– Стало быть, вы имеете опыт в коневодстве? – сир Марсий выцепил из повествования важное для себя.

– Лошади – моя страсть, сир, – не кривя душой, подтвердил Рене.

– Ну, что ж… – очевидно, хозяин замка не собирался предоставлять слово супруге, потому что оценивающе воззрился на гостя. – Раз сирра Элоиза пообещала, не могу в том ей отказать. Однако у меня есть условие. Видите ли, последние дни посеяли некоторые сомнения в моей лояльности к событиям, происходящим спонтанно. Поэтому для вас у меня будет небольшое задание. Связанное с вашей страстью, как вы говорите. Поможете мне принять одно решение? Если уровень вашей компетенции в этом вопросе будет заслуживать внимания, моя ответная благодарность не заставит себя ждать.

– Что ты задумал, Марсий? – испугалась сирра Элоиза, усмотрев в загадочных словах супруга намёк на то, Рене может покинуть замок.

– Всё в рамках разумного, дорогая, – мужчина положил на её руку свою и пожал пальцы. – Полагаю, на этом мы можем сегодня покончить с накопившимися вопросами.

Марсий поднялся, давая понять: ужин окончен. На перевернувшихся часах серая мерцающая масса показывала всего восемь часов, немного рано для ужина и того, чтобы отойти ко сну. Но Рене, если бы хозяин дома сейчас приказал всем разойтись по комнатам, первым бы помчался выполнять приказ. Сумасшедшая бессонная ночь давно давала о себе знать накатывающей зевотой. И, ему показалось, Делоне в этом вопросе были с ним солидарны.

Разошлись быстро, без выказывания желаний поговорить о чём-либо. Супруги удалились одновременно, не держась за руки и без самых мелких проявлений чувств, как это делали де Венетты, но рядом друг с другом. Арман кивнул и пожелал благостного вечера, несколько холодно, не желая показывать раздражение от будущего вынужденного общения и тем более тренировок.

Рене поплёлся за Вернером в его комнату. Туда слуга слишком споро притащил тюфяк с покрывалом, бросил у стены недалеко от камина и вышел. Рене постоял над «царской» постелью и посмеялся над гостеприимностью. Ополоснул лицо, руки. Раздеться до нижнего белья не решился, просто стянул котту и прилёг на тюфяк, подложив под голову сложенный кожух. Минута – и гость сопел, свернувшись калачиком и натянув на нос покрывало.

Вернер вернулся с бельём и подушкой в руках, но услуга на сегодня оказалась бесполезной. Если только хитрый парень не притворялся, чтобы избежать вопросов. Вернер посидел на кровати, ожидая, когда спящий выдаст себя шевелением, а потом плюнул и сам лёг. Сон всё-таки сморил его, хотя Вернер собирался выполнить в точности приказ господина – наблюдать, следить за нежданным гостем. Но предыдущая ночь, в которой всем досталось побегать, и такой же насыщенный день, взяли своё.

Вернер проснулся, кажется, через три-четыре часа. Тихо скрипнули петли на двери – простой и оригинальный способ бытовых «охранных чар». Шустрого юнца, конечно же, в комнате не было, и слуга выскользнул за ним в коридор, мгновенно набрасывая на себя теневой морок, позволяющий остаться незамеченным в сумраке коридора даже для глаз прожжённого менталиста.

Хозяин предупреждал: в случае чего Вернер ответит своей головой, если юнец окажется опытным подставным наёмником, ибо предыдущая ночь заставила подозревать – Арман явно влип в какое-то скверное дело, раз неизвестная шайка беспринципно атаковала замок. Днём инквизиторская комиссия полностью перекрыла доступ к постройке порталов на хозяйской половине замка, и тем подозрительнее показалось появление из ниоткуда странного юноши.

С другой стороны, Изель впервые попросила о чём-то большем, нежели корзина с продуктами. А лесной ведунье Вернер доверял, как себе.

Но вот юнец тихо шагает по коридору, накинув на плечи покрывало вместо плаща. Подходит к двери сира Армана, прикладывает руку. «Снимает печать!» – понял Вернер, поражаясь теоретической невозможности этого действа, ибо снимать чужие надверные печати мог близкий родственник или очень сильный маг. Ни первого, ни второго в нежном юнце заподозрить было невозможно.

