Летучий Голландец Наблюдала сегодня, как выносят из некогда пафосного плавучего ресторана Летучий Голландец доски, балки, столы, канделябры… Бры-бррр… Летучему Голландцу посвящаю. Голландец гордый тянется ко дну: Рублём крещёный в перьях ярких знатью. На корабельное протяжное: «Тону!» Молчанием отвечают в море братья… Ни неба синего, ни лязгающих волн Так и не видел с именем отважным Летучий призрак. Свой возможный шторм Ты променял на штиль, увы, бумажный… И жизнь твоя – швартовый чал-канат. Цена свободы – призрачная сытость. Я знаю, ты сейчас совсем не рад, Что, будучи живым, узнал забытость. Иди ко дну, бесславным был твой путь. И пусть другим ты станешь лишь уроком, Что, обманув Божественную суть, Судьба твоя в миг обернётся роком… Себя слышнее в одиночестве Себя слышнее в одиночестве. Как метроном звучит пульсация. И каждый день как часть пророчества Одной меня и целой нации. Мы мним себя особой кастою, Рецепт младенцам пишем значимо: «Нам всем нужна социализация!» — Грозим себе же белым пальчиком. И мы бурлим, кипим идеями, Заводим сети, ловим новеньких. Молчать нельзя, а то – забвение! Пиши, кричи, болтай, пусть поверху! И в этом улье глупых выкриков, Пустых советов жирным почерком, Стараюсь я потише выдохнуть: Себя слышнее в одиночестве… Руины Из тех руин, что жизни – черепки, Острее всех мне кажутся как будто Те глиняные колбы пустоты, Которые разбились ранним утром… И есть же клей, и есть гончарный круг. И обжиг твой известен нежным чашам. Но есть в руинах, словно память рук, Замёрзший след, свидетель тайны нашей. И берегу я эти черепки. Смотрю на свет сквозь тонкости фарфора. Мы были недостаточно крепки Для росписи простым совсем узором… Пузырится в Питере зима Пузырится в Питере зима. Будто девочка, застрявшая в капризах, Смотрит мокрыми глазами свысока, И ночами ходит по карнизам. Ей кидают в душу кулаки: «У, ленивая, куда ты дела холод?». Будто бы их белые носы Спрятаться в шарфы уже готовы. Не толкайте нежную зиму. Пусть бока её сейчас не белы. Поведение я её пойму — Так непросто быть окаменелой. Женщине морозной – тяжкий крест, Пусть она роскошная, но льдина. И она пошла наперерез — Может быть, ей встретился мужчина… От любви и в Питере – весна Потеплела, мягкостью ласкает. Не браните, люди, небеса: То зима от счастья просто тает. Так долгожданна женщине весна
Так долгожданна женщине весна. Лучи пусть редко, но так греют душу. И медленно от длительного сна Всё чаще бьется сердце. Вот, послушай. Стучит всепобеждающая новь, Меняя явь в тревожном ожидании. Пульсирует в запястьях нежных кровь И жизнь готова снова к созиданию. Весною ищет женщина себя, Как будто луч ей – верная указка. И март так долгожданней октября, Как будто бы начало новой сказки. Никто не знает – что за белый стих Запрятан в женскую томительную душу. Но, знаешь, вечен тот роман двоих — Весны и Женщины. Открой окно и слушай… Знаешь, девочка Знаешь, девочка, будут такие дни, Когда хоть волком вой, хоть лапой себя дери. И ты не будешь ждать, чтобы тебя спасли. Будешь искать капкан: а он – у тебя внутри. Знаешь, девочка, будут такие дни, Когда розовый куст, растущий в твоей груди, Бесконечно начнёт дарить аромат и цветы. И причиной тому будет вовсе не он, а ты. Знаешь, девочка, в самые разные дни Руку мою покрепче в свою бери. Я изменю назидания скучный тон: Только бы цвёл в сердце твоём бутон… Мне говорят, что мир сейчас другой Мне говорят, что мир сейчас другой. Что Бог забыл про прошлые старания, И что людей сегодня род иной Рождается для разочарований. И у детей сегодня скверный нрав, И семьи создавать никто не хочет… И каждый, безусловно, в частном – прав, А в общем, – слышите, – влюблённые хохочут!.. И крепко держат руки и слова. И крепко пьют любви волшебной зелье. И также кружится весною голова, От тёплого и мягкого апреля. И дети, в общем, просто – малыши. И точно также в луже видят море. Не времена виною для души, Которая сквозь счастье видит горе. Все также, Друг! Смотри скорей наверх! На Невском редкое безоблачное небо. И также любят юных нежных дев, И также принцами окутывают небыль… Всё тоже. Также. Мир ведёт любовь. И Бог по-прежнему парит под небесами. Мы сами создаём и явь, и новь, Счастливыми иль грустными глазами… |
