К кошмарам мне было не привыкать – после случая с Моррисом они снились ещё чаще, и я с грехом пополам научилась различать разницу между сном и явью и просыпаться без криков и мерзкого озноба по всему телу. Хуже кошмаров были муки совести, которые периодически вгрызались в мозг, заставляя вновь и вновь прокручивать в голове ранаханнские события и терзаться сомнениями: “А если бы тварь удалось убить, не причинив вреда Теймурану?” Умом я понимала, что это был единственный способ уничтожить мерзкое создание и освободить Ранаханн от грозящей его народу участи быть под властью чудовища Забытых Пустошей, но… Но.
Вспоминала я о капитане Коннаре, который невольно спас мою жизнь. Если бы не его кинжал, я бы пополнила ряды бесследно сгинувших в чреве монстра девушек.
Воспоминания о клинке невольно наталкивали и на другие размышления.
Стало ли известно осиротевшим без своего повелителя обитателям дворца, кто владелец оружия, в неурочный момент оборвавшего жизнь Теймурана? Если да, то я могу лишь посочувствовать капитану и пожелать, чтобы всё обошлось благополучно. Глупо, конечно: если всё сложится наихудшим образом, что в этом благополучного? С другой стороны, как я могу помочь капитану, будучи далеко? Я всё равно не созналась бы в совершённом: своя шкура дороже.
Эти нелёгкие думы, терзающие меня вперемешку с угрызениями совести, привели к тому, что я начала покрываться гусиной кожей при одной мысли о капитане. Уверенность, что рослый северянин отнюдь не обрадовался бы, вновь встретившись со мной, крепла каждый раз, когда я вспоминала о нём. Лишь осознание того, что это вряд ли возможно, немного успокаивало меня и давало передышку.
Минуло три недели с момента моего возвращения из Ранаханна. Всё это время я посвятила возне с первой вехой, которая, по словам старого драконопоклонника, должна была указать путь ко второй.
Беда была в том, что старик не дал Безбровому Энди подробных инструкций по обращению с Камнем: либо не знал, либо из пропитой памяти Безбрового всё выветрилось. Имея на руках лишь слова о том, что “Камень укажет путь к следующей вехе”, я пыталась самостоятельно нащупать верную дорогу, блуждая в кромешной тьме беспочвенных и порой совершенно безумных догадок, не имея под рукой даже лучины.
Я крутила Камень в ладонях, пытаясь нащупать хотя бы малейшую вмятину или выступ: вдруг он полый внутри и имеет некий хитроумный механизм для открывания? Бесполезно. Камень с лёгким шуршанием тёрся об руку, но его округлые бока оставались идеально гладкими.
Я провела много времени, лежа на ветхом покрывале, положив Камень перед собой и напряжённо вглядываясь в его янтарно-прозрачные глубины, надеясь разглядеть там ключ к разгадке. Тщетно. Мутноватая внутренность вехи оставалась равнодушно-бездвижной. От постоянного напряжения у меня начало щипать глаза, и перед внутренними веками поплыли оранжево-зелёные круги.
Однажды, устав от бесплодных попыток, я уснула рядом с ним, но ничего так и не случилось. Открыв глаза, я увидела Камень на прежнем месте, всё такой же холодный и равнодушный.
Я катала Камень по щербатому полу, подталкивая ногами. Кидала в воду. Бросала в огонь. Даже капала на него кровью из надрезанного пальца. Ничто не приносило результат. Камень оставался глух к моим попыткам, и, каждый раз испытывая неудачу, я чувствовала себя безумцем, пытающимся забраться на отвесную скалу с телом, облитым маслом.
В один из таких беспросветных дней, задумчиво глядя на унылую серость, сочащуюся сквозь окно, я с растущим отвращением подумала о Камне. Что же я делаю не так? Может быть, существует ещё какой-нибудь предмет, без которого тайна вехи не откроется? От этих мыслей меня пронизал озноб, ледяной ладонью погладивший между лопаток. Передёрнув плечами, я сердито оглянулась на сиротливо лежащий на койке Камень. Вряд ли. Иначе старик упомянул бы и о нём.
Я вновь повернулась к окну и принялась остервенело накручивать на указательный палец тёмный локон. Я точно что-то упускаю, только что именно? Внутреннее чутьё подсказывало: разгадка элементарна. Просто кощунственно то, что я никак не могу додуматься до неё.
