Звон погремушки утих. Царила глухая тишина. Я слабо порадовалась тому, что есть хотя бы возможность сконцентрироваться и придумать, как избавиться от этой мерзости на теле. Изо всех сил напрягая мышцы, я начала пытаться пошевелить хотя бы мизинцем. Усилия оказались напрасными: всё, что я ощущала, была шероховатая внутренняя поверхность кокона, нагретая телом.

- Я так просто не сдамся, - прохрипела я, до боли в суставах дёргая руками. - Не знаю, какое хэллево отродье это проделало, но без боя оно меня не получит! Да ещё и пожалеет!

Возможность осуществить угрозы не преминула представиться. Пока я тратила силы на тщетные попытки если не высвободиться, то хотя бы пошевелиться, за спиной раздался низкий, утробный клёкот. Я окаменела и инстинктивно вжалась в столб. Интуиция подсказала: вот он, тот, кто заключил тебя в кокон. Готова встретиться с ним лицом к лицу?

Праздновать труса совсем не хотелось, и всё же я с неохотой признала: абсолютно не готова. Скованная по рукам и ногам, я представляла отличную добычу для любого монстра. Но отдавать свою жизнь без боя не думала ни на мгновение!

Собрав остатки мужества, я высоко подняла голову, сделав глубокий вдох. Неизвестность всегда пугает больше, чем сама опасность, и в реальности чудовище вполне может оказаться не таким уж страшным.

Спустя несколько ударов сердца я прокляла и свою глупую самоуверенность и интуицию.

Существо, появившееся из-за “моего” столба, нельзя было назвать жутким. Давным-давно почивший в забвении лах’эддинец показался милым котёнком по сравнению с тем, кто появился передо мной. Он будто весь состоял из ломаных линий и уродливых острых конечностей. Костлявое тело, короткое, как обрубок, топорщилось четырьмя длинными тонкими лапами с вывернутыми, как у кузнечика, суставами. Между ними, отрицая существование шеи, сидела плоская голова, похожая на щит дзирана, поставленный боком. Всё это покрывала пепельная кожа – точь-в-точь кокон, в который мы с наемником угодили.

Я беспомощно наблюдала, как существо неспешно выползает из-за колонны, волоча за собой длинный крысиный хвост. Время от времени оно задирало свою отвратительную голову и клекотало, не то насмехаясь над моей неудачливостью, не то торжествуя победу.

- Гадость какая, - вслух подумала я. - И что же ты собрался с нами делать?

Существо замерло и немедленно повернулось на звук голоса. Его движения были отрывистыми – вылитая ящерица на раскалённом песке. До меня донесся клокочущий звук, и ребро плоской головы нацелилось в мою сторону. Наверное, чудище меня рассматривало.

Говорю “наверное” потому, что глаза у него отсутствовали. Вместо них по обоим бокам “щита” бугрились овальные наросты, наглухо затянутые чешуйчатой кожей.

Клокотание утихло. Тварь застыла на месте, чуть покачиваясь. Казалось, что я здорово удивила её тем, что осмелилась очнуться. Покачивание продолжалось около ста ударов сердца. За это время удалось-таки немного выпростать мизинец и безымянный палец левой руки, но порадоваться этому я не успела. Оболочка кокона издала легкое шипение и сжалась, тисками сдавив тело.

- Капитан! – в отчаянии прошипела я, чувствуя себя курицей, приготовленной для потрошения. - Чтоб тебя демоны драли в этой твоей Амальганне! Это так ты выполняешь свою клятву защищать и оберегать меня?

Мне показалось, что голова Коннара шевельнулась, но это была лишь иллюзия. Лишь ветер продолжал безмятежно трепать чёрные волосы.

Раскачивания чудища прекратились. Оно припало к земле, как кошка, приготовившаяся к атаке.

- Катись к сыновьям Хэлля, поганый сатайред! - заорала я, почуяв близость смерти.

Отчаяние и гнев придали сил. Прикусив губу, я дёрнула левую руку, рискуя лишиться её совсем. Бесполезно. Чуда не произошло, зато плечо сдавило так, что я услышала треск костей.

Существо торжествующе заклекотало и взметнулось в воздух.

Наблюдать за его плавным полетом сквозь сгустившийся воздух оказалось невыносимо. В сердце словно демон вселился. Я предприняла последнюю попытку, всем существом ощущая её ничтожность.

Что-то заскрежетало, и я не сразу поняла, что это рвётся, не выдержав напора, мерзкая оболочка. По левому боку пролегла глубокая трещина. Чувство свободы мгновенно напитало меня безумной надеждой. Я вытащила руку из образовавшейся щели и встретила ничего не подозревающую тварь в воздухе. Похоже, голубка Гвиленны села на моё плечо, ибо ладонь встретила сухую чешую, покрывающую грудь чудища. От толчка рука могла запросто сломаться, но этого не произошло. Собрав остатки сил, я отшвырнула мерзкую тварь, и та, явно не ожидая такого сопротивления, кулем повалилась на спину, беспомощно хватаясь за воздух острыми, загнутыми как ранаханнские ятаганы, когтями. Временем и желанием дожидаться, пока это чучело придёт в себя для следующего прыжка, я не располагала. Свободная рука саднила так, словно вместе с серой массой я сорвала кусочки кожи. Мельком взглянув на неё, я убедилась, что это не так, и она только сильно покраснела и распухла. Ну, ничего, главное – она меня слушается!

Я принялась остервенело рвать кокон на груди. На землю полетели тёмно-серые хлопья. Отвратительная масса намертво пристыла к коже, однако там, где тело прикрывала одежда, кокон поддавался без особых усилий. Я стремилась добраться до кинжала, висящего на груди. Оставалось только добраться до него прежде, чем кузнечикообразное чудище схватит меня.

Оно тоже попусту времени не теряло. Для того, чтобы оправиться после падения и перетечь в прежнее положение, потребовалось не более двадцати ударов сердца, и оно снова прильнуло к земле, готовясь к следующей атаке. Тонкая веревка хвоста беспорядочно извивалась среди пыли, а плоскую морду прорезала горизонтальная полоса, превратившаяся в оскаленную пасть, усеянную мелкими зубами.

На землю тягуче капнула жёлтая слюна.

Пальцы заплясали, но я продолжала обдирать кокон, стараясь сосредоточиться только на нём. Если поддамся страху или панике – тут же окажусь в желудке этой пакости.

В тот момент, когда рука коснулась кинжала, тварь взмыла в воздух. Не встретив никакого сопротивления с моей стороны, она вцепилась в камень всеми лапами. Её голова оказалась прямо над моей макушкой, а подрагивающее тело – перед лицом.

На меня дохнуло жаром, пахнущим прокисшим тестом. Теперь, когда зверь оказался совсем близко, я смогла разглядеть складки, избороздившие его тело так, что оно казалось усеянным тысячей ртов. Я вытянула шею, запрокидывая голову, насколько хватало сил, попутно нащупывая выпуклости на боковинах кинжала. Не хотелось бы лишиться головы за удар сердца до освобождения!

Чудище словно прочитало мои мысли. В горле у него послышалось уже знакомое клокотание, заставившее складки на груди мелко подёргиваться. Оно плотно прижалось ко мне, вдавив в волнистую поверхность столба. Я ощутила, как по его телу прошла волна дрожи, и чешуйчатая кожа пришла в движение. Я не могла видеть, что происходит, но ясно чувствовала, как складки раздаются, выделяя что-то липкое и отвратительно пахнущее.

Больше медлить было нельзя, но и торопиться – тоже. Малейшее неверное движение – и единственный ключ к спасению полетит на землю.

Кинжал удобно лег в руку, и я потащила его вверх, отчаянно борясь с массивной тушей и нехваткой воздуха. Вытянуть рукоять со спрятанным внутри лезвием – ещё только полдела. Приставить его к телу моего «тюремщика», орудуя одной рукой, да ещё и вслепую – вот где скрывается настоящая проблема!

Потерпев несколько неудач и едва не обронив кинжал, я, наконец, нашла выход. Не спуская глаз с чудища, я принялась раскачивать оружие верх и вниз, одновременно подтягивая его к себе. Дело пошло на лад. Рукоять туго, но всё же поддавалась.

Тем временем липкая жидкость, капающая на меня, судя по ощущениям, начала деревенеть. Это подстегнуло, и я сделала резкий рывок. Рукоять подскочила вверх, окунув в беспросветный ужас, но вовремя остановилась так, как и было надо: упираясь задней частью мне в грудь, а прорезью – в тушу чудища.