- Неужели на свете может быть что-то прекраснее самой “Лилии”?

Теймуран засиял, как новенький золотой дорий. Скромно пожав плечами, он небрежно обронил:

- Придержите свой восторг, хэннум. Мы проводим вас в святая святых нашего государства и тогда, поверьте, изумление ваше возрастёт тысячекратно!

Я округлила глаза, всеми силами выражая нетерпение и восторг, на деле чувствуя себя глупо. Наверное, со стороны я выгляжу пустоголовой девицей, только и способной, что смотреть в рот собеседнику, встречать каждое его суждение, порой далеко не самое умное, восторженными ахами и превозносить до небес его ум. Большинство мужчин приходят в восторг от подобных глупышек: на их фоне кажутся себе всезнающими мудрецами. Это подстёгивает и замечательно развязывает язык. Именно поэтому, как бы это ни претило моей натуре, я вынуждена часто надевать эту маску.

Я не уважаю, просто не могу уважать мужчин, поддающихся на эту нехитрую уловку, рядом с которыми я вынуждена играть чуждую мне роль. Но, увы, слишком мало на этом свете тех, кто принял и понял бы меня такой, какая я есть.

И пока все они покидают меня.

Одноглазый Том сгинул в океане.

Сокола я убила сама…

…- Хэннум!

Я вздрогнула и, испуганно моргнув, очнулась от тягостных мыслей. На меня уставились две пары глаз: Дарсан - озабоченно, калиф – насторожённо. Набиец безучастно смотрел перед собой ничего не выражающим белесым взглядом. Меня пронзило жуткое предположение – не слепой ли он?

- Прошу прощения, о лучезарный, - слабо улыбнулась я. - Сегодня мне привиделся плохой сон. До рассвета глаз не сомкнула, вот голова и закружилась.

Насторожённость Теймурана моментально улетучилась. Законы ранаханнского гостеприимства велят истово заботиться о комфорте и благополучии гостя. Он сочувственно предположил:

- Хэннум, возможно, вам не стоит обременять себя ещё одной прогулкой по дворцу?

- Нет-нет, пусть лучезарный не беспокоится, - быстро произнесла я, опасаясь, как бы властитель и впрямь не передумал. - Всё в порядке, это лишь мгновенная слабость. Мне не терпится поскорее увидеть то, что великий калиф так превозносит!

Фраза прозвучала надуманно: сочиняла я её второпях. Однако калиф не заметил фальши: видимо, столь неприкрытый интерес гостьи к его сокровищам недюжинно польстил ему и затмил остальные соображения.

- В таком случае следуйте за нами, хэннум! - торжественно объявил он и величественно простёр руку вперёд.

***

Изысканные коридоры и галереи опутывали внутренности “Лилии небес” хитроумной вязью, будто гигантский песчаный паук(46) задумал сплести свой кокон в самом сердце столицы Ранаханна. Если вчера я не заостряла внимание на этих бесконечных переходах-закоулках, то теперь, силясь запомнить хотя бы примерный маршрут наших плутаний, порядком пала духом. Надежда на то, что я смогу отыскать сокровищницу самостоятельно, подёрнулась дымкой и начала таять. В какой-то момент мне стало казаться, что его величество умышленно ведёт нас извилистой дорогой: гостеприимство гостеприимством, но заморским гостям вполне может прийти в голову попробовать самим отыскать дорогу в сокровищницу.

Хозяин дворца возглавлял процессию, уверенным шагом минуя коридоры, устланные роскошными коврами, открытые галереи, увитые диким виноградом, широкие мраморные лестницы с золочёными перилами. Набиец неслышной кошачьей поступью следовал за своим господином. Я ни разу не увидела, чтобы его глаза обратились к нам или как-то отреагировали на мир вокруг. Это укрепило мою догадку.

Голос Теймурана эхом отражался от сводчатых потолков. Не умолкая ни на минуту, лучезарный рассказывал о своих прославленных предках, и какие достойные поступки он совершит, чтобы по праву занять место в их числе. Очень скоро его слова слились в неразборчивое гудение, вызвав неприятную ломоту в висках.

Дарсан угрюмо шёл, держась на шаг позади: слуге не пристало передвигаться наравне с госпожой. Ощущая спиной, как растет его уныние, я, улучив момент, шепнула:

- Держись, осталось совсем немного!

- Пустое это, хэннум, - с безнадёжностью пробормотал Дарсан. - Я был невероятно глуп, когда согласился помогать вам. Да и вообще, с чего это я вообразил, что могу вызволить Таллию? Нужно ли это? Наверное, ей сейчас здесь гораздо лучше, чем в нашей убогой лачуге.

Будь мы наедине, я, не колеблясь, залепила бы парню пощёчину. Не выношу, когда падают духом и опускают руки, особенно если дело близится к развязке.

- Тебе доводилось слышать о бирюзовых акулах, Дарсан? - вкрадчиво спросила я, пристально следя за разглагольствующим калифом.

Паренёк споткнулся, видимо, не ожидая этого вопроса, и несмело протянул:

- Н-нет.

- В таком случае я тебя просвещу. Бирюзовые акулы водятся на рифах, что тянутся между двумя океанами. Они маленькие, не длиннее локтя, однако опаснее гигантских чёрных акул и ядовитых скатов вместе взятых. Знаешь, почему?

- Н-нет…

- Если потерпевший крушение попадает в воды, кишащие этими тварями, они сразу не набрасываются, а окружают его и терпеливо ждут, когда их жертва выдохнется, устанет плыть и прекратит бороться за свою жизнь с океаном. Как только бедолага сдастся, они набрасываются на него и раздирают в клочья. Выбраться из окружения бирюзовых акул невозможно: твари тебя попросту не пропустят.

- К чему вы это мне рассказываете, хэннум? - потрясённо прошептал парень.

Я жёстко припечатала:

- К тому, что мы с тобой сейчас, Дарсан, и есть потерпевшие крушение. А все, кто находится в “Лилии” – бирюзовые акулы. Всё, чего они сейчас ждут, - это когда мы с тобой перестанем бороться и сдадимся им на милость. Ты готов стать обедом для акул, Дарсан?

- Н-нет, - в третий раз повторил юноша хриплым голосом. - Кто вы, хэннум? Откуда вам известно…

- Значит, прекрати жаловаться на жизнь в тот момент, когда победа уже близка, - шёпотом рявкнула я. Это прозвучало звонче, чем хотелось. Калиф мигом обернулся.

- Вы что-то сказали, хэннум?

- Вам послышалось, о лучезарный, - быстро ответила я. Дарсан умолк и больше не проронил ни слова.

***

Перед нами возвышалась стена, тёсанная из гигантского куска розового мрамора. Коридор, по которому мы пришли, уходил вниз, упираясь в неё и заканчиваясь тупиком. Со стены на нас грозно взирали два странных существа, вырезанные в камне: человеческую фигуру, замотанную в тунику, венчала голова хищной птицы с полным зубов клювом. За спинами птицеголовых застыли, взметнувшись ввысь, крылья; в руках их обладатели сжимали алебарды, скрещённые ровно посередине стены.

- Это Айгвар-эллы, могущественные стражники престола Солнцеликого Элоаха, да благословён будет он и Пророк его, - благоговейно прошептал калиф. - Когда-то Солнцеликий призвал их из Хаоса Забвения, дабы они помогли ему в борьбе с полчищами Эмира. Теперь Айгвары стерегут его престол.

Я уважительно кивнула: огромные птицеголовые чудища выглядели внушительно. Неудивительно, что с таким-то подспорьем в бою Элоах одержал победу. С другой стороны, может, у его противника не было подобных козырей на руках?

- У нас тоже есть Айгвары, подчиняющиеся нашей воле! - с величественным торжеством объявил калиф и воздел руки, возложив ладони на сжатые кулаки стражников Элоаха. Под его пальцами разлилось золотистое свечение. Алебарды Айгваров бесшумно сдвинулись, разомкнув крест и придя в вертикальное положение. Спустя удар сердца розовый мрамор стены от пола до потолка прорезала полоса, и обе половины начали плавно разъезжаться.

Я едва не застонала от разочарования. Обережные самоцветы! Худшее, что можно себе представить. Изготавливаются сильнейшими литанээ дома Гелиодор и настраиваются только на заказчика. Если самоцвета или стены, в которую он вделан, коснётся кто-то, решивший проникнуть в охраняемое помещение без ведома хозяина, его мигом парализует. Он будет обречен покорно ждать расправы без возможности пошевелить и пальцем. Признаться честно, я до последнего надеялась, что у сокровищницы дежурит живая охрана.