— Вот, — ты протягиваешь ему одежду. — Может, они немного растянуты, но всё же это лучше, чем ничего.

Он смотрит на одежду и тихо хмыкает.

— Насколько я могу судить, она мужская.

— Я рада, что ты можешь сказать хотя бы это, — фыркаешь ты, совершенно не впечатлённая.

— А он не рассердится? Ну, твой парень, — лениво говорит он и не делает ни малейшего движения, чтобы взять одежду. — Его женщина тащит к себе домой незнакомого мужчину и отдаёт ему его одежду.

— Тогда ему следовало дважды подумать, прежде чем тащить сюда незнакомую женщину, — холодно отвечаешь ты. — Месяц назад я вышвырнула его отсюда, а он до сих пор не пришел, чтобы забрать свои вещи. Так что, думаю, теперь они мои…

Он что-то бубнит себе под нос, выглядя теперь слегка удивлённым, а затем без лишних слов хватает одежду. Встаёт и идёт за тобой в ванную. Ты достаешь из шкафчика чистое полотенце.

— Вот, — протягиваешь ему. Прежде чем выйти, останавливаешься.

— Ты ведь понятия не имеешь, что такое душ, — понимаешь ты и поворачиваешься. Он смотрит на тебя безо всякого выражения на лице. Ты расцениваешь это как «да».

Подойдя ближе, поворачиваешь ручку крана, чтобы вода текла. Он внимательно наблюдает, а его бровь взлетает вверх. Кажется, это действительно ни о чём ему не говорит.

— Поверни эту ручку влево для горячей воды и вправо для холодной, — инструктируешь его. — А когда закончишь, просто поверни эту ручку влево, — демонстрируешь ты и выключаешь воду. Ты подходишь к шкафчику, чтобы кое-что достать.

— Вот, — ты протягиваешь ему флаконы с мужским шампунем и гелем для душа. — Используй это для волос, а это для тела.

Он берёт их, и ты поворачиваешься, чтобы выйти из комнаты. Закрываешь за собой дверь и вздыхаешь. Что же, хорошо, что вещи твоего бывшего всё ещё здесь. По крайней мере, хоть какая-то польза от него.

Ты завариваешь чай, пока мужчина принимает душ. Роешься в холодильнике и хватаешь упакованный сэндвич, который купила вчера. Держишь пари, что мужчина голоден. Ты ставишь чашку с чаем и бутерброд на кофейный столик и со вздохом садишься на диван.

Ты до сих пор понятия не имеешь, что со всем этим делать. Привела сюда этого человека, потому что тебе было его жаль. Находясь в чужой стране с амнезией, он помнит только то, что не может вернуться обратно, несмотря ни на что. Если бы его поймали в таком состоянии, с амнезией и без документов, то сразу бы депортировали. Ты должна признать, что это, конечно, подозрительно. Поскольку европейский миграционный кризис продолжается, твоя страна значительно ужесточила иммиграционное законодательство.

Ты обдумываешь его действия, учитывая обстоятельства и его странную одежду. Но что-то в этом тебе всё равно не нравится. Для человека с амнезией он ужасно спокоен. И когда он заявил, что беженец, то тщательно подумал, прежде чем сказать это. Но он выглядел совершенно потерянным, когда увидел твою машину и душ. Ты сомневаешься, что он смог бы подделать такую реакцию. А тебе, по какой-то причине, казалось, что он пытается скрыть свою неосведомлённость.

Мужчина выходит минут через двадцать. Он одет в одежду твоего бывшего, неторопливо идя в гостиную. Ты была права, вещи немного болтались на нём, но не настолько, чтобы он спотыкался о штанины брюк. Мужчина оценивающе смотрит на тебя некоторое время, пока вода капает с его волос на рубашку, прежде чем сесть на диван рядом с тобой.

— Ешь, — говоришь ты и жестом указываешь на еду, находящуюся на кофейном столике. Его глаза вспыхивают, когда он замечает чай. Он выглядит почти счастливым.

Делает глоток и замолкает.

— Неплохо, — наконец смягчается он и продолжает пить. Ты наклоняешь голову набок. Это такой комплимент от него?

— Так у тебя есть имя? — спрашиваешь ты, когда он кусает бутерброд в перерыве между чаепитием. Он не отвечает, и ты воспринимаешь это как «нет».

— Тогда, наверное, нужно дать его тебе. В детстве у меня была собака. Его звали Маурицио. Как насчёт этого? — предлагаешь ты и пытаешься добродушно улыбнуться.

Он перестаёт есть и поворачивается к тебе. Моргает пару раз, будучи явно раздраженным.