Знать бы ещё, что она из себя представляет!
Оставив в покое волосы, я до крови прикусила согнутый мизинец. Боль обожгла кожу, и вдруг меня осенило. Сердце учащенно забилось, а в животе появилась томная сладость предвкушения, смешанная со страхом перед возможностью ошибки.
Догадка была проста. Если Камень – это и впрямь камень, тогда что мешает мне обратиться к тому, для кого мир любого камня на свете -
открытая книга?
Иным словом, к литанээ.
Обычно Говорящих с камнями можно найти лишь в мало-мальски крупных городах, однако волею случая на Аэдагге коротал свои дни один литанээ – Микаэль Аметист. Рассказывали, что на его долю выпала незавидная судьба – связавшись в юности с дурной компанией и работая на какого-то пиратского капитана (имя Микаэль называть наотрез отказывался), литанээ вскоре сам попал в его шайку и принялся бороздить моря в поисках лёгкой добычи. Вольная жизнь, весёлые товарищи, льющийся без остановки хмельной лэй и сотни портовых красоток – всё это вскружило голову юноше и заставило позабыть мирную сухопутную жизнь и Дом.
Лишь потеряв ногу в потасовке с морским пилозубом(54) и осев на Аэдагге, Микаэль начал осознавать, что добрая половина его жизни прошла в беспутном кутеже, драках и пиратских набегах. Возвращаться в Алдорию ему было нельзя. Однажды в пылу битвы он прирезал какого-то особо приближённого к королю чиновника, и за голову пирата-литанээ назначили немалую награду. На Аэдагге же Микаэля хорошо знали и уважали за смелость и щедрость.
Подлечив ногу (вернее, то, что от неё осталось) и придя к выводу, что прежняя жизнь морского разбойника ему претит, а он умеет лишь Говорить с камнями, Микаэль решил заняться ювелирным делом – то есть тем, от чего в своё время сбежал в море. Сначала изготовление самоцветных амулетов и талисманов показалось ему страшно скучным, но от природы литанээ не уйдешь. Постепенно бывший пират втянулся и даже начал получать удовольствие от работы. Требуя за свои услуги куда меньшую плату, чем алдорские литанээ, Микаэль вскоре оброс обширной клиентурой из числа бывших собутыльников и товарищей по команде.
С Микаэлем я познакомилась год назад, когда Моррису потребовалось изготовить новый амулет видения взамен утерянного. Вначале высокий смуглый человек неопределённого возраста со впалыми щеками и радужными – как у всех Говорящих – глазами показался мне слишком чопорным и высокомерным. Пообщавшись с ним, я поняла, что это только маска. Микаэль не желал никого пускать в душу и предпочитал держать дистанцию, будучи на самом деле вполне приветливым и дружелюбным. Пару раз он предлагал мне сделать личный малый амулет из кошачьего глаза от дурного глаза и порчи, обещая значительно сбить цену, но я медлила, предпочитая вежливо отнекиваться. В сглаз я не верила, да и не было в ту пору у меня явных недоброжелателей.
Теперь, вспомнив про Микаэля и его предложение, я усмехнулась. В свете недавних событий его упоминание об амулете показалось чуть ли не пророческим. “Связи между вещами глубже, чем кажутся”, - говорили мне монахи монастыря Белой девы(55) в Хайане, и с каждым новым витком моей жизни я всё больше и больше верила им.
Итак, Микаэль.
Литанээ жил через две улицы от меня в относительно тихом Жестяном квартале. По крайней мере, убийства и пьяные дебоши случались там в два раза реже, чем на всей остальной Аэдагге. Глянув в окно, затянутое мутной плёнкой бычьего пузыря и отметив, что, судя по проблескам солнца, пробивающимся меж серых облаков высоко в небе, до вечера ещё далеко, я принялась заворачивать Камень в изрядно поистрепавшуюся шаль Назиры, застегивать блузу и натягивать юбку. Нетерпение и радостное возбуждение, запевшее внутри при мысли о литанээ, подсказали, что я на верном пути.
Если Вы нашли этот роман в Сети, пожалуйста, дайте знать оценкой или отзывом Ваше отношение к произведению. Авторская страница на Лит-Эре: https://lit-era.com/author/novels/mariya-gras-u9590
