Сосущее чувство тревоги поселилось внутри в тот самый миг, когда мой драконид перешагнул порог Лит-ди-Лиара. Я пыталась списать это на самовнушение или излишек воображения и сосредоточиться на мыслях о каменной флейте, но тревога не отступала. В белых стенах вдруг начинали проступать кости шахтеров, навечно оставшиеся в Омнии, а меня то и дело преследовало ощущение пристального взгляда, уткнувшегося в спину. Иногда казалось, что краем глаза я уловила мелькнувшую за спиной тень, но, стоило обернуться, как всё пропадало.

Ко всему прочему примешивалось ноющее чувства голода. В монастырской трапезной нас накормили варёным диким рисом с какими-то травами. Это только раздразнило аппетит. На вопрос северянина, будет ли мясо, мейстер Генар загадочно улыбнулся и разразился тирадой о том, что невежественным народам нужно время, чтобы осознать важность усмирения духа и плоти во имя Лиара. Коннар промолчал, но я почувствовала, как ему захотелось свернуть настоятелю шею во имя того же Лиара. Не подозревающий об этом мейстер настоял, чтобы «несчастный юноша», как он меня именовал, обязательно посещал все служения, посвящённые Лиару. «Так ты откроешься потоку чистого Света и непременно ускоришь своё выздоровление!» — восторженно пообещал он и препроводил меня на первую церемонию. Наёмника туда не пустили, и, улучив момент, он шепнул, что обследует Лит-ди-Лиар.

Речитатив становился всё тише и тише, пока не умолк совсем. Восьмикратно коснувшись лбами песчаного пола, молящиеся начали неторопливо подниматься и шёпотом переговариваться. Я тряхнула головой, отгоняя сонное оцепенение, и тоже встала.

— Юноша Мерран!

Я скрипнула зубами. Подобрав развевающиеся полы хитоли, ко мне спешил мейстер Геран.

— Мне нравится то благоговение, с которым ты внимаешь нашим молитвам, — покровительственно произнёс он. — Единожды встав на тропу к Свету, с неё уже не свернешь. Поверь, я знаю об этом не понаслышке: когда-нибудь я поведаю тебе о том, как хорь, внутри которого Света было не больше, чем у плоских рыб на дне океана, вдруг осознал, что вся его жизнь — это гнилой мешок, наполненный страданиями и болью, которые он причинял другим. И, поняв это, он ужаснулся и взмолился небесам о спасении. Небеса ответили: рядом оказался эддре из храма Лиара, который и вывел несчастного к Свету.

Глаза мейстера подернулись туманной дымкой и устремились сквозь меня. Я заморгала и попыталась принять наиболее одухотворенный вид, хотя в истории о стремительном перевоспитании закоренелых преступников, а, тем более, бывших наёмников-убийц, никогда не верила. Меня вдруг осенило: то, что я поначалу приняла за очередную притчу из Светоча, которые в изобилии сыпались с языка Генара, вполне могло оказаться его собственным жизнеописанием.

Настоятель смотрел на меня, слегка склонив голову набок.

— Я уверен, ты чист и телом, и помыслами, — промолвил он кротким тоном. — Не пропускай ни одного служения Свету и повторяй слова молитвы Лиару, а, самое главное — безоговорочно вверяй ему всего себя, и ты лишь ускоришь свое долгожданное чудо! Ты понимаешь меня?

Разумеется, понимаю. Долгожданное чудо — это вторая веха. Интересно, поможет ли Лиар её добыть?

Мейстер ждал ответа, и я преувеличенно заискивающе закивала. Настоятель расплылся в широкой улыбке и потрепал меня по голове.

— Ты славный мальчуган, — ласково сказал он. — Лиар лишил тебя языка, но, как говорится в Светоче: «Не сетуй на судьбу: там, где один видит прореху, другой увидит узор».

Его ладонь задержалась на моих волосах, и я заставила себя вытерпеть это. Прикосновения мейстера были неприятны. Мне стоило больших усилий оставаться на месте, втайне радуясь, что повязка остается на лице, и настоятель не может видеть всю гамму эмоций. К тому же, постоянно терзал подспудный страх, что малейшая гримаса может выдать все мои помыслы, и тогда весь маскарад полетит к Хэллю.

— Мейстер Генар! — окликнул настоятеля кто-то с улицы, и тот отдёрнул руку.

