Люцифер только насмешливо ухмылялся, глядя на то, как Дино сжимает челюсти, шагая по парку и давясь своим аскетизмом. Своим проигрышем. Ничего не говорит. Но его лицо говорит многое, хоть он на него и не смотрит. И это бесит.

Люцифер же — смотрит. Просто потому что под кожей бесится чёртова дюжина ядовитых пчёл, и хочется рычать в костяшки пальцев: «Ну, посмотри же, посмотри же, чёртов святоша, и убери это дурацкое выражение лица», и чёрт его поймёт, что это. С самых их пелёнок было оно. Был голубоглазый ангел, который мог состроить невинное лицо при любых делах, и гадкий мальчик Люцифер. Было ангельское высокомерное лицо. Было ангельское осуждающее лицо. Было ангельское злое лицо.

Дино сел на лавочку и стал осторожно осматриваться. Люцифер подлетел к нему и вальяжно облокотился на руки в воздухе, насмешливо глядя на него. Ангел кинул на него недовольный взгляд и только. Не шикнул разве что. Хотя хотел. Явно хотел.

Люцифер хищно ухмыльнулся.

— Правила-правила-правила… — вздохнул он. — И что у нас за задание? Готовься проиграть.

Он как обычно порол какую-то чушь рядом с ним. Точно чушь — потому что ясный взгляд ангела стал предгрозовым, а затем он закатил глаза. Что-то явно как-то не ангельски.

Где твоё терпение, пернатый? Смирение.

Вся эта чушь вертелась в сознании Люцифера, но на деле же его волновал лишь один вопрос.

Почему, чёрт возьми, он его до сих пор не сдал? Он же явно что-то подозревал, когда припёр его к стенке и сверкал своими синими глазами. Ну, не точно, но вероятность есть. Возможно.

— Ты уже проиграл, когда нарушил правило.

Уголок рта Люцифера пополз вверх.

— Ну, для разнообразия за последние триста лет могу себе позволить.

Он лишь встал и, ничего не отвечая, пошёл к какому-то серому зданию. Внимательный взгляд Люцифера точно и прицельно следовал за ним. Изучал, спускаясь от светлых волос к спине, от белых пушистых (как бельмо на его глазу, как отблеск лезвия — едва он видел такую белизну где-либо, он знал, что это Дино; так действовал его ангело-радар) крыльев к белой рубашке, длинным ногам. Пристально. Холодно и недоумённо.

Плечи ангела слегка дёрнулись, словно чувствуя что-то. Словно его взгляд, прилипший к ангелу, мог содрать с него кожу. Это всегда действовало так. От его взглядов ангел переставал быть собой. Выходил из своей кожи. Вздрагивал, сжимал челюсти; по скулам разливалась едва видная краска; и казалось, готовый растерзать его.

Не смотри. Не смотри.

Люцифер мог впиваться в него взглядом так, как хотел (а хотел он назло, хотел, потому что Дино буквально запрещал ему, и от этого бесилась вечная сущность за печатью рёбер, которая лязгала цепями и показывала клыки, когда не нужно). Без его вечных взбрыкиваний. Так, как если бы его не существовало (беда в том, что они всегда чувствовали друг друга, на каком расстоянии друг от друга бы ни находились, и если бы кого-то из них вдруг ни стало, это бы вызвало коллапс, землетрясение, катаклизмы).

Это было слегка торопливо и урывками, почти опьянённо. И вопрос, который рвал грудь.

Почему он его не сдал?

Наверное, если его спросить, он начнёт оправдываться, отводить глаза, а потом наоборот с упрямством смотреть прямо. Дино всегда смотрит в глаза, будь перед ним смертный, бессмертный или смерть.

Дино поднимается по пожарной лестнице, Люцифер летит за ним, не вполне понимая, что и к чему. Объяснение задания он благополучно проспал, потому что видеть рожу старого пердуна Фенцио не слишком хотелось. Дино, конечно же, нет. Ну, разумеется.

Хотелось плюнуть ему в спину.

Они оказались на крыше, и Люцифер сразу обнаружил мужчину, стоящего у самого края. Но не одного. В его руках — плачущая девчонка. У её виска — пистолет. Бровь Люци дёргается, а потом плавно поднимается вверх, как и уголок рта в предвкушающей усмешке.

Дело принимает интересный поворот.

Ветер резко обдувает волосы Дино, отчего прядки вылетают из пучка — он сосредоточенно глядит на пару, их не замечавшую, и пока что стоит на месте. Порывы ветра заглушают всхлипы блондинистой девчонки в цветастом сарафане — мужчина в сером спортивном костюме прикрикивает на неё:

— Замолчи, сука! Просто заткнись! — а потом орёт во весь голос, и под зданием начинает собираться толпа. Дино хмурится. Люцифер с подступающим интересом глядит на всё это. — Все сюда! И ты, ебаный Мартинес, сюда! Смотри-смотри, это твоя дочурка! Видишь пистолет у её виска?

Толпа внизу гудит, ахает, вскрикивает.

Девушка всхлипывает снова. Её тонкое тело колотит крупной дрожью. Мужчина в мешковатом костюме кажется слегка толстоватым, и его голос — противная высокая дрель.

Девушка шепчет что-то. Люцифер улавливает сверхъестественным слухом: «Папа, папочка», но мужчина резко бодает её пистолетом, и она затыкается.

Из толпы выходит какой-то мужчина в официальном костюме и, подняв лицо к крыше, кричит:

— Олессо, я верну тебе всё. Верну! Отпусти мою дочь. Она ни в чём не виновата.

Дино кусает губы. Он медлит, а потом обращает бледное лицо на Люцифера. В его глазах — предупреждение.

— Стой здесь. Твоё вмешательство всё разнесёт.

— Ну, до этого времени «всё здесь разнести» и было целью моего существования, — говорит Люцифер. Закатное солнце путается в светлых волосах Дино, пока он досадливо закатывает глаза, а потом снова вперивает в него раздражённый взгляд.

— Твой пафос здесь ни к чему. Ты должен понимать, что действовать нужно осторожно, а не переть лбом, как баран в новые ворота.

— Боишься, ангел? — усмехается Люцифер и царапает острым ногтём руну на ладони, нарушая её узор и резко становясь видимым. Однако толпа не видит двух мужчин, появившихся на крыше. Демон изящной походкой подходит к Олессо сзади.

«Ох уж эти мексиканцы», — думает он лениво. Есть две вещи, из-за которых они становятся бешеными, как звери, и готовыми убить родного брата, — деньги и наркотики. Им вечно нужно устроить какое-нибудь зрелище, обязательно с показательным расстрелом родных.

Люди такие глупые и предсказуемые.

Он подходит неслышно и грациозно. «Чёрт бы тебя побрал, Люци», — шипит ему в спину Дино, а он только присвистывает, привлекая к себе внимание. Олессо, вздрогнув от неожиданности, поворачивается вместе с девчонкой. Её глаза похожи на два огромных блюдца, а лицо посерело, словно она уже собралась помирать — это было забавно. Он держит её за волосы и ошалевше оглядывается, а потом орёт:

— Ты кто? Эти ублюдки уже вызвали полицию?

— Ты собрался пристрелить её на глазах половины Нью-Йорка? — спросил Люцифер с усмешкой. Глаза его сверкнули, и Олессо на секунду замешкался, спросив:

— У тебя линзы? Слышь, чувак, мне проблемы не нужны, но её отец задолжал мне по-крупному.

Девушка громко икнула. Люцифер перевёл на неё полный интереса взгляд, стряхнув невидимые пылинки с чёрного пиджака. Красные глаза. Они всегда так удивлялись.

— Проблемы будут. Если ты понимаешь, о чём я, — и многозначительный взгляд, приправленный надменно-холодной улыбкой. Предупреждающей. — Я работаю на кое-кого и знаю Мартинеса. Он — расчётливый ублюдок, и денег ты с него не утрясёшь.

— Блять! Я это знал, но чтобы… — смачно выругался тот мужик.

Девушка с надеждой глядела на него, умоляя о спасении.

— А его дочь — малолетняя шлюха, — членораздельно проговорил Люцифер. — Знаешь, как решаются проблемы у нас на родине? Мы берём дочерей всяких мудаков и отрезаем им языки. Мы берём их по кругу, отдавая нашим сыновьям, братьям и отцам, а потом отрезаем им носы, — он по-настоящему развлекался, глядя на то, как глаза девчонки стали ещё шире. Из них покатились слёзы. Дино сзади свирепо выдохнул. — А потом — когда от них ничего не остаётся — мы делаем им дыру в башке.

— Если ты последуешь его совету, тебя ждёт как минимум пятнадцать лет в тюрьме, — послышался низкий голос Дино сзади, и Люци с досадой повернулся. Голубые глаза глядят на него упрямо и слегка зло. «Ты же не думал, что я позволю тебе просто так выиграть?» — Убери пистолет, Олессо, девушка ни в чём не виновата.