Лёшка, по совету МИКа, заметил, что так играть для него норма. Сам же, отойдя от раздевалки, шепотом пожаловался другу:

– Жаль, что ты сам в футбол не играешь.

– Когда нужно ударить, я подскажу. Но ударить должен ты, – заметил МИК.

Вот тут-то и встретился Кондраш. Внимательно поглядел на Лёшку, усмехнулся:

– С обновкой! Знаешь, что для очкариков особый тариф?

– Какой? – спросил Лёшка, не дожидаясь подсказки МИКа.

– Двойной. У тебя же четыре глаза. Да ты расслабься! Сегодня суббота, а я сказал – до понедельника живи спокойно. Мое слово реально. Гуляй.

И удалился.

Лёшка пожалел, что в комплекте к прибору нет мощного автоматизированного кулака. Лучше всего с мысленным управлением. Только захотел – и рраз! Лежит Кондраш возле забора, на мягком и уютном ковре из свежих листьев.

Нет такого кулака. Зато теперь можно спокойно идти домой, забыв о Кондраше. И никуда не торопиться. День, как по заказу, был ярким и теплым. Будто август пришел в гости к октябрю.

– Что скажешь про эту опасность? – спросил Лёшка, убедившись, что рядом никого нет.

– Восьмерка. Нападать не собирался. Сейчас, – уточнил МИК.

– А что вообще про него скажешь?

МИК замолчал, как человек, который задумался. Лёшка уже привык к таким отсрочкам. Хорошо, что их не было, когда вызывали к доске.

– Он сильный, осторожный и что-то скрывает, – наконец сказал МИК.

– Ну да, скрывает, что трясет деньги! – зло хохотнул Лёшка.

– Не только это, – ответил МИК. – Имя, фамилия?

Лёшка назвал, МИК обещал выяснить и ответить, как только Лёшка напомнит.

Напомнить в этот вечер не удалось. На следующем перекрестке МИК буднично заявил:

– За забором опасность пятого уровня.

– Какая?

– Полтонны взрывчатки.

Лёшка замер на месте, хотя по уму надо бы бежать подальше и поскорее.

– Ты ее вынюхал, как собака? Там склад у террористов? Почему только пятый уровень?

Тотчас же вспомнил слова Полины, что если три вопроса заданы подряд, ответить можно на один. Ну почему он не узнал ее телефон? Или хотя бы фами… Не, фамилию она сказала. Сергеева?

Семёнова? Севастьянова? Да, Севастьянова. Тогда можно поискать в ВКонтакте. Ладно, потом поищет. Сейчас надо понять, что там за взрывчатка.

К счастью, МИК не знал правило одного вопроса и ответил на все три. Правда, с коротким промедлением – Лёшка успел вспотеть.

– Предположил по внешним признакам. Это не склад – это авиабомба. Пятый уровень опасности, потому что детонация объекта возможна только в случае прямого механического воздействия на оболочку, а ты ее осуществить не в состоянии. Кто-нибудь другой подорвать бомбу прямо сейчас тоже не может.

Лёшка только успел вздохнуть, как увидел этого «другого» – траншейную машину, за два дома до места, где, по мнению МИКа, таилась бомба. Сейчас техника отдыхала. Но, судя по свежему грунту, могла возобновить работу в любой момент.

– Если эта штука будет копать траншею дальше, то заденет бомбу? – спросил Лёшка.

– Если ты в этот момент будешь стоять на этом месте, то возникнет опасность минус первого уровня, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы ее избежать, – равнодушно сказал электронный друг.

«Проще говоря, разнесет меня в клочки, вместе с забором и ближайшей березой», – подумал Лёшка.

Еще подумал: «МИКа не интересуют опасности, не связанные с ним, Лёшкой. И что такое „опасность минус первого уровня“? Даже клочка не останется?»

Но сейчас его интересовала бомба.

– Так что же делать?

– Уходить отсюда, – ответил МИК.

– Я здесь ночевать не собирался, – проворчал Лёшка. – Мы уйдем, эта штука будет дальше рыть, пока не рванет. Может… Может, надо в полицию обратиться? – неуверенно добавил он.