Вернер перетёк по стене ближе, чтобы захватить гостя с поличным, и достал кинжал. Дверь Марой почему-то оставил приоткрытой. Минута – и северянин вышел, закрыл за собой дверь, повторил манипуляцию с печатью. А затем, словно почувствовал недалеко от себя затаившегося хищника Вернера, готового к прыжку, остался у двери. Присел возле стены, кутаясь в покрывало и неподвижно замирая.

Слуга ждал терпеливо. Прошло полчаса, а Марой, кажется, решил провести здесь остаток ночи.

До Вернера запоздало дошло: Рене охранял Армана. На один вопрос к имеющемуся десятку подобных стало больше.

*****

Чёрное клубящееся живым туманом облако тьмы появилось из ниоткуда, протянуло свои любопытные щупальца, пробуя на вкус магию Рене, и обожглось о свет. Заскулило безмолвно и засуетилось. Ему хотелось проникнуть в самое сердце, но свет не пускал, с ленцой оттолкнул, словно пощёчину дал, слегка, играючи. Тьма восприняла нежелание драться как слабость, замерла, сгущаясь, и ринулась на свет яростно, жадно и уверенно, выманивая свет наружу.

Два облака перемешались, и в этой нешуточной пляске преимущество быстро оказалось за тьмой. Дымчатый спрут поглощал поникшую белоснежную медузу.

– Призови его… – зашептал голос. – Только вместе…

В плечо кольнуло, и Рене резко сел, в первые секунды не понимая, где находится. Боль в метке отсутствовала, значит, приснилось. И всё же на душе было пакостно после сна и незнакомого шёпота.

Вернер тихо похрапывал, в камине догорали угли, мигая, словно огни засыпающего города. Рене откинулся на тюфяк, натянул снова покрывало и понял, что мёрзнет. То ли Вернер предпочитал прохладу, то ли Делоне экономили на дровах, то ли сам замок был холодный. Будто лёд в его сердце не давал магии огня поддерживать работу камина, как положено, до утра. И ни одного полена возле решётки не лежало…

Юноша покрутился, закутываясь и подтыкая тонкое покрывало под себя, но сквозняк ползал по полу в поисках жертвы. Вместе с ним улетучился сон, растворился, как облако света в алчной тьме из сновидения.

Тревога не отпускала, ибо кошмар отравил душу. С чего Рене начал думать о нём, если метка молчала? Цыкнул сам на себя: вчерашний день был тяжёлый, а тот, что предстоял, обещал быть в разы хуже. Нужно выспаться. Сейчас он накинет шатёр на себя, призовёт огонь, и снова можно будет уснуть… Но шатёр появился и исчез в следующее мгновение.

Вспомнил о книге! Рене нащупал в темноте котту, надел. Обулся и полез в сумку, достал «Приключения сира Дролля», засунул книгу между рубашкой и коттой. Прислушался к храпу Вернера, звучавшего в неизменной тональности, накинул на себя покрывало и крадучись добрался до двери. Петли предательски заскрипели, Рене замер, проклиная «хозяйственного» слугу. Масла он пожалел…

В коридоре ощущалось ещё прохладнее. Огонь от ламп сварливо, как беспомощный старик, льнул к стене. Но разбавлял тьму, спасибо, как говорится, и на этом. Глазам на секунду обернувшемуся Марою показалось расплывчатое серое пятно, исчезнувшее после того, как Рене сморгнул. Даже если бы это была не оптическая иллюзия после взгляда на лампу, а привидение, Рене бы не удивился: внутренний вид замка Делоне напоминал стиль проклятого дома. Здесь не одно, а толпами должны были водиться привидения и устраивать вечеринки. Например, в Ночь горги…

Неудивительно, что у Армана всегда были прохладные пальцы. В нервые минуты его прикосновения казались приятными, усмиряли жар желания, но сам факт именно сейчас заставил задуматься. Дом на леднике, студёные стены и такие же отношения внутри семьи. Как сир Марсий со своим темпераментом мог выносить бесстрастную жену? Не разыгрывали же они, в самом деле, на людях равнодушие, а за дверьми жадно бросались друг на друга?

Ладонь легла на дверь в комнату Армана, ментальная сила проникла сквозь дерево и вернулась: печать оказалась родственной. Молодец Арман, догадался блокировать не родной стихией, которую взломать проще простого. Тогда как ментальная магия индивидуальна, под неё «ключик» подобрать сложнее. Но не в этот раз, конечно.