Варя и кит Варя пришла из школы и взволнованно заявила, что у неё есть информация, которая может спасти мне жизнь! Я села на диван. Не каждый день с тобой делятся сакральным знанием. – В общем, мама, если ты когда-нибудь будешь находиться на пляже с выбросившимся (и непременно) мёртвым китом, никогда не стой рядом с ним! От тепла и солнца китовый жир способен взорваться! А уж, если он взорвётся, кишки кита накроют тебя с головой! Будь уверена! – Да я уверена, ага… Уверена, что масса информации про «то, что когда-нибудь случится» – с уроков ОБЖ, с курсов самоподготовки, с кружка первой помощи – никогда мне не понадобится. Но про то, что с нами по-настоящему случится, про то, что оставит душевные прорезы и ледяные глыбы во всё тоненькое тело, так об этом не напишет ни один учебник. Я смотрела на Варю, которая, уже забыв про кита, громко хрустела зелёным яблоком. В детстве быстро переключаешься – не залипаешь, как взрослый. Теперь уже и я думала только про кита. И мне было его так жалко: мало того, что он выбросился на берег и его не спасли, так ещё и такая чудовищная смерть. А ещё я вспомнила, что на берегу океана я была очень давно. Да ещё и в такой дурной компании, что лучше бы и не была вовсе (вот, говорю же, что залипаю). Я обняла Варю так сильно, что она закашляла, удивившись моему душевному порыву. На её немой вопросительный взгляд я лишь смогла выдавить из себя: «Спасибо, что предупредила! Теперь на берегу океана я всегда буду более осмотрительно выбирать, с кем стоять рядом. Не так безответственно, как это было раньше!». И это была сущая правда. Дорогой Аньке Свидер Мы шли с тобой сквозь сумрачный декабрь. Привычный траур Петербурга шёл за нами. Мы говорили будто бы словами, Но чувствовали паузы душой… Ты разноцветно-шумно хохотала. Преуменьшая боль и встречный ветер, И говорила как на Божьем свете Ты счастлива своей идти звездой… И вдруг, остановившись на полслова, Ты за руку взяла меня как Мама: «А знаешь, что спасает нас от драмы? Фонарики, светящие зимой…» И каждую зиму среди советов Про пользу мёда и лесной малины, Средь вечеров промозгло-серо-длинных Я помню про фонарики твои… Как в детстве щурю глаз на вспышку Света, И оживает мой калейдоскоп, Ты будто бы спасла меня секретом, Из темноты мне показав Восход… Как будет, Мам Пытливый луч коснулся сна. Весна сменяет тьму. Встают сезоны на места, На них и я встаю. «Как будет, мам?!» — Торопит дочь событий ровный такт. Хочу подсказкой ей помочь И замедляю шаг. Вопросов меньше, как и снов, У взрослых взгляд пустой. «Как будет…», – суть земных основ С принятием тобой. Так и идём: она бежит, А я чуть медлю шаг. Меня меняет свет и жизнь, И дочки, что спешат… Детство
Битые коленки, Тёплый ветерок, Молоко без пенки, С сахаром творог. Предвкушая лето, Гонишь самокат. Песня из куплета, Розовый закат. Длинные дороги, Толпы детворы. И в расчёсах ноги — Черти, комары. И ругает мама, Что уже темно, И у Сашки драма: Не залезть в окно. Приговором – «Ужин!», И расстрелом – «Спать!». Ты так многим нужен, И стремишься стать… Дел – не переделать, Планов громадьё! Но бездушны предки — Голосят своё… Мне почти что сорок. Я иду домой. С притуплённым взором, С мыслью лишь одной: Может кто из окон Ласково как мать, Крикнет, пусть с упрёком: «Ужинать и спать!». В эпоху гуру и сенсеев В эпоху гуру и сенсеев, Заполонивших Инстаграм, Я поняла вот, что тупею, Смотря в испанский этот срам… Вокруг кружат: успешный лидер, Творец из сферы MLM, Тот, кто во мне вчера увидел Рассадник денежных проблем: Не масштабируюсь, не славлю Свою персону на весь мир. Ведь рефлексирующим мямлям Никто не даст окна в эфир. Живу спокойно без масштабов, Без стратегических задач. Не ем ни трюфелей, ни крабов, И знаю запах неудач. Сижу, тихонько починяю Свой примус в глубине души. Её вот славлю, охраняя, От липкой и пустой лапши… Расскажи, Петербург, отчего ты грустишь… Расскажи, Петербург, отчего ты грустишь? Отчего барабанишь слезами по стёклам? Почему так идёт тебе ржавчина крыш И наряд из одежд восхитительно-мокрый… Мой дождливый герой! Ты исхожен сполна, Я люблю в тебе все очертанья и смыслы. И уже отзвенела капелью весна, Но тяжёлые тучи над Спасом повисли. Я дышу бесконечностью старых дворов, Провожая проворных в тёплые страны. Я делю с тобой жизнь, погоду и кров, И лечу твоей влагой глубокие раны. Мне не снятся саванны и солнечный зной. Рождена я в сырой темноте коммуналок. Ты мой мокрый уставший последний герой, Я невеста твоя, что из невских русалок… |
