грубо поворачивает её к себе за подбородок, заставляя смотреть в потемневшие глаза: — Когда я к тебе обращаюсь, смотри на меня, Непризнанная.

Его пальцы больно впиваются в кожу, и в животе Вики скручивается узел. В голове начинают кружиться взбудораженные мысли, путаться, напуганные его вмешательством, сильной энергией, от которой её тело потряхивает. Секундная вспышка гнева сына Сатаны приводит в ужас. Но ещё больше пугают его перемены настроения — Люцифер буквально в следующий миг ухмыляется, развалившись на лавочке и закинув руку ей на плечо.

Его глаза изучающе и холодно скользят по ней, и от этого сканирования ей становится плохо.

Она его не понимала. Он же, кажется, видел её насквозь. От этого чувство беспомощности охватывало её полностью, замораживая кости.

— Что тебе от меня нужно, Люцифер? — она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза, как бы ни хотелось спрятаться и сбежать.

— Ты мне должна свидание, Непризнанная, — несмотря на все его слова и приставания ранее, Вики видела этот холодный огонь в его глазах. Абсолютная пропасть. Лёд. Она ему не нравилась. Он даже по имени к ней не обращался, предпочитая обезличенное «Непризнанная». Тогда зачем это, к чему? Поиздеваться? Соревновательный инстинкт?

Он выглядел в своей чёртовой рубашке, расстёгнутой на две верхние пуговицы, словно ему принадлежал весь мир. Он смотрел на всех так, словно они пыль под его ботинками. И она действительно чувствовала себя пустым местом, когда он ухмылялся вот так.

Она ненавидела таких парней на Земле, но знала, как дать им отпор. С Люцифером же всё было намного сложнее, потому что он был старше её лет на четыреста и мог запросто свернуть ей шею.

Но дело в том, что Вики надоело быть жалкой. Надоело быть куклой в его руках: захотел — взял, захотел — сломал, захотел — выкинул с высоты в несколько десятков метров. Ей же так нравится, когда на неё смотрят, как на муху.

От усталости ей хотелось выть. От усталости было чувство, что ей нечего терять. И это выродилось в толчок, импульсом которого стал этот долбаный взгляд даже не сверху вниз, а просто — вскользь.

Бессильная ярость выступила на глазах, и она вскочила с места, сжимая руки в кулаки и, запинаясь, но твёрдо говоря:

— Я никуда не пойду. Иди в задницу, Люцифер!

Она выпалила это и замолчала, едва ли не сразу пожалев о своей вспышке. Это было нелепо. Но это было. И она не стала опускать головы и лишь сильнее сжала челюсти. Нечего терять, окей?

Но потом всё тело разом затрясло, и хотелось захлопнуть рот, хотелось убежать. Потому что было ощущение, что она создала бурю, которая разразится в секунду. Буря в его тёмных глазах. Буря вокруг.

Она замерла, глядя с ужасом на Люцифера. Пытаясь этот ужас скрыть, пытаясь сделать из себя хоть какое-то подобие смелого… существа, но вся суть в том, что она — всё ещё земная девчонка, состоящая из острых костей. А мышцы никак не наращивались.

Но бури не случилось.

Люцифер приподнял бровь в притворном удивлении и легко похлопал в ладоши. Вики напряглась в ожидании чего угодно — вспышки тёмного гнева, смеха. Но она только почувствовала, как жарко стало вокруг. Секунда — и она поджарится в адском огне. Она буквально ходила по лезвию ножа. Что бы он ни сказал, от своих слов она ни за что не откажется. Ей хотелось так думать.

— У нашей малышки прорезались зубки, — усмехнулся Люцифер, но выражение его глаз не поменялось. Абсолютный холод. Вики ничего не успела понять, как он поднялся с места и схватил её за горло. Дыхание перехватило, а перед глазами залетали звёзды. Она распахнула рот в попытке втянуть немного кислорода, схватившись за его руку, но тщетно. Люцифер лишь небрежно скинул её ладонь и с невозмутимым лицом приблизился к ней. Обжигая её губы дыханием, он прошептал: — Просто пытаюсь понять, что в тебе такого особенного. И не могу. С Дино всё понятно, он всегда любил подбирать жалкие игрушки и чинить их. А ты повелась. Думаешь, что он преподнесёт тебе своё сердце, и вы вместе улетите в закат? Ты ещё глупее, чем я думал, Уокер. У таких, как мы, нет сердца.