Я буду себя беречь Я щурюсь от силы солнца, Сверкает мой верный меч. Не стану с собой бороться, А стану себя беречь. Без страха остаться слабой, Сложу эполеты с плеч. Иные теперь награды: Учиться себя беречь. Лечу и латаю раны: Я помню про каждый бой, Решающий и упрямый, Где бьёшься сама с собой. В боях и больших сражениях Устал мой соратник-меч. Без лишних сопротивлений Я буду себя беречь. Про весну (Написано 22.02.22) Я встречаю весну Каждый год, как впервой: С новым платьем, причёской и снами. То, что было непросто – сегодня пойму Даже с белыми, блин, волосами. Каждый год – я нарядней, спокойней и, блин, Я довольней весной и собою! Человек так ведом, и отчасти томим Совершеннейшей ведь ерундою… Вальсом нежным прошу призывать красоту! Пусть средь луж непривычные танцы. Но прошу, блин, встречайте скорее весну! Она сможет во всём разобраться. Мы – дети уставшего Бога Мы – дети уставшего Бога, Решившие взрослыми стать, Упали, коснувшись порога, И просто остались лежать. Глядит Он на нас по-отцовски, Бинтует колени тряпьём. И тихо вздыхает: «Подростки» На наше: «Одни проживём!» Мы требуем, плачем, бунтуем. Он – гладит и просто молчит. С собой мы и с миром воюем, А Он подставляет свой щит. Мы бьёмся и бьём, стервенея. Растим внутри чёрный сорняк. Религию ищем, толстеем, Но всё не подняться никак. Он молча и праведно смотрит, Как смотрит лишь добрая мать, Как глупый ребёнок всё портит, Но ей суждено лишь прощать… Когда же и мы повзрослеем. Когда же без злобы и войн, По Божьим законам сумеем Пройти свой отрезок земной?.. Про то, о чем нельзя говорить Какое-то тяжелое преддверие. Вздыхает ночью тихо каждый дом. И где-то меж принятьем и неверьем Мы вынужденно скомкано живём… Пакуем спешно совесть, меч и крылья — Всё, без чего не существует Мир. И каплю кровожадного насилия В крови своей уже, увы, храним… Я прижимаюсь пальцами к березе — Ищу смущённо русский добрый дух. Тот, что живёт в стихах и грустной прозе, И тот, кого прислал нам мудрый Бог. Моя береза гнётся от бессилия. Молчит и смотрит сверху добрый Бог. Я чувствую, как выдранные крылья Начнут собой тяжёлый тёмный рок. Во времена тягучей липкой смуты Никто прозрачным не уйдёт с Войны. И пусть стреляли и не наши руки, Считать потери будем только мы… Разговоры с дочкой
Бегом сквозь толщу странных дел, Ныряя в тёмные тоннели, Пытайся свой познать предел На человечьей карусели. Нам столько велено успеть: Взрастить идеи, жизни, смыслы. Придётся мёрзнуть, мокнуть, тлеть, Бежать, подпрыгивать, зависнуть … Спеши, старайся, не зевай, Ищи своё, не тронь чужое. Не хнычь, не бойся, подпевай — Не просто будь, гори душою. Ищи свою шальную мысль — Расти её в разумной власти. Смакуй пленительную жизнь, И инвестируй больше – в счастье. Художник Весенних дум зелёный цвет Раскрасил серые пейзажи. И чёрный штрих привычной сажи Не лёг, как прежде, на мольберт. Рисует город облака Пастелью нежной цвета ваты. И словно коврик прикроватный Уютом стелется трава. Так в Петербурге дорог цвет, Что красок яркие коробки Он достаёт неспешно, робко, Как с антресолей мой сосед. И каждый свеженький мазок По Петербургу еле-еле Гуашью или акварелью Я жду привычный долгий срок… И в ожидание этом трудном, Как галерист и как эстет, Я говорю, что лучше нет «Весны» работы Петербурга… Карантинное Мой тихий город, Ты решил вздохнуть от гулкой речи бешеной толпы, От стука каблуков по мостовой — Ты просто нам закрыл пустые рты. Теперь ты смотришь в разные глаза: Вот грусть, вот радость, Вот мечтанья снов. Мой город шёпотом тихонько мне сказал: «Глаза красноречивей громких слов». Но горожанин так нетерпелив: Пытаясь маску как завесу снять, Чтоб рот свой шире снова приоткрыв, Опять пустое пылко излагать. Побудем в масках — В них же столько лет Играем будто в театре свои роли. Смотри в глаза, и ты увидишь свет, Любовь, тоску и очень много боли. «Смотри в глаза», – мне шепчет Петербург, «И, насмотревшись, думай, что сказать, Чтобы счастливей стал твой ближний круг, От всего сердца научись молчать». |