— Дела не ждут, — пояснил он с неизменной улыбкой. — Ступай, кажется, твой брат уже тебя заждался.

***

Коннар широкими шагами мерил площадку перед храмом. Его лицо было насуплено и угрюмо. Служители монастыря обходили наёмника по широкой дуге, бросая на него опасливые взгляды.

— Вот и ты, братец, — хмуро поприветствовал меня северянин. — Пойдём, прогуляемся, кое-что расскажу.

Я оглянулась на храм: паломники собрались вокруг мейстера, и, по обрывкам фраз, летавшим в воздухе, поняла, что следующее служение проведут перед закатом. Кивнув настоятелю, я пошла следом за «братом», недружелюбно оглядывающимся по сторонам.

Песок поскрипывал под ногами, а от горного воздуха кружилась голова. Северянин довёл меня до монастырской стены, огляделся и, удостоверившись, что за нами не следят, начал свой рассказ:

— Странное это место, Кошка. Пусть меня демоны возьмут, если я понимаю, как тут всё устроено.

Что устроено? Опасаясь лишний раз открыть рот, я вопросительно уставилась на него. Коннар правильно истолковал мой взгляд.

— Помнишь ворота, через которые мы проходили? Не возьму в толк, как они открываются. С этой стороны нет ни рычагов, ни замков, ни даже признаков того, что ворота есть! Сплошная стена. Как же тогда святоши выходят наружу?

«Может быть, им и не надо покидать Лит-ди-Лиар?» — захотелось спросить мне. Коннар ответил на этот вопрос, сам того не подозревая.

— Здесь есть что-то вроде огорода и загона для коз, но не могут же они совсем отгородиться от внешнего мира!

«Почему нет?» — подумала я. — «Судя по всему, мейстер не горит желанием очутиться извне. Другое дело паломники: как они будут выбираться? Может быть, подразумевается, что они останутся здесь?».

То, что сообщил Коннар, здорово усложняло нашу задачу. Придётся искать пути побега, и что-то подсказывало мне, что это будет нелегко. Тьма невысказанных вопросов обжигала язык. Бросив опасливый взгляд по сторонам, я присела и быстро вывела пальцем на песке:

«Как ты объяснил то, что осматриваешься тут? Тебя не заподозрили?»

Убедившись, что наёмник прочёл, я одним махом стёрла написанное.

— Пытались, — не без самодовольства сообщил Коннар. — Но я сказал правду. Я действительно строил этот монастырь, и мне стало интересно узнать, во что он превратился.

Я занесла руку над золотисто-белой поверхностью площадки. Сердце подпрыгнуло и учащенно заколотилось где-то в горле.

«А колодец? Ты его нашёл?»

Лёгкая песчаная волна, поднятая ладонью, погребла эти слова.

Северянин мотнул головой, и сердце упало.

— Он должен быть внутри одного из этих сооружений, — наёмник широким жестом обвел внутренние постройки монастыря. Я узнала трапезную — прямоугольное здание с треугольной крышей; храм — вытянутое строение с яйцевидным куполом из белого кварца; длинное, как змея, здание, усеянное крохотными круглыми окошками, обращенными к солнцу: там располагались кельи. Предназначение остальных сооружений вроде невысокого полукруглого строения, напоминающего шар, наполовину вкопанный в землю, или угловатого, неустойчивого на вид, здания, осталось загадкой.

Я медленно поднялась, отряхивая песок с колен, и задумчиво уставилась на спутника.

— Насколько я помню, — сказал Коннар, разглядывая увечную ладонь, — этот колодец был где-то там. — Он осёкся и понизил голос: мимо нас, шурша хитолью, прошел служитель монастыря. Он бросил на нас насторожённый взгляд, но ничего не сказал.

— Где-то там, — шёпотом повторил северянин, когда невольный свидетель нашего разговора скрылся из виду. Наёмник указал на загадочное полукруглое здание. — Оно появилось, когда меня тут уже не было, но примерное расположение колодца я помню. Если его там не окажется, готов съесть живую крысу.

Я усмехнулась и кивнула, без лишних раздумий выведя на песке:

«Значит, мне придется поверить тебе на слово и совершить этой ночью небольшую прогулку».

Коннар поднял бровь и тихо уточнил:

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой?