— Глазами, — бросает он, наконец, — не задницей же. Вижу как вижу.

— А слышишь хорошо? — Дел опирается на локти, лежащие на столе, подается заинтересованно вперед, пальцами убирая падающую на глаза челку за уши, — если шепотом говорить — услышишь?

Ведьмак недовольно цыкает — расспросы его утомляют. Шум в зале тоже не способствует хорошему настроению, и с каждой минутой он становится все напряженней и злее. Дел, тем не менее, и не думает умолкать.

— А как зовут твою лошадь?

— Никак.

— А ты можешь ее поднять?

— Ешь молча, Делвин Мерфи.

Мальчик глотает пару кусков, не задумываясь, что именно он ест. Его вниманием завладел шумный стол, за которым, громко бранясь, играют в какую-то игру крепкий чернявый краснолюд, недовольно кривящийся эльф и пара людей.

— А что они делают? — Дел тыкает ложкой в их сторону. Ведьмак закатывает глаза.

— Играют в гвинт.

— А что это?

— Как-нибудь потом узнаешь.

Дел расстроенно надувает щеки и вытягивает шею, пытаясь подглядеть за игрой, но люди снуют по залу туда-сюда и мешают. Но ведьмак, сидящий напротив, всё равно интереснее. Например, сейчас он с непроницаемым лицом смотрит куда-то в стол, подперев щеку ладонью.

— А что ты можешь наколдовать?

Прямой взгляд желтых глаз с вертикальным зрачком — Дел мог бы и испугаться, если бы ему не было так до дрожи интересно, если бы не притягивал так взгляд и руки длинный меч, лежащий на лавке напротив него, если бы не стучались в голове вопросы о том, что в пузыречках, которые закреплены в специальных петлях на странном кожаном поясе, почему-то идущем через грудь наискось.

— Могу тебе подзатыльник наколдовать. И наколдую, если ты сей же миг не замолкнешь к бесовой матери.

Дел ест быстро, не чувствуя вкуса, и неотрывно смотрит на ведьмака.

Узкие ладони, длинные пальцы, аккуратные рукава рубашки и куртки — у Делвина в жизни не было таких чистых рукавов. И такой одежды. Возраст определить не выходило - мальчик щурит то один глаз, то второй, будто целится из рогатки, разглядывая лицо ведьмака, пытаясь поймать звериный взгляд. В прошлый раз показалось, что на дне черных кошачьих зрачков вспыхнули зеленые искры. Но ведьмак упорно рассматривает свои руки. На шее у него цепочка. Интересно, как выглядят те самые ведьмачьи медальоны. Вроде бы на них какой-то зверь должен быть изображен.

— А лошадь правда никак не зовут?

Ведьмак хлопает ладонью по поверхности стола — так быстро и неожиданно, что Делвин вздрагивает.

— Довольно, — он ожидал, что сейчас на него наорут, а то и вовсе отходят хворостиной, но ведьмак говорит неожиданно тихо и спокойно, — как же удачно, что я смог снять две комнаты. Сидишь в своей до утра и хоть на голове там стой — чтобы я тебя не слышал.

Он прекрасно знает, что Дел не станет никуда деваться — это видно по горящим глазам, круглым, как у котенка. И очень хочет отдохнуть от бесконечной болтовни.

___________________________

В комнате под крышей таверны жарко. Очень жарко — так, что на сосновых досках стен выступают капельки смолы.

Дел слышал, как ведьмак повернул ключ, когда оставил его здесь на ночь. Чтоб не сбежал и не натворил дел - что ж, возможно, он и прав, Дел бы точно отправился исследовать все — да хотя бы волшебную кобылу, или попытался бы стянуть и посмотреть меч — так, хотя бы мельком. Потому он не особенно расстроен тем, что его заперли здесь.

К тому же, в комнате тоже можно найти кое-что интересное.

Дел находит под половиком люк, точно такой же, как в погреб в своем старом доме. Открыто — пыльная створка со скрипом поддается, когда он тянет ее на себя, напрягая все мышцы. Затхлая прохлада из темного провала бьет в лицо, но вниз ведет не обычная прогнившая лесенка, а большие каменные ступени.

Он не задумывается, как нечто подобное могло поместиться на втором этаже таверны, и осторожно спускается вниз, в покалывающую кожу прохладу, навстречу загадочному подземному ветру и запаху влажной пыли.

Вот он спустился уже достаточно глубоко - и вдруг огромный камень скрежещет от камень. Дверь наверху захлопывается, будто могильная плита, и Делвина Мерфи прошивают липкие мурашки. Фонарь в руке — откуда у него в руке появился фонарь? — отбрасывает на серые, шершавые и холодные камни стен неровный оранжевый круг света.

Он делает шаг. Потом другой. Шарканье отдается в густом мраке. Дел слышит свое участившееся дыхание, потом замирает и прислушивается — есть здесь кто-то еще? Вроде бы нет — кажется, что живая тьма сама чуть слышно дышит, будто в ней скрыто много-много невидимых существ.

В любом случае, остался только один путь — вперед, и Дел идет дальше маленькими шажками. Рваный оранжевый круг света раскачивается из стороны в сторону, выхватывая из темноты высокие ступени лестницы, уходящие по спирали вниз. Ему кажется, что за ним кто-то идет - неслышные шаги по каменному полу оседают за спиной — но каждый раз, когда Дел оборачивается, позади никого нет.

Наконец, лестница заканчивается. Огромный зал тонет в темноте — больше нет ступеней, вокруг просто чернота и зернистый каменный пол. Дел бежит вперед, стараясь не глядеть по сторонам, но улавливает металлический блеск справа и слева.

Прутья клеток.

Пустых.

Маленькие шажки дробным эхом разлетаются по залу, где, кажется, нет никого, кроме него.

Дел едва успевает затормозить, когда перед ним неожиданно всплывает еще один круг света от факела, установленного в держателе на стене гораздо выше его роста. Неестественно неподвижное пламя освещает каменный стол как раз чуть выше его плеч, мальчик упирается в плиту ладонями и лбом, глубоко вздыхает.

Пальцы и лоб пачкаются в чем-то холодном и липком.

Дел пищит от неожиданности, отскакивает от стола, лихорадочно трет лоб - липкость стягивает кожу, осыпается сухими чешуйками, остается на пальцах темным, красно-рыжим. Сердце в груди стучит, как заведенное, кровь пульсирует в голове, иголки страха растекаются по каждой клеточке тела.

Едва заметное движение воздуха за спиной, будто сквозняк колыхнул подвешенную к потолочной балке простыню. Дел рывком оборачивается.

Взгляд тут же цепляется за две ярко-алые точки. Они круглые и светятся высоко, намного выше макушки Делвина. Огоньки неторопливо приближаются — шагов совсем не слышно.

Он замирает, как увидевшая змею мышь, не может пошевелить ни рукой, ни ногой - даже не может оторвать взгляд от этих светящихся алых точек. А они всё приближаются и приближаются, неторопливо — заставляют отступить, стукнуться плечами о каменную плиту, прижаться к ней, не замечая, что рубашка липнет к коже. Заставляют задрать голову.

И смотреть.

Смотреть, как из темноты выступает чужая длинная, костлявая фигура, обтянутая серой кожей. Тени лежат между ребрами, забиваются в обрывки того, что когда-то было штанами, а через тощий, прилипший к позвоночнику живот, через впалую грудь с ямами от сходящихся ребер, бежит жуткий, длинный-длинный окровавленный шов с торчащими из него черными нитками.

Звериные красные глаза с вертикальным зрачком пристально смотрят на свою жертву и скуластое, костлявое лицо с провалами обтянутых кожей глазниц все надвигается и надвигается на мальчишку.

Руки беспомощно скребут по камню, нащупав за собой стол, липкий холодный пот льется ручьями, пропитывая рубашку. Дел не может оторвать взгляда от длинного шва — воспалённого, красного, истекающего серым гноем и перетянутого грубыми чернильными стежками черной нити.

Свет факела бликует на острых, как иглы, зубах, когда Пустой открывает рот.

Дел вжимается спиной в каменный стол, зажмуривается и кричит изо всех сил.

И просыпается.

___________

Отменно наточенная опасная бритва скользит по щеке, счищая в таз с теплой водой клочья пены, перемешанные с короткими волосками щетины. На красивом молодом лице застыл яркий прямоугольник утреннего света.

Ведьмак слышит, как внизу, в кухне, хозяйка скребет котел. По полу шуршит веник. Парочка в комнате сбоку что-то воркует. В конюшнях шевелятся лошади, пережевывая свой завтрак.