— Леви, — наконец произносит он и с невозмутимым видом снова принимается за еду. — Но это не имеет значения. Я скоро уйду. Просто не хочу больше слышать, чтобы такое нелепое имя использовалось при обращении ко мне.

— А что именно ты планируешь потом делать, Леви? — спрашиваешь ты. — У тебя ничего нет. Ни денег, ни документов, ни воспоминаний.

— Я что-нибудь придумаю, — говорит он. Похоже, он не слишком уж и волнуется. Наверное, привык находить выход из разных ситуаций.

— Но…

— Послушай, мелкая, — перебивает он тебя и ставит чашку на стол. Взгляд холодный и колючий. — Я сам могу о себе позаботиться.

— Конечно, можешь. Ты действительно способен на многое, лёжа без сознания на парковке, — фыркаешь ты. Поднимаешь ноги на диван и прижимаешь колени к груди. — Может быть, твои воспоминания скоро вернутся. Не беспокойся об этом, просто останься у меня ещё на пару дней.

Ты чувствуешь себя ответственной за него, и очевидно, что Леви находится в большой беде. Откуда бы он ни был, ясно, что он не может туда вернуться. И если он попадёт в руки чиновников, они, вероятно, вышлют его из страны. Или посадят под стражу, пытаясь выяснить, куда именно его следует депортировать.

Он прищуривается и смотрит на тебя, откровенно оценивая.

— Чего ты хочешь? — вдруг спрашивает он.

— А?

— Может, я ничего не помню, но кое-что знаю о мире. Такое великодушие со стороны незнакомца… В таком может быть подвох. Ты же знаешь, что у меня нет денег, так чего же ты пытаешься добиться этим?

— Ничего, — отвечаешь ты, пожимая плечами. — Неужели человеческая порядочность и доброта так непостижима для тебя? Тебе нужна помощь, и я её оказываю. Вот и всё.

Ты встаёшь с дивана и устало потягиваешься. Очень устала.

— Поспи. Хотя бы сегодня…

Ты идёшь к себе в спальню и достаёшь запасную подушку и одеяло. Отдаёшь их Леви, и он даже не возмущается. Не похоже, чтобы он отказался от идеи уехать завтра утром, но, по крайней мере, он смирился с тем, что сегодня останется здесь.

Он зарывается в одеяло, не говоря ни слова, пока не становится видна только его макушка. Похож на обиженного ребенка.

Ты выключаешь свет по пути в спальню.

— Спокойной ночи, Леви.

Но он не отвечает.

***

Когда ты просыпаешься на следующее утро, тебе требуется некоторое время, чтобы вспомнить всё случившееся. Глядя в потолок, медленно вспоминаешь прошлую ночь. Ты всерьёз задаешься вопросом, не допустила ли ошибку, приведя незнакомца в свой дом таким образом. Но, по крайней мере, он не убил тебя во сне. Это кое-что, да значит.

Ты встаёшь и протягиваешь руки над головой. Сонно почёсываешь голову и оглядываешься. Всё вокруг нетронуто, включая бумажник на прикроватном столике и ноутбук на письменном столе. Значит, он тебя не ограбил.

Ты выходишь из спальни, одетая только в нижнее бельё и свободную футболку. Добравшись до гостиной, замечаешь, что Леви уже встал.

Он сидит на диване, прислонившись спиной к подлокотнику. На нём всё ещё одежда твоего бывшего, и ты замечаешь, как растрепались его волосы после сна. В руках у него книга. Он перелистывает её с напряжённым выражением лица.

Ты замечаешь, что это одна из твоих книг по истории. Пару месяцев назад ты купила их на блошином рынке, потому что они были практически бесплатными. Должно быть, он взял её с книжной полки.

— Интересуешься историей? — спрашиваешь ты, проходя мимо него и направляясь на кухню.

— Не совсем, — отвечает Леви. Он не отрывает глаз от книги. Ты включаешь электрический чайник и достаешь чашку.

— Хочешь кофе? — спрашиваешь ты его, доставая банку растворимого кофе. Он отрицательно качает головой. Ты пожимаешь плечами и достаешь другую чашку, чтобы приготовить ему чай. Вчера вечером ему, похоже, понравилось.

У тебя ещё есть пара часов до того, как нужно будет уходить на занятия. Ты готовишь простой завтрак из тостов и остатков вареных яиц. Ставишь его чай и тосты на кофейный столик, а затем уходишь, чтобы съесть свой завтрак за маленьким обеденным столом, расположенным в углу гостиной.