Я пристально посмотрела на неё. Чем-то эта женщина напомнила давно забытую мать, оставшуюся в Коннемаре. Наверное, исподволь чувствующейся неприязнью к незнакомцам, нарушающим давно заведённый распорядок неуместными расспросами. Интересно, вдруг подумалось мне, как родные пережили мой побег? Горевали? Или вздохнули с облегчением: одним ртом меньше? Почему-то очень захотелось задать этот вопрос хмуро разглядывающей меня женщине. Будто почувствовав это, она поджала губы и смахнула частички пепла с налипших на лоб тёмных волос, в которые уже начала прокрадываться седина.
- Что-то ещё? - буркнула она. Пересилив себя, я пожала плечами и изобразила непринужденную улыбку:
- Нет… Нет, всё в порядке.
Она долго смотрела мне вслед, пока я уходила вниз по улице.
Этот взгляд, ощупывающий, насторожённый и недоверчивый я постоянно встречала на улицах Бёрка.
Из своей комнаты я выскользнула рано утром, когда рассвет только-только разогнал ночную мглу. Острейшее нетерпение гнало меня прочь. Мне впервые удалось уснуть. Пусть ненадолго, пусть сон выдался не очень спокойным – где-то в тёмных глубинах бродили, порыкивая, невидимые чудища, но они больше не пытались приблизиться ко мне.
Все мои мысли теперь крутились вокруг одного.
Третья веха.
Последний рубеж, отделяющий меня от Призрака.
Пытаясь справиться с возбуждением, брызжущим через край сознания, я бесцельно бродила по Бёрку, гладила бродячих кошек, поддразнивала эккцетов, попискивающих из ветвей придорожного кустарника, и заходила в лавки, распахивающиеся навстречу новому дню.
Когда утренняя роса спала, а воздух потеплел, дорога вывела за пределы города на пустынную косу из серого песка, усыпанного галькой. Из него, как скрюченные от старости пальцы, торчали чёрные коряги. Я побрела прочь от Бёрка, перешагивая через них и уворачиваясь от сухих веток, цепляющихся за юбку. Песок захлёстывал лодыжки, подошвы сапог скользили по мокрой от солёных брызг гальке. Я быстро сдалась, присев прямо около полосы прибоя, и уставилась на море. Серо-зелёные волны мерно шумели, ласково гладя берег и выбрасывая под ноги длинные бурые косы водорослей. Высоко в небе плакали чайки, а по правую руку виднелись белые и серые лоскутки парусов рыбацких лодок. Глядя на необъятную водную ширь, распростёршуюся под куполом неба, таким высоким, что дух захватывало, я почувствовала себя не больше песчинки, затерянной на бесконечном пляже мироздания. Что изменится от того, если ветер перенесёт песчинку на другое место? Поменяются ли местами солнце и луна? Вздрогнут ли боги? Разумеется, нет.
Волны продолжали отбивать свой непрерывный ритм. Вперёд-назад. Вперёд-назад. Вперёд-назад.
Почувствовав, как возбуждение постепенно сходит на нет, а в мыслях появляется ясность, я растянулась на песке, устремив глаза в небо. Высоко над горизонтом величественно плыло облако, похожее на тучного краба. Зацепившись за него взглядом, я вернулась мыслями в минувшую ночь.
Третья веха.
Самым сложным стало заставить себя прикоснуться к каменной флейте. Розовая слизь подсохла и превратилась в коричневую коросту, отдирать которую оказалось занятием не из лёгких. Острые хлопья впивались в кожу и застревали глубоко под ногтями, но я справилась.
Отмыв флейту в лохани, я присела на кровать, положила на колени Камень, поднесла инструмент к губам и подула в него изо всех сил. Флейта издала тихую трель, в которой стремительно сменяли друг друга приглушенный сип, посвистывание соловья, стрекотание цикады и хохот алого шакала. И Камень засветился. То неотчётливо, словно внутри притаился крохотный светлячок, то разгораясь ярче, пульсируя в такт звукам флейты. Я утонула в бешеном восторге и принялась терзать каменный инструмент, вновь и вновь вглядываясь в беспорядочное мерцание Камня, пока не поняла, что всё тщетно.
Эти вспышки ничего не значили. Никакой системы, никакой подсказки, просто ярко-жёлтый свет, вырывающийся из недр первой вехи. Разочарование было таким же сильным, как и первоначальный безумный энтузиазм, однако я не собиралась опускать руки. К тому же, драконопоклонники не обманули.
Две вехи послушно указали на третью.
Теперь я не сомневалась: всё, что мне нужно - правильная мелодия.
Только где её найти?
- Где её найти? - тихо повторила я, прикрывая глаза.
Дорога, что привела в Бёрк, оборвалась в бездонную пропасть. Над ней никто не догадался повесить мост. Похоже, всё придется начинать заново с той единственной разницей, что в начале пути на руках имелось совершенно ясное направление. Камень смиренно ожидал в Ранаханне, погребённый под грудами калифского золота, готовый столетиями ждать того, кого приведёт неуёмное желание найти Призрак.
Ранаханн…
Я слабо улыбнулась.
Какую же песенку я напевала тогда, ночью, стоя на балконе и любуясь на сад?
Ах, да, вспомнила. Про моряка, что смиренно сидит на самом краю света, оберегая теплящийся в маяке огонь. Он ждёт, что на краю горизонта появится корабль, ищущий приюта.
Берег залила мощная волна, замочив подол юбки. Всё вокруг утонуло в ласковом солнечном тепле и аромате гайаты. Перед внутренним взором вспыхнула яркая молния, и я резко открыла глаза.
Я поняла, где нужно начинать поиски третьей вехи.
***
Эйфория от догадки полностью захватила меня. Страхи померкли, поглощенные густой дымкой радостного возбуждения. Я запрокинула руки за голову и потянулась до сладкого хруста в костях, ощущая мощный прилив сил. Захотелось вскочить и немедленно броситься в путь.
“А что, если это ошибка?”
Меня пробрал озноб. Эйфория начала рассеиваться, а новые вопросы сами собой всплывали в мозгу.
“Если это ложный путь?”
“Тупик?”
“Вдруг догадка насчёт третьей вехи неверна?”
- Хватит! - прошипела я, прижимая ладони к ушам: показалось, что в голову ворвались мириады стрекочущих голосов, атакующих безжалостными вопросами. Их хор становился громче и громче, пока не превратился в какофонию, поглотившую все остальные звуки.
- Хватит! - повторила я уже не так уверенно и не услышала собственного голоса. Тогда я попыталась сосредоточиться на другом.
Отвлекись, Мелиан. Не поддавайся панике. Риск, конечно, есть, но ты с самого начала ходишь по острию лезвия, так неужели не справишься с любой трудностью?
Думать об этом было тяжело. Возникло ощущение, что я пытаюсь кричать с плотно сжатыми губами, пытаясь пробиться сквозь разноголосицу в голове. Сначала все попытки проваливались, а от бесполезных усилий только разболелась голова. От этого тело наполнила злость, щекочущими ручейками растекшаяся по мышцам. Я стиснула зубы и полностью отрешилась от всего, сосредоточившись на цели.
Тонкий луч света будто пронизал разум изнутри, и стрекочущие голоса отступили, постепенно растворяясь во мраке. Боль утихла, позволив мне откинуться на спину и удовлетворенно вздохнуть. Злость и растерянность уступили место решимости. Теперь не осталось сомнений ни в своих силах, ни в правильности выбранного пути. У меня всё получится. Всё непременно получится, ведь по-другому и быть не может!
- Как думаешь, Кошка, что здесь забыл святоша?
Голос Коннара, прозвучавший совсем рядом, нарушил стройный ход мыслей, но ему не удалось сбить мой настрой. Я мягко улыбнулась и тихо ответила, не открывая глаз:
- Не имею никакого понятия, капитан. Почему тебя это заинтересовало именно сейчас?
По правую руку от меня заскрипел песок. Я села и повернула голову: северянин присел рядом. Положив руки на согнутые в коленях ноги, он, прищурившись, наблюдал за зеленоватыми волнами.
- Просто пришло в голову, - признался он. - В этом городишке нет ничего, кроме рыбы и камней. Пусть меня разорвет тайгор, если здесь можно найти храмовников Лиара!
- Меня это совершенно не волнует, - небрежно призналась я. - Если хочешь, можешь вернуться на досуге в монастырь и порасспрашивать тех, кто там остался.
В ответ Коннар фыркнул не то с презрением, не то с раздражением. Некоторое время мы молчали, сосредоточенно разглядывая бурые ленты водорослей, извивающихся в желтовато-белой пене.