В доме, в Мартышкине, был книжный шкаф, оставленный прежним хозяином, а в нем – полка с фантастикой. Лёшка не раз брал почитать старые, потрепанные книги. В них рассказывалось, как думают роботы, столкнувшиеся с непредвиденной проблемой, – нагреваются, дрожат. «Казалось, электрический мозг сейчас взорвется», – вспомнилась стандартная фраза.

Нет, МИК, точнее, модуль взрываться не собирался. Он даже не нагревался и не дрожал. Все равно Лёшке показалось, что МИК напрягается, думая, как ответить. И не может сразу сообразить.

Наконец сказал уверенным дружелюбным тоном:

– Не забывай про шестой пункт контракта.

– Шестой? – переспросил Лёшка. – А чего там было?

– «Чего было», «чего было»! – МИК явно решил покуражиться. – Ты хотя бы на уроках записываешь? Точно не записываешь, если по алгебре впервые пятерку получил.

«Откуда он знает? – нахмурился Лёшка. – А, Вероника Евгеньевна сказала, когда ставила отметку».

– И не впервые, а впервые в этой школе, – уточнил Лёшка. – Что в этом шестом пункте?

Голос МИКа стал отчетливым и механическим. Действительно, робот из фильма или дежурная на вокзале.

– «Пользователь-испытатель обязуется обеспечивать безопасность эксперимента и не информировать о его проведении любых лиц, не упомянутых в настоящем договоре».

Договор Лёшка, кстати, читал. Даже вспомнил «упомянутых лиц». Он, естественно, мама. Как представитель – этот ученый Иван Николаевич, этот менеджер Игорь Михайлович. И еще один технический сотрудник, по имени Денис.

– А теперь подумай, – сказал МИК прежним, дружелюбно-насмешливым, голосом, – как ты объяснишь полиции, откуда узнал о бомбе?

– А откуда о ней узнал ты? Говорил про какие-то признаки…

На этот раз МИК ответил сразу:

– Изменился рельеф. Вмятина в месте падения повторяет контуры авиабомбы. На этом месте ничего не строили, вмятина как была, так и осталась.

Лёшка огляделся. Ветеран боевых действий, наверное, понял бы, где тут падала бомба, а где снаряд. Да еще не взорвалась. Лёшка не ветеран.

Все равно сказал неуверенным тоном:

– Я бы объяснил, что изучал историю, интересовался тем, что тут было в войну. И догадался.

– Я бы тебе не поверил, – сказал МИК. Тон был не насмешливый, а сочувственный.

Донесся скрип двери. На крылечко дома вышла бабушка, медленно нагнулась, поставила на пол миску:

– Снежок! Кис-кис-кис! Хватит воробьев ловить, смотри, что я принесла.

Снежок, совсем не белоснежный, скорее, серый кот, выскочил из-за кустов и, промчавшись над газоном, где таилась авиабомба, взлетел на крыльцо. Сунул морду в миску, недовольно посмотрел на хозяйку. Но, решив, что это перспективнее, чем непойманный воробей, начал есть.

– Так что же делать? – в легком отчаянии спросил Лёшка.

– Напиши письмо в полицию, – посоветовал МИК. – Они обязаны отреагировать.

Лёшка повеселел. Только сейчас понял: он боялся, что МИК согласится и придется звонить в полицию. Он и с продавщицами-то общаться не любил, и с контролершами стеснялся. А тут – настоящий полицейский, который ездит на машине с мигалкой и может тебя арестовать. Он, Лёшка, так испугается, что, если полицейский спросит: «Не сам ли ты эту бомбу закопал?» – ответит: «Да». Ведь «да» ответить проще всего.

Вспомнил, что бомба весит полтонны. Представил, как тащит закапывать, засмеялся.

– Если я говорю глупости, – сказал МИК серьезным тоном, как обиженный человек, – то придумай что-нибудь умнее.

Лёшка уверил электронного друга, что смеется не над ним, и вообще, он здо́рово придумал.

– Тогда пошли. Твой эмоциональный фон вернулся в норму, зато организм начал охлаждаться. Простуда – плохое приключение.

Действительно, утреннее солнышко затянули облака. Да еще позвонила мама, спросила, почему он так долго стоит на этом углу, может, напали хулиганы? Лёшка успокоил маму и вприпрыжку направился домой.

Дома выяснилось, что мама наблюдала за Лёшкой не только после школы, но еще и утром. Когда Лёшка зашел на кухню, красная точка на мониторе совместилась с красным квадратиком